В доме матери Ярослава Мазурка всю ночь горит свет

Зеленая калитка к дому 63-летней Галины Мазурок в городе Каменка-Буская Львовской области в четверг, 8 ноября, закрыта. На ней висит открытая колодка. Сверху намотан шнур, которым привязывают велосипеды, чтобы не украли. Во дворе не убрано, лежат опавшие листья. На колодах гнилые яблоки и виноград. Перед домом стоит старый телевизор, на нем тазик с засохшими цветами. Из соседнего двора непрестанно лает собака.

На стук в окна и двери никто не открывает. На перилах ступенек к хате набросаны на кучу ковры и куртки. Они промокшие, начинают покрываться плесенью.

- Да вы заходите туда, - выходит женщина лет 65 в теплом пестром засаленном халате. - Галя дома. Только не выходит никуда. Изредка выглянет на двор, пройдется - и назад, в хату. Лежит постоянно. Ее младший брат Володя поесть приносит. Он и закрывает ворота. Ночью у нее все время горит свет, аж до утра. Говорит, Ярослава ждет. Верит, что придет к ней. Когда эта вся история началась, она выпивать начала. А вчера вообще страшное было. Приехали журналисты. Рассказали, что нашли труп ее сына. Какие тут крики стояли! Она без памяти бегала, кричала, что под поезд кинется.

В 10.07 к дому подъезжает на темно-зеленом велосипеде 64-летний Мирослав Торба, родной брат Галины. На нем камуфляжная куртка, черные штаны и кирзовые сапоги. К велосипеду на руле прикреплен черный портфель.

Внимательно разглядывает с обеих сторон редакционное удостоверение. Направляется к двери. Несколько раз с силой стучит в нее кулаком.

- Галька! Открой. Тут журналисты еще пришли. Слышишь! - кричит.

Из-за двери никто не отвечает. Он подходит к окнам. Стучит и кричит. Через пять минут направляется к воротам.

- Я убирать двор приехал, - говорит на ходу. - Вчера узнал, что Славку нашли. Это точно его труп. Хотя тех людей он не убивал. Лгут. Но похоронить должны по-человечески. Привезут тело, а тут такой бардак. Надо порядок навести. Наш младший брат, Володя, в Червоноград поехал. Он недалеко отсюда живет. Так носит Гале есть. А я аж на другом конце села.

- Тут я, кто там? - открывается дверь.

Мирослав Михайлович первый бежит к входу. На пороге стоит Галина Мазурок. На ней только теплый свитер зеленоватого цвета. Ноги босы. Волосы неопятно собраны. Женщина опирается на дверь, покачивается. Брат машет, чтобы спряталась, но она не реагирует. Тогда Мирослав забирает ее в коридор, одевает на нее длинный халат. Приглашает внутрь.

- Ой, да мне ничего уже не нужно, - Галина падает на стол в коридоре. Медленно сползает на стул. У ее ног вертится серый котенок. В коридоре стоит несколько мисок для котов. - Нет больше моего ребенка. Забили моего Славика. А за что? И мне жизнь больше не нужна. Брат есть приносит, но не могу. Даю все котикам. Они маленькие, пусть живут, растут.

Начинает рыдать. У Мирослава Михайловича тоже катятся слезы.

- Три дня назад приходили ко мне четверо, - Галина Михайловна привстает и направляется в одну из комнат. - Все в черном, с вот такими мордами. Приехали на вишнево-черной машине. Вломились ко мне. Забрали домовую книгу. То ли милиционеры, или кто там. Не знаю, не говорили ничего. А у меня после этого всего руки чисто опустились. Только в комнате Славика убралась. Навела порядок, лахи в шкаф поскладывала. А в остальном все как было, так и есть.

Из комнаты Ярослава, держась за стену, переходит в другую. Здесь все вещи из шкафа разбросаны по полу и столу. На креслах висят шкуры песцов и шуба из них.

- Вот, тот пистолет, который нашли, - показывает на стол. - Он внучкин, детский. Зачем моему Славику убивать тех людей было надо? У него все было. Я в Польшу ездила зарабатывать. Песцов когда-то 50 держала. Забила, шкуру на базар - и уже деньги немалые были.

Среди вещей Мирослав Торба находит большой металлический трансформаторный патрон. Держит его несколько секунд, потом раскручивает.

- Что, и отсюда все деньги забрали? - заглядывает внутрь. - Это на случай всякого ЧП деньги хранились. Если какой пожар, или что. Они бы не сгорели.

- Да все под чистую выгребли, - хватает шкуру песца и трясет ею женщина. - Там 50 евриков было. И доляров где-то столько же. Все чисто забрали. Мое золото еще до сих пор не отдали.

Галина Михайловна опять голосит. Брат успокаивает ее, усаживает в кресло. Сам выходит на двор.

- Очернили нам род чисто, - вытирает слезы.

К дому подходит молодая женщина, это Любовь - невестка сестры Галины Мазурок. Берет под руку Мирослава, отводит в сторону.

- Только что с Людой (женой Ярослава. - "ГПУ") говорила по телефону, - шепчет мужчине на ухо. - Она на опознание трупа поехала. Если что, то хоронить будем здесь, в Каменке. Оно дешевле будет.

- Славка последний раз когда приезжал, на могилу к отцу ходил. Больше всего жаль, что не похоронят его по-человечески возле отца, - всхлипывает Мирослав Торба. - Как самоубийцу закопают около рва. Даже креста не поставят.

Мирослав Торба ведет показать, где похоронен отец Ярослава Мазурка. Кладбище неподалеку от хаты, за железнодорожным путем. Идем по тропинке. Мирослав Михайлович впереди.

- Славка был прекрасным парнем, - протирает рукой глаза. - В детстве мама часто его водила недалеко тут в парк кормить белочек. Он так стучал орехом об орех, и белки выскакивали на руки, ели прямо с ладоней. Раз на Николая ему подарили игрушку Фуркало - такая пуговица на нитке, которую надо было раскручивать и тянуть в две стороны, и она издавала звук: "фур-фур". Славик игрушку из рук не выпускал. Я смеялся тогда с сестры, что она на целую получку сыну подарков накупила, а ему пуговица понравилась.

Кладбище большое, старых крестов нет. Почти везде - надмогильные мраморные плиты. Мужчина останавливается возле черного креста с серым надгробием, крестится. На черной табличке написано "Мазурок Теодозий Николаевич. 19.03.1946 - 11.08.2006".

- Еще не доделали памятник, а уже, наверное, надо второй, - чешет затылок. - Эх, Славик, если это твой труп, то точно тебя застрелили, не мог ты себя убить. Все понапридумывают, навесят на тебя. Так, как говорили, что в армии служил. Он раз сфотографировался в военной форме своего двоюродного брата, когда тот вернулся из армии. Славик не служил.

С кладбища молча возвращаемся мимо рва, где хоронят самоубийц. Там две квадратных могильных плиты без креста, возле одной - деревянная скамья. Мирослав садится на велосипед и уезжает по грунтовой дороге домой.

×