Со дня на день семейство черкащан Воликов могут выселить. Соответствующее решение Сосновский райсуд принял в прошлом году, однако добровольно семья не выехала.
- Живем как на пороховой бочке, - вздыхает 60-летняя Галина Волик. - Муж ходит не может, а его на улицу гонят. Если выгонят - поставим у леса палатку и будем жить.
- Куда вынесут и положат, там и буду лежат, - добавляет Николай Волик, 67 лет. - Сам я никуда отсюда не уйду.
Николай Волик 28 лет был инженером правительственной связи в Комитете государственной безопасности СССР. Жил и работал там, куда отправляло руководство. Жена ездила с ним, зарабатывала как няня.
- Последнее место работы - таджикско-афганская граница, - вспоминает Галина Климовна. - Если бы Коля вышел на пенсию в 25 лет выслуги, еще при Союзе, то не имели бы проблем, квартиру нам оставили б. Но Коля - настоящий офицер, порядочный, благородный. Всегда говорил: "Все будут есть белый хлеб, а мы - черный, потому что такая наша работа". Старался для людей, поэтому и мучаемся. Руководство попросило еще несколько лет поработать, он согласился. А там начался развал, гражданская война в Таджикистане. Коля на работу ходил с автоматом. Я не знала, живой вернется или нет. Когда нам расстреляли балкон, муж принес дубинку: "Хоть этим защищайся, если басмачи ворвутся".
В Душанбе Волики жили в 4-комнатной квартире. Когда возникла угроза жизни, оставили ее и приехали в Украину как беженцы.
- Из квартиры ничего не взяли, едва билеты купили. Ехали с двумя дочками в вагоне без окон, - рассказывает Галина Климовна. - Приехали в Черкассы. Пошли к мэру Владимиру Олейнику. Едьте к Ельцину, сказал он, потому что Украина беженцев не принимает. Коля говорит: "Я здесь родился, здесь хочу и умереть". Поставили нас на очередь, под номером 465.
Семья жила в арендованных квартирах. Старшая дочь Наталья, ей сейчас 40 лет, вышла замуж, с мужем и двумя сыновьями живет в России. Младшая Лариса, ей сейчас 36, обручилась с военным Русланом Пуником. Переехала к нему. Тот получил двухкомнатку в поселке Оршанець в 15 км от Черкасс.
- Мы снимали квартиру. Но Коля заболел, все деньги шли на лекарства, - продолжает Галина Волик. - Переехали к Ларисе. С нами была еще моя мама-инвалид. Потом зять оставил службу. Лариса выехала на заработки в Италию. Через несколько лет купили себе другую квартиру, а мы остались здесь.
Николай Волик - инвалид первой группы, у него парализованы ноги. Ни он, ни жена не имеют права жить в квартире. Ее выдали их зятю Руслану Пунику, который уволился из Вооруженных сил. Воинская часть подала в суд на Воликов.
- Куда нам деваться? - плачет Галина Климовна. - Кто нас возьмет на квартиру? Коля нетранспортабельный, не может ни ехать, ни ходить.
- Спокойно! - кричит Николай Дмитриевич. Сидит на диване, наклонив голову. Рядом лежат две палки, стоит пустая литровая банка для мочи. - Это я во всем виноват.
Двухкомнатная квартира Воликов на первом этаже многоквартирной трехэтажки в Оршанце. Дом стоит в лесу близ воинской части, где учат пограничников. Принадлежит Государственной пограничной службе.
- У нас на очереди 180 военных, - рассказывает 47-летний Игорь Момот, начальник учебного центра. - Две семьи имеют по трое детей, у трех есть дети-инвалиды. Зять Воликов уволился, у него нет выслуги лет, чтобы претендовать на жилье. Волики живут в той квартире шесть лет, но они же не пенсионеры пограничной службы. Мы шли им навстречу, потому что у них была лежачая бабушка. После ее смерти они не выехали, я вынужден был обратиться в суд. Как командир должен обеспечивать жильем своих офицеров. Как человек, конечно, понимаю их. Мы можем еще несколько месяцев потерпеть.
1 
1
Комментарии
11