Больше месяца в семье 48-летнего Николая Николюка из села Гвизд Надворнянского района Ивано-Франковщины живет майдановец Юрий Хоменко из Крыма. Он три месяца провел в столице. Там простудился, слезоточивый газ повредил ему трахею.
Маршрутка из райцентра останавливается у ворот Николюков. Кроме полутораэтажной хаты, во дворе есть летняя кухня, два гаража.
- Юра! Иди на улицу, гости к нам пришли, - кричит Николай Николюк в сторону хаты. Выходит из гаража с папиросой в зубах. Он держит два продуктовых магазина в селе. - Юра сегодня еще на улице не был. Утром как встал, так с женой моей перед телевизором сидит. Новости смотрят - что там в Крыму. Переживает. Нам из дома Юрия из Евпатории звонят каждый день. Просят, чтобы никуда не ехал, а то мимо их хаты солдаты с автоматами ходят.
Из хаты выходит кудрявый черноволосый мужчина. Он - инвалид. Родился с плохо развитыми руками и ногами. Нижние конечности в детстве ему отрезали до колен. На пороге обувает кроссовки. Одет в новый белый свитер, сверху застегивает кожаную куртку.
- Коля, руку дай мне, а то не сойду сам, - просит хозяина, говорит по-русски. Николюк затягивается сигаретой и выбрасывает окурок. Медленно помогает Юрию сойти с порога.
- Оказалось, бандеровцы - классные люди. Это москали воду мутят, - соскакивает с последней ступеньки крымчанин. Маленькими шагами спешит на солнце к гаражу. - Друзья звонят, спрашивают, не страшно ли мне среди бандеровцев. Говорю им, что эти люди мне жизнь спасли, кормят, одели за свои деньги.
У вас здесь хорошо, только солнца мало. Из хаты неохота выходить. Соскучился немного по морю.
Николай открывает двери гаража. За ними стоит красная инвалидная коляска. Сзади на табличке для номерных знаков написано: Юлиан.
- Как Цезарь. Так друг ее назвал, когда подарил, - продолжает Юрий. - Это коляска - скутер, 15 тысяч долларов стоит. Ее надо подзарядить электричеством, и ездит сама. Из села до Надворной за час доезжаю, это 20 километров. В ноябре немного поломалась. Денег из пенсии насобирал, что-то одолжил, поехал в Киев ремонтировать, - становится правой ногой на колесо. Подтягивается руками за перила, садится в коляску. - А здесь как раз революция началась. Поехал на Майдан и там на три месяца остался.
Нажимает на кнопку возле сидения. Коляска трогается с места.
- То, как мы жили до сих пор, возмущало. У меня, инвалида первой группы, пенсия 1200 гривен. Дороги такие страшные, что коляска постоянно ломается. В Украине надо все менять, начиная от сельсоветов и до верхушки. Молодежь надо ставить. За это я и мерз на Майдане.
Хоменко жил в Доме профсоюзов. Следил там за порядком, был на передовой. 30 ноября, когда "Беркут" разгонял людей, Юрий стоял под стелой. Силовики затянули его в автозак, а коляску побили.
- Били ее с такой ненавистью, что думал, ничего не останется. Здесь была музыка, крыша, фары, - показывает на корпус, где остались дыры от устройств. - В участке посмотрели, что инвалид, и отпустили, - выезжает на улицу, снимает на солнце куртку.
- Мы с Юрой в январе познакомились на Майдане. Ему друзья кое-как коляску скрутили. Он пихался всегда на передовую. Мешал коктейли. Одна шумовая граната попала в его скутер, - Николай Николюк показывает вмятину возле передних колес коляски. - А еще одна в спинку попала. Одежду порвало.
На стене гаража висит темно-синяя болоньевая куртка с обожженными рукавами, ободранная на спине. Пух оттуда повылезал.
- Телефон был в кармане, расплавился. Надышался газа. Когда встретил его, после затишья 26 января, Юра почти не говорил. Трахею сильно повредил. Температура была, простудился из-за тех водометов. Уговорил поехать ко мне домой, полечиться. Здесь молока с маслом дали, чаю с малиной, калиной. Вызвали куму-врача. Соседи, как узнали, что у нас крымский гость с Майдана, давай сносить ему свежего молока каждое утро, творога, масла. Каждый хотел познакомиться.
— Юра, ану оденься! Еще холодно, а ты нездоровый. Снова буду чай с калиной давать, - кричит в окно жена Николая 46-летняя Светлана Николюк
Юрий быстренько застегивает молнию на куртке.
- Нянчат меня со Светланой, как ребенка малого. Ссоримся только из-за денег. Запрещают тратить свои, с пенсионной карточки. Уже и домой ехал бы, если бы не та война. Но, похоже, она надолго. Нынешняя власть что-то совершенно не старается эту проблему решить. Только смена фамилий произошла. Видел, как под их управлением присваивали деньги из урн - от людей пожертвования. Приносили их на второй этаж Дома профсоюзов и делили между собой. Если бы за них покупали каски, щиты, жилеты, не было бы столько пострадавших.
Они боятся что-то делать – из-за этого у нас начнется война. Путин без нее не уйдет. Выиграем, но много крови прольется. Путину не нужны деньги, территория. Ему нужна рабсила.
Четыре года прожил у супругов бизнесменов
Родители отказались от Юрия Хоменко, когда был маленьким. Жил в Херсоне в детском доме. После совершеннолетия перевели в каховский интернат. В Евпатории выучился на дизайнера.
- Как-то проезжал по городу и увидел на околице высокий красивый дом, - рассказывает. - Попросил у хозяев воды попить. Они меня внутрь пригласили. Сидел у них несколько часов. Спросил, чьи такие хоромы. Думал, священник какой-то живет, потому что все окна в витражах. Сказали, что это их дом. Оксана и Сергей - молодые супруги бизнесменов. Автомобилями занимались. Но Сергей ударился в религию и все запустил. Предложили у них жить. Так вместе четыре года были.
Юрий подрабатывает дизайном интерьеров. Клиентов ищет через объявления в интернете.
2 
1
Комментарии
10