"Лидия Пантелеймоновна постучала ко мне в двери, я как раз принимал ванну, — рассказал "ГПУ" сосед погорельцев Игорь Россоха, вызвавший пожарников, которым пришлось три часа бороться с огнем. — Соседка пожаловалась на угар в кухне, мы вдвоем пошли к ней. Я выслушал ее рассказ, осмотрел кухню и ванну — на это все ушло минут десять, наверное. Потом решил посмотреть, все ли в порядке в комнате. Открыл двери — и на нас посунула стена дыма. Вот парадокс: в это время в моей квартире из вентиляционного отверстия уже валил дым, его следы въелись в стены, а бабушкины двери оказались так плотно закрытыми, что не пропускали копоть даже в соседнюю комнату".
Огонь в доме по улице Данилевского в Харькове вспыхнул 2 февраля в 10 утра, когда большинство жильцов были на работе. Найти этот дом нетрудно — обгоревший балкон видно издалека. Внизу до сих пор лежат обугленные вещи, которые пожарники викидывали из окон, чтобы остановить пламя. Дом дореволюционный, мраморная лестница, широкие подъезды. Правда, все старое и запущенное. В горевшем подъезде до сих пор тяжело дышать от едкой вони. Стены лестничной площадки, где находится квартира 84-летней Лидии Пантелеймоновны Мисак, полностью почернели. У таких же обгоревших дверей вместо звонка — расплавленная пластмасса. Стучу, захожу в квартиру. Хозяйка со своим 61-летним сыном Владимиром Николаевичем наводит порядок в почти уничтоженной квартире.
Ей уже девятый десяток, обоняние и зрение подводят
— За два дня до пожара я почувствовала тревогу, и принялась собирать все свои медали, важные бумаги... — рассказывает Лидия Пантелеймоновна. — Знаете, пенсионное удостоверение в сумке лежало, чтобы по пенсию идти, а ветеранское — в шкафу. Я почему-то подумала: вдруг что-нибудь случится? Тяжело же все возобновить. И я собрала документы вместе. Благодаря этому ни одна бумажка не сгорела! Накануне мы с сыном, чтобы свести концы с концами, отнесли в ломбард сережки. У меня даже сердце технуло, что квитанция могла сгореть.
— Чтобы навести порядок в кухне, прихожей, коридоре, нужно где-то 35 тысяч гривен, — говорит Владимир Николаевич. — Соседям сверху мы тоже наделали вреда, им выломили двери, у них прогорел пол. Ремонт им оценили в две тысячи гривен. Придется платить. Я уже одолжил на это деньги у друзей, а вот где на наш ремонт искать — даже не представляю. Теперь нам никто не хочет помогать — ни ЖЭК, ни райисполком. Говорят: "Ваша квартира приватизирована, ремонтируйте сами".
Лидия Пантелеймоновна вспоминает, как начался пожар:
— Я помолилась возле иконы святого Пантелея, поставила свечу, и пошла на кухню пить чай. Прошло, может, десять минут. Потом учуяла вонь, но у меня ничего не варилось на плите, и я пошла к соседу узнать о запахе, — вспоминает женщина, и показывает место, где разгорелся огонь. Посреди комнаты торчит, словно сюрреалистическая скульптура, скелет обгоревшего шкафа. Со стен обсыпалась штукатурка, обнажила деревянную дранку.
Я сидел в ванной, если бы соседка не постучала, как знать, вышел ли бы я из нее?
— Если бы не сосед, как знать, была бы мамочка сейчас живой, — добавляет Владимир Николаевич. На его глазах выступают слезы. — Ей уже девятый десяток, обоняние и зрение подводят. Когда она почувствовала тревогу, уже было много дыма. Я этому мужчине буду благодарен всю жизнь.
Иду знакомиться с соседом. К моему удивлению, двери открывает советник харьковского губернатора по гуманитарным вопросам Игорь Россоха, 40 лет. Сначала он отказывается общаться с журналистом — не хочет, чтобы в его поступке усмотрели "политику". В конце концов, соглашается и даже угощает кофе:
— Только не делайте из меня пионера-героя! — отмахивается. — Это могло случиться с каждым, и свечи не нужно, — рассуждает Игорь Россоха, кандидат философских наук. — Могло быть короткое замыкание. Вот вы говорите, что я спас соседку. А, может, это она на самом деле меня спасла? Я сидел в ванной. Если бы соседка не постучала, как знать, вышел бы я из нее? Там с вытяжки шел едкий дым, а я его даже не чувствовал, когда купался. Меня потом почти целый день "водило", туманилась голова, ходил и думал медленнее.
Огонь попортил жилье не только Лидии Пантелеймоновны, но и другие квартиры, подъезд. Однако соседи не таят зла на богомольную старушку. Напротив — они собрали для потерпевшей вещи первой необходимости.
Лидия Мисак по профессии - инженер. До пенсии работала в отделе капитального строительства Харьковского облисполкома. На своем веку видела немало пожаров, помогала людям ремонтировать их погоревшие дома.
— Это невозможно подсчитать, скольким помогали, — рассказывает пани Лидия. — Когда-то были три статьи финансирования, мы решали, по какой помогать. Если пожар не очень повредил жилье — делали текущий ремонт. Если сильно испортил — капитальный. Раньше, правда, так не горело, не было столько ядовитого дыма. Потому что не было химии, все было натуральным. Бывало, отселяли людей, находили им новое жилье. Как правило, напьются — и загорятся. Но все равно - помогали, хоть и погорельцы сами виноваты бывали.
Лидия Пантелеймоновна говорит, что такого пожара она еще не видела.
12% погорельцев долго ищут огонь
Если ваше жилье загорелось, прежде всего вызовите пожарников. Звоните по телефону "01"! Сотрудники МЧС рассказывают: хоть как это ни странно, люди часто путают номера телефонов экстренных служб и звонят в скорую помощь или в милицию.
Обычно лишь 10% погорельцев сразу набирают "01". Большинство людей сначала пытаются самостоятельно справиться с огнем, 12%, увидев дым, долго ищут источник возгорания.
Угарный дым, который выделяется при пожаре, опаснее самого огня. В современных зданиях много пластика, который при сгорании выделяет очень токсичные вещества. Достаточно несколько раз вдохнуть такой дым, и вы можете потерять сознание. Поэтому, когда в соседней квартире бушует огонь, все вентиляционные отверстия, щели под дверями нужно законопатить мокрыми тряпками. Как заверили "ГПУ" сотрудники МЧС, в основном жертвы пожаров отравляются, а не сгорают.
Нельзя открывать окна и двери в квартире, где случился пожар, — сквозняк только усилит огонь. А в многоэтажках в таком случае нельзя пользоваться лифтами.
- Только за январь прошлого года в Украине произошло почти три тысячи пожаров, в которых погибло 198 человек, — рассказала "ГПУ" сотрудница Украинского научно-исследовательского института пожарной безопасности МЧС Елена Якименко, 41 год. — Тридцать из них — жители Харьковщины.
Чтобы погасить один пожар, государство тратит от 2 до 20 тыс. грн — в каждом регионе по-разному. На Харьковщине, например, один выезд пожарников обходится в среднем в 4 тыс. грн.
2 
1
Комментарии