"Все нормально, — говорил врач. — Лежите спокойно". Его голос звучал где-то далеко, и казалось, он кричит на нее.
— У вас сын.
— Что?
— У вас прекрасный сын. Понимаете? Прекрасный. Вы слышали, как он плакал?
— Доктор, с ним все в порядке?
— Конечно, все хорошо.
— Прошу вас, дайте посмотреть на него.
— Скоро вы его увидите.
— Вы уверены, что с ним все в порядке?
— Вполне.
— Он еще плачет?
— Попробуйте отдохнуть. И ни о чем не беспокойтесь.
— Доктор, почему он больше не плачет? Что случилось?
— Да не волнуйтесь вы так. Все в порядке.
— Я хочу видеть его. Пожалуйста, позвольте мне взглянуть на него.
— Дорогая моя, — сказал врач, похлопывая ее по руке. — У вас прекрасный, здоровый мальчик. Разве вы не верите мне?
— А что та женщина с ним делает?
— Вашего мальчика готовят к тому, чтобы на него было приятно смотреть, — сказал врач. — Мы его немного помоем, вот и все. Дайте нам минуту.
— Поклянетесь, что с ним все в порядке?
— Клянусь. А вы лежите спокойно. Закройте глаза. Прошу, закройте. Вот так. Так лучше. Молодчинка.
— Я так молилась, чтобы он выжил, доктор.
— Конечно, он будет жить. О чем вы говорите?
— Другие ведь не выжили.
— Что?
— Доктор, никто из других моих детей не выжил.
Врач стоял возле кровати и смотрел на бледное, утомленное лицо молодой женщины. Он ее никогда не видел ее раньше. Они с мужем были новыми людьми в городе. Жена хозяина гостиницы, которая пришла помочь принимать роды, рассказала, что ее муж работает на местной таможне и что они неожиданно прибыли в гостиницу с одним чемоданом и сумкой три месяца назад. Мужчина был пьяницей, рассказывала жена хозяина гостиницы, заносчивы м, властным, задиристым, а вот молодая женщина была спокойной и набожной. И очень печальной. Она никогда не улыбалась. За те несколько недель, которые она здесь прожила, жена хозяина гостиницы ни разу не видела, чтобы она улыбнулась. Ходили слухи, что это третий брак мужчины. Одна его жена умерла, а вторая с ним рассталась при неприятных обстоятельствах. Но это были только слухи.
Доктор наклонился и натянул простыню повыше на грудь пациентки.
— У вас нет причин для тревоги, — мягко сказал он. — У вас вполне нормальный ребенок.
— То же самое мне говорили и о других детях, доктор, но я всех их потеряла. За последние восемнадцать месяцев я потеряла троих детей, поэтому не корите меня за то, что я нервничаю.
— Троих?
— Это мой четвертый… за четыре года. […] Знаете, доктор, что сказал мне мой муж, когда родился Отто? Он вошел в комнату, заглянул в кроватку, в которой лежал Отто, и сказал: "Почему все мои дети такие маленькие и слабенькие?".
— Я уверен, он этого не говорил.
— Он низко наклонился над кроваткой Отто, словно там лежала крошечная букашка, и сказал: "Я хочу знать только одно: почему лучшие экземпляры не получаются? Только это я хочу знать". А через три дня после этого Отто умер. На третий день мы окрестили его, и в тот же вечер он умер. А потом умер Густав. А потом Ида. Все умерли, доктор. И неожиданно весь дом опустел.
Адольфус — очень хорошее имя. Одно из моих любимых
— Не думайте сейчас об этом.
— А этот очень маленький?
— Нормальный мальчик.
— Но маленький?
— Немножко маленький. Но маленькие часто бывают крепче больших. Только представьте себе, госпожа Гитлер, — в следующем году в это время он уже будет учиться ходить. Разве не приятно об этом думать?
Она не ответила.
— А через два года, по-видимому, уже и болтать будет без умолку, и доводить вас своим болтовней до исступления. Вы уже выбрали для него имя?
— Имя?
— Ну да.
— Нет. Пока что не знаю. Кажется, мой муж говорил, что, если будет мальчик, мы назовем его Адольфусом.
— То есть Адольфом.
— Да. Моему мужу нравится имя Адольф, потому что оно чем-то напоминает ему его собственное имя. Моего мужа зовут Алоиз.
— Вот и прекрасно.
— Нет! — вскрикнула она, оторвав голову от подушки. — То же меня спрашивали, когда родился Отто! Значит, он умрет! Нужно сейчас же окрестить его!
— Ну-ну, — сказал врач, осторожно беря ее за плечи. — Вы ошибаетесь. Уверяю вас. Просто я любознательный старикан, вот и все. Люблю поговорить об именах. Думаю, Адольфус — очень хорошее имя. Одно из моих любимых. Смотрите-ка — вот его несут.
Жена хозяина гостиницы, прижимая ребенка к своей огромной груди, проплыла по палате и приблизилась к кровати.
— Вот он, красавец! — сияя улыбкой, сказала она. — Хотите подержать его, дорогая? Положить его рядом с вами?
— Он хорошо укутан? — спросил врач. — Тут очень холодно.
— Конечно, хорошо.
Мальчик был плотно укутан в белую шерстяную шаль, из которой торчала только крошечная розовая головка. Жена хозяина гостиницы бережно положила его на кровать рядом с матерью.
— Ну вот, — сказала она. — Теперь можете лежать себе и вдоволь любоваться им.
— Он вам понравится, — улыбаясь, сказал врач. — Прекрасный мальчик.
— Да у него просто прекрасные ручки! — вскрикнула жена хозяина гостиницы. — Такие длинные тонкие пальчики!
Мать лежала неподвижно. Она даже голову не повернула, чтоб взглянуть на ребенка.
— Ну же! — громко сказала жена хозяина гостиницы. — Он вас не укусит!
— Боюсь глянуть. Не могу поверить, что у меня еще один ребенок и с ним все в порядке.
— Не будьте же вы такой дурой.
Мать медленно повернула голову и глянула на крошечное беспечальное личико ребенка, лежавшего рядом с ней на подушке.
— Это мой ребенок?
— Ну конечно.
— О… о… да, он хорошенький.
Врач отвернулся и, подойдя к столу, начал складывать свои вещи. Мать лежала на кровати и, глядя на ребенка, улыбалась, касалась его пальцами и что-то бормотала от удовольствия.
— Привет, Адольфус, — шептала она. — Привет, мой маленький Адольф.
— Тсс! — сказала жена хозяина гостиницы. — Слышите? Кажется, идет ваш муж.
Врач подошел к двери, открыл ее и выглянул в коридор.
— Господин Гитлер!
— Да.
— Входите, пожалуйста.
Небольшого роста человек в темно-зеленой форменной одежде тихо вошел в комнату и оглянулся.
— Поздравляю вас, — сказал врач. — У вас сын.
У мужчины были огромные бакенбарды, тщательно подстриженные на манер императора Франца-Иосифа, и от него сильно попахивало пивом.
— Сын?
— Да.
— И как он?
— Прекрасно. Впрочем, как и ваша жена.
— Хорошо.
Отец отвернулся и с надменным видом направился к кровати, на которой лежала его жена.
— Ну, Клара, — сказал он. — Как себя чувствуешь?
Он наклонился взглянуть на ребенка. Потом склонился еще ниже. Дергаясь всем телом, он склонялся все ниже и ниже, пока его лицо не очутилось в нескольких сантиметрах от ребенка. Свесив голову с подушки, жена умоляюще смотрела на него.
— У малыша просто прекрасные легкие, — объявила жена хозяина гостиницы. — Послушали бы вы, как он кричал, только лишь появился на свет.
— Но Клара.
— Что, дорогой?
— Этот даже меньше чем Отто!
Врач быстро подошел к кровати.
— Ничего необычного в ребенке нет, — возразил он.
Мужчина медленно распрямился, отвернулся от кровати и глянул на врача.
— Доктор, негоже лгать, — сказал он. — Я знаю, что это значит. Опять будет то же.
— Теперь послушайте меня, — сказал врач.
— А вы знаете, что случилось с другими, доктор?
— О других вы должны забыть, господин Гитлер. Дайте шанс этому.
— Но он такой маленький и слабенький!
— Уважаемый, да он только что родился.
— Все равно.
— Что вы собираетесь делать? — вскрикнула жена хозяина гостиницы. — Разговорами свести его в могилу?
— Тихо! — резко произнес врач.
Мать плакала. Рыдания сотрясали ее тело.
Врач подошел к ее мужу и положил ему руку на плечо
— Будьте с ней мягче, — прошептал он. — Прошу вас. Это очень важно.
Потом он сильно сжал плечо мужчины и незаметно подтолкнул его к кровати. Мужчина стоял в нерешительности. Доктор сжал его плечо сильнее, давая мужчине понять, чтобы он не колебался. В конце концов, тот неохотно наклонился и притронулся к щеке жены губами.
— Все хорошо, Клара, — сказал он. — И перестань плакать.
— Алоиз, я так молилась, чтобы он выжил.
— Да да.
— Несколько месяцев я ежедневно ходила к церкви и молилась, стоя на коленях, чтобы этот смог выжить.
— Да, Клара, я знаю.
3 
1
Комментарии
1