В канун Крещения 1978-го 65-летний Олекса Гирник из райцентра Калуш, Ивано-Франковщины, написал жене записку, что едет по делам во Львов. А поехал в Канев на могилу Тараса Шевченко.
День побыл в столице, посетил Софийский собор и Киево-Печерскую лавру. А вечером 20 января был на Монашеской горе. Трижды обошел вокруг могилы Шевченко. Разбросал почти тысячу самодельных листовок. Они были против русификации, несоблюдения в Советском Союзе прав и свобод граждан и тому подобного. Общий текст был таким: "Хай живе Самостійна Соборна Українська Держава! Радянська, та не російська! Україна для українців! З приводу 60-річчя проголошення самостійності України Центральною Радою 22 січня 1918 року — 22 січня 1978-го на знак протесту спалився Гірник Олекса з Калуша. Тільки в цей спосіб можна протестувати в Радянському Союзі". Около трех часов ночи Гирник, за сутки до указанной в листовках даты, облился бензином и поджег себя.
— Где-то в десять утра работник музея поднимался на Гору по тропинке. Он первым заметил обугленного человека, — рассказывает 50-летняя Тамара Филипович, которая тогда несколько месяцев работала в музее на Тарасовой горе. — Мы сразу вызвали скорую, сообщили в соответствующие службы.
70-летний Александр Гнучий в то время исполнял обязанности начальника Каневского райотдела милиции.
— Утром 21 января 1978 года мне позвонил встревоженный коллега и сообщил, что на Тарасовой горе сжег себя какой-то мужчина, — вспоминает. — Вместе с комитетчиком (работником КГБ. — " ГПУ") прибыли на Тарасову гору. Шагах в десяти от обзорной площадки на снегу лежал на спине обгоревший мужчина в "позе боксера" — руки и ноги сведены. Рядом — пустая сумка с билетом в Киево-Печерскую лавру и пасечницкий нож. Потом выяснили, что именно им мужчина сократил себе муки, вспоровши живот. Склон горы был бело-фиолетовым — от разбросанных листовок, написанных фиолетовыми чернилами. Улучив момент, я спрятал шесть штук.
— Место огородили тканью, а музейным работникам не позволяли и приближаться, — продолжает Тамара Филипович. — Сказали нам, что это сжегся психически больной мужчина, и строго предупредили, чтобы не распускали слухов. Лучше, говорили, молчать.
Олекса Гирник родился 28 марта 1912 года в селе Богородчаны на Ивано-Франковщине в крестьянской семье. По окончании мужской гимназии в Станиславе (теперь Ивано-Франковск) работы не мог найти: в тогдашней Польше не стоило особо рассказывать, что ты являешься украинцем. В 1937-м, находясь в войске, Гирник заявил, что мечтает заменить польскую конфедератку мазепинкой. Получил пять лет тюрьмы. Вернулся домой в сентябре 1939 года, когда Польшу разделили нацистская Германия и Советский Союз. Вскоре его арестовал НКВД. Восемь лет отбыл на колымских рудниках и сибирских лесоповалах. Вернулся облысевшим. Женился на соседской девушке Каролине. Воспитали двух сыновей, построили дом. И все годы за Олексой тенью шла его судимость. Работал, где приходилось: землекопом, счетоводом. К своей последней ночи Олекса Гирник готовился несколько лет: почти тысячу достаточно длинных листовок писал тайком от семьи.
Пасечницким ножом человек сократил себе мучения
— О самосожжении Гирника я слышал еще тогда, как это произошло, — вспоминает каневец Иван Головатюк, 70 лет. — Я работал водителем в "Днепрострое". Организация большая. Кто-то сказал слово, кто-то добавил, и слух пошел. Тогда я ничего не понимал. Догадывался: если бы этот поступок совершил психически больной человек, как говорили компартийцы, для чего было все так прятать?
В настоящее время люди на такое не способны, — добавляет. — Вот наш предприниматель Писоцкий пошел с канистрой бензина к банку тоже самосжигаться — но ради своих денег. Испугал банкиров и вернул десять тысяч. Перевелись патриоты. Гирник был, наверно, последним.
40 лет назад сгорел чешский студент Ян Палах
16 января 1969 года около четырех часов дня к зданию Исторического музея в центре Праги, где всегда было многолюдно, подошел парень и молча снял с себя пальто. Вынул из него пластмассовую бутылку. Вылил на себя что-то, чиркнул спичкой и мгновенно превратился в живой факел. От боли бросился бежать на перекресток к машинам, но, сделав несколько шагов, упал и покатился по асфальту. При этом не издал ни одного крика. Прохожие потушили на нем огонь куртками. Этим подарили парню еще три дня жизни. Без сознания его доставили в больницу. Там 19 января 20-летний студент Ян Палах — так звали парня — умер.
Минуло шесть месяцев после оккупации Чехословакии войсками Варшавского договора. Среди записей, найденных в портфеле Яна на улице, была и такая: "Поскольку наши народы на грани отчаяния и повиновения, мы решили пробудить их совесть. Я воспользуюсь своим правом стать первым человеком-факелом. Если требования нашей группы не будут выполнены до января 1969 года и если наш народ не окажет поддержки в виде бессрочной забастовки, загорится еще один факел". Студент-марксист надеялся, что его поступок поднимет народ к восстанию за "вторую пражскую весну". "Январь 68-го начался сверху, январь 69-го может начаться снизу", — написал Палах другу за несколько дней до самоубийства.
Группы в действительности не существовало. Ян был не общительным, студентом-затворником. А после его попыток подговорить однокурсников к восстанию за ним закрепилось прозвище Большевик. Студенты, которые еще летом бросались под советские танки, входившие в Прагу, молча собрались возле больницы. Перед смертью Ян Палах сказал другу:
— Мой поступок достиг цели. Но пусть уже никто этого не делает. Пусть студенты постараются сохранить себя, чтобы всю свою жизнь они могли посвятить достижению наших целей.
25 января, когда Яна Палаха хоронили, вокруг кладбища собралось свыше 100 тыс. человек. Могила стала местом поклонения, ежедневно туда приходили десятки людей. Через четыре года, 25 октября 1973-го, агенты Службы национальной безопасности выкопали останки Палаха, кремировали и отправили матери.
После смерти студента Яна Палаха (на фото) до апреля 1969 года еще 26 чехов совершили попытки самосожжения, протестуя таким образом против советской интервенции. Семеро из них погибли
4 
1
Комментарии
5