В городе Макеевка на Донбассе 108 семей живут без воды, канализации и отопления. 9-этажки №3 и №4 на ул. Щербакова отключены от коммуникаций 17 лет.
— Купил в декабре эту сраную малосемейку за 5 тысяч долларов. В агентстве обманули, теперь хрен кому сбагришь. До середины января все было окей, а как мороз грянул, по квартире говно потекло. Жена за день 35 ведер вынесла, — говорит 33-летний Андрей. Его квартира единственная имеет пластиковые окна и кондиционер.
На верхних этажах дома №4 окон нет. На нижних — затянутые пленкой, забитые фанерой. У подъезда курят мужчины.
— Вы по наши души? — Раиса Побигаева в искусственной меховой шапке и шубе до пят приглашает в однокомнатку на первом этаже. Окна и двери завешены одеялами. На столе стоят поплавленые свечи, над кроватью — образ Иисуса Христа.
— В хате никаких удобств, так они и свет отрезали, сволочи. Живу одна, а долги насчитывают за троих. У меня же эпилепсия, — показывает удостоверение инвалида второй группы и квитанцию с требованием погасить 3 тыс. грн долга водоканала.
Входные двери соседней квартиры вырваны. Внутри валяются кучи кирпича, разбитая мебель, битое стекло. Это одна из 57 брошеных квартир дома.
— Я с 1978-го здесь живу. Газа не было с момента застройки, а отопление пропало в 1995-м, когда закрылась хлопчато-прядильна фабрика, — говорит 55-летняя Алла Очеретная. — Я из фабричных, на трепальной машине работала. А как фабрика разорилась, пришла разруха. Мы стали ничьими и дом ничей.
Очеретная несет ведро с помоями и выливает во дворе.
— Это у нас общественный туалет. Вместо унитаза на ведро ходим, сюда носим, а кто несознательный — из общего коридора или с балкона выливают.
У дома №3 стоят жильцы с пластиковыми ведрами. Ими носят воду. На улице -9°С. Иван Потоки, 62 года, зовет к себе. Комнату на 14 "квадратов" греют три электрокамина. На термометре +12°С.
— Когда-то здесь и батарея была, — Иван Степанович показывает заваренную трубу под окном. — Это сейчас от нас все отказались, а в советское время батареи были — кипяток. Даже в зиму форточки не закрывали. Горячая и холодная вода круглосуточно. А в этом году в начале февраля в меня в квартире было минус 4.
Показывает санузел и кухню. Унитаза и мойки нет. Отверстия сточных труб забиты деревянными брусками. В ванне серая лужа, там плавает лед.
— Забил все наглухо, — хозяин стучит по деревянной заглушке. — А весной трубы растают и поставлю унитаз назад.
Поднимаюсь на седьмой этаж. В подъезде нет оконных стекол, сквозняки. Несколько дверей со следами пожара, стены покрыты трещинами.
— Условия нечеловеческие, я сына больше месяца искупать не могу, боюсь простудить. И в садик не берут — второй год на очереди стою, сейчас 126-я, — говорит 29-летняя Ольга Рой, мать-одиночка. Ее сын 3-летний Максим лежит с головой укрытый двумя одеялами. Над кроватью наклеены буквы "С праздником!". Мальчик просит включить мультфильм "Том и Джерри". Мать одевает ему куртку, садит на стульчик перед телевизором, подвигает ближе к ногам электрообогреватель.
— Макеевской власти все по барабану, ждут, когда все перемерзнем, — говорит. — На любое обращение в жэк ответ такой: у вас там много квартир-бомжатников.
Ольга платит ежемесячно 30 грн квартплаты и 600 грн за электроэнергию. За свой счет починила канализацию по своему стояку.
— По квартире какашки чужие ловила. Вонь была страшная. В райсовет дозвонилась. "Соберите деньги для бригады, которая к вам поедет, — нет казенного бензина". Мы скинулись, набрали 350 гривен. 16 февраля первый раз за всю зиму у дома появились слесари, но разморозили трубы только до третьего этажа. Пришлось за ними побегать, дала еще 50 гривен, чтобы починили все.
В правом крыле на девятом этаже под стенами заносы и глыбы льда. Здесь лишь одна жилая квартира — Грищенко, матери и сына-инвалида. Роман прикован к постели, не выходил из комнаты 13 лет.
71-летняя Лидия Ивановна кормит сына с ложки. Он лежит на металлической кровати, скорчился калачиком. Мать обута в валенки, на плечах ватная фуфайка.
— А ночью с ним в одной кровати сплю, грею собой. Потому что мне жаль. Весной ему 27 будет. Не доживет. В чем ходим, в том и спим. Разве же так можно с народом? — плачет Лидия Ивановна.
Она работала на фабрике с 16 лет. После рождения больного сына не отходит от него. Помощи от государства не получает.
— Напишите, что мы умираем. Иначе к нам сюда ни один начальник не придет. Я голосовала за Януковича. Больше на выборы никогда не пойду, — кричит.
Коммунальщики жалуются на долги, которые собрались годами. Только за квартплату аварийные дома должны более 300 тыс. грн.
— Мы в прошлом году сделали пластиковую канализацию в подвале, а бомжи растащили все. В этом году разморозили, но оно замерзло снова. И так постоянно. Чтобы все работало, нужно, чтобы не было пустых квартир, а их в тех домах 234, — объясняет начальник жэка Вера Стрельченко.
В мэрии ссылаются на то, что пустые квартиры приватизированы. Чтобы заселить, их нужно реприватизировать через суд.
Местная старожилка 74-летняя Тамара Рассказова заверяет, что это ложь.
— Люди приходят, просят: "Дайте квартиру, мы все сами починим". Напротив моей квартиры мужчина умер два года назад, квартира государственная, даже мать покойника написала в жэк, чтобы кого-то поселили. Но почему-то этого не делают, — добавляет Тамара Андреевна.
В Макеевке аварийные целые районы. В поселке Коммунар рассыпаются 12 домов, нуждаются в капитальном ремонте почти все помещения в поселках Бажанова и Нижняя Крынка. Без отопления живут в поселке Путь Ильича.
3 
1
Комментарии
79