"Когда загорелись цистерны с фосфором возле Ожидова, Зорька была на пастбище. Пастухи пригнали скот около девяти вечера. Они не знали, что случилось. Я вышла на улицу, смотрю: моя корова едва ноги волочит. Загнала в сарай, а она уже и стоять не может. С трудом выдоила", — рассказывает 28-летняя Наталия Дудич из села Боложинов Бусского района Львовской области.
Боложинов в четырех километрах от Ожидова, где 16 июля загоре лись цистерны с желтым фосфором. Дудичи живут в начале села. В прошлый понедельник их корова родила теленка. А в среду уже не могла встать. Дудичи вызывали из Буска ветврача. Пока тот приехал, животное сдохло.
— Доктор не сказал от чего, — женщина разводит руками. — Записал что-то в свой журнал и поехал. Когда Зорьку разрезали, то легкие и печень были черны, как уголь.
Наталия держит на руках двухлетнюю дочь Настю. Из-за дверей выглядывают 4-летняя Иринка и Вадим, 5 лет. У Ди дичей есть еще 7-летняя Кристина и 9-летняя Марийка. Девочки поехали на Ровненщину, в Радивиловский детский лагерь.
Наталия говорит, что с мужем Степаном нигде не работают. Ежемесячно получают почти 400 грн помощи на детей.
— Выживаем с огорода, — рассказывает женщина. — Имеем 25 соток поля. На 20 выращиваем картофель, остальные засеваем свеклой, рожью. Как будем зимовать, страшно подумать. После аварии картофель такой несчастный, пожелтел. Наверное, не будет урожая. Огурцов не наквасила. Они как раз на той химии созревали. Капуста тоже пропала.
Крестьяне говорят, что скот болеет.
— После пастбища моя кобыла постоянно чихает. Такого еще никогда не было, — удивляется 30-летний Петр Смага. — А коровы уже вторую неделю ходят жидким.
Пять дней после аварии крестьяне не сдавали молоко в приемный пункт. Сейчас молоковоз снова приезжает. Но ходят слухи, что за литр будут платить не 90 коп., как раньше, а 45.
Люди пытаются не есть выращенных дома овощей и фруктов
— Я такого не слышал, — отрицает 71-летний Григорий Литвин. На его двор крестьяне ведрами приносят молоко, а оттуда машина отвозит на завод. — Мне сказали снова принимать. Посмотрим в конце месяца, когда с людьми рассчитаются.
Куда возят молоко из Боложинова, Литвин не говорит:
— Может, в Радехов, а может, в Тернополь.
Крестьяне признаются, что в настоящее время молока почти не употребляют. Пытаются не есть выращенных дома овощей и фруктов.
— Немного молока вскипячу для каши, а остальные выливаю свиньям, — вытирает платочком лоб 41-летняя Любовь Грищак. — Молодой картофель не копаем, потому что мужу после него плохо. Несколько дней назад я не удержалась и почистила себе яблоко. В горле так печь стало, что говорить не могла. А разве мы знаем, что нам можно есть? Из санстанции приезжали, взяли воду на анализ из колодца председателя сельсовета — и поехали. А огурцы, капусту, картофель никто и не проверял.
Любовь Грищак торгует в продуктовом магазине в центре села. В магазине людно — только что завезли свежий хлеб.
— После аварии хлеб неделю не возили, — говорит 40-летняя Ольга Гузачек. — На четыре дня закрыли все магазины. А то, что нам бесплатно раздавали крупы и воду, неправда. Однажды в сельсовет привезли соду от владельца "Краковского рынка" во Львове и воду в бутылках от партии Тимошенко. Вот и вся помощь.
На следующий день после аварии Любовь Грищак попала в гастроэнтерологическое отделение Львовской областной больницы. Пекли глаза, горло, болела голова.
— Врачи встретили меня по-хамски. Говорили: "Чего вы к нам приехали? Разве во Львове больше больниц нет?". Я расплакалась. Сказала, буду жалиться главному врачу области, — рассказывает женщина. — Тогда меня спросили, чем болела раньше. Несколько лет назад я лечила язву. "Так это язва и дала обострение", — сказал врач и выписала мне список на 250 гривен. Неделю я пролежала в больнице, но легче не стало.
То, что нам раздавали крупы и воду, неправда
Много боложиновце в жалуются на плохое самочувствие. До сих пор у них пекут глаза и горло.
— А голова так болит, как будто кто по ней сверху лупит, — говорит Ольга Гузачек. — К врачам идти нет времени. Да и помогут ли? Вот выпьем что-то от боли — и все лечение.
Люди из окружающих сел жалуются, что фосфорная авария нанесла им ущерб, который никто не оценивает и не компенсирует.
У жительницы села Ангеловка, которая граничит с Ожидовом, 25-летней Ирины Кондратюк после аварии заболели 30 уток.
— Посмотрите, они даже с земли не встают и смотрят, щурясь, постоянно. Наверное, ослепли, — вздыхает женщина. — Ранее такого не было. Мужчина говорит, что нужно всех порезать. А мне жаль, потому что еще молодые. Завтра ветеринар придет, может, что-то посоветует.
Убытки, нанесенные аварией сельскому хозяйству Львовщины, оценивают в 423 460 грн. Предприятия потеряли 47 780 грн, а местное население — 375 680 грн.
— Три четверти этой суммы приходится на Бусский район, — говорит 57-летний Владимир Коцюба из управления агропромышленного комплекса облгосадминистрации. — Здесь три дня после аварии не собирали зерновых. Высчитав, что за день 63 комбайна района могут собрать зерно на площади 441 гектар и умножив это на стоимость тонны зерна, 900 гривен, мы получили 59 600 гривен — потери за эти дни.
Аналогично высчитывали потери молока от 6 тыс. 196 коров района.
В других районах убытки меньше, потому что комбайны работали. Но люди не сдавали молоко.
На пораженных территориях длится мониторинг, чтобы спрогнозировать негативные последствия аварии для сельского хозяйства.
— Видим, что благодаря Кабмину из этих всех расчетов может выйти пшик, — жалуется Кочерга. — В Киеве до сих пор не решен вопрос возмещения. В Бродовском и Каменко-Бугском районах махнули на это рукой. Ждут компенсации и другие районы — Бусский, Золочевский и Радеховский.
Пока что население не требует от власти потерянных денег.
— После аварии никто из местных не обращался к нам с просьбой о возмещении ущерба, — заверяет заместитель председателя Бусской райгосадминистрации Мария Яцик.
2 
35413
Комментарии