Ярослава Мазурка не узнала мать

— Это не мой Славик. Он был боксер, нос разбитый, широкий, а у этого мужчины — махонький. Пальцы у этого тонкие, музыкальные, а у Славика были в мозолях. Он работал ими, а не играл, — говорит над гробом 38-летнего Ярослава Мазурка его мать 63-летняя Галина Мазурок. Она спокойна, не плачет, успокаивает невестку Людмилу и внучку Татьяну. Мазурка похоронили на Северном кладбище столицы в субботу, 17 ноября.

Ярослав Мазурок жил с тещей, женой и дочерью в квартире №180 на ул. Полковой, 55. В 10.00 на скамье у подъезда сидят две немолодых женщины.

— Нам не говорили, где его будут хоронить. По радио слышала, что из морга повезут прямо на кладбище. Зайдите к ним в квартиру, — говорит женщина лет 60 в светлом пальто и сером платке с большими цветами. Магнитным ключом открывает двери подъезда.

Звонок квартиры №180 не работает. Стучу.

— Слушаю, — двери открывает заплаканная женщина. — Похороны в два часа на Северном кладбище. Сюда тело везти не будут.

Через полчаса около Центрального морга Киева на ул. Оранжерейной, 9 собираются журналисты. Напротив морга — похоронное бюро, на его стене висит надпись: "Гробы для вдов ветеранов войны — бесплатно", на пороге стоят венки. Через 40 минут из-за угла с подругой выходит 38-летняя Людмила Мазурок. Одета в длинную зимнюю куртку, на голову натянула капюшон. Молча заходит в морг. К входу подъезжает красно-белый катафалк "Форд", за ним — белый микроавтобус с львовскими номерами. Из него выходит Галина Мазурок в сером пальто и черном платке. Ее поддерживает родственница.

Гроб с Ярославом выносят в холл морга. Его обступают родственники, жена и дочь становятся в голове. Прощаются.

— Дети, не плачьте, это не ваш отец! Он вернется! А это не он! — кричит Галина Мазурок вслед гробу, который грузят в катафалк.

Северное кладбище Киева — в 40 км от столицы в Черниговском направлении. Катафалк едет около часа. Следом за ним — родственники и журналисты. Колонну замыкает легковик телеканала ICTV с надписью "Последний герой".

Яму для Мазурка выкопали в правой части кладбища. Песчаную почву аккуратно выложили бруствером. Яму обступают родственники. Коллег нет. 15-летней Татьяне Мазурок становится плохо. Девушка падает, ее подхватывает мать.

— У кого есть нашатырь? — выкрикивает невысокая женщина лет 45. — Может, у кого в машине есть аптечка?

Татьяну отводят в салон катафалка.

— Откройте гроб! — кричит Галина Мазурок.

Работники похоронного бюро открывают крышку. Лицо у покойника бледное. На лбу — лента с изображением святых и надписью. Отверстий от выстрелов не видно. Тело накрыто белой тканью.

— Видите, не он. Неужели этот мацепинький носик его? Его же не раз вальнули перчатками, — Галина Михайловна показывает, как сына били боксеры. — Он и губы имел большие. Это не мой Славик. Но ничего, похороним. Может, за этим парнем тоже мать плачет.

Женщина вспоминает, что на груди у сына была родинка.

— Ану посмотрим, есть ли, — пытается расстегнуть покойнику рубашку.

— Не нужно. Там все порезано, — останавливает ее невестка.

Гроб закрывают. Галина Мазурок начинает громко кричать:

— Встань, скажи, как тебя звать! Скажи, чтобы мы знали! Какая мать за тобой плачет? Где она живет?

Гроб опускают. Собравшиеся бросают в яму по горсти земли. За 4 минуты могилу закидывают копачи. Сверху выкладывают прямоугольную насыпь. В голове устанавливают деревянный крест вишневого цвета, по сторонам ставят по два венка.

— Прочитайте кто-то Отче наш, — просит людей Галина Николаевна, тетя Ярослава Мазурка.

Сама начинает читать молитву, приобщаются родственники. Священника нет, потому что церковь запрещает отпевать самоубийц.

— Может, запоем? — спрашивает женщина из толпы.

— Я не умею, — отвечает Галина Николаевна.

Журналисты спрашивают Людмилу Мазурок, узнала ли она мужа. Она молчит, поправляет венок. Потом бросает:

— Вы зарабатываете на чужом горе.

— Она должна говорить то, что говорит. Она живет в Киеве и ей страшно, — отвечает вместо нее мать Ярослава. — Ее ребенок боится в школу идти. Идет по дороге, а к ней подходят два милициянта: "Ты Таня? — Таня". Забрали. За что такого умного ребенка пугать? Сколько грамот на стенах, медалей по спорту. Вы должны говорить, что это Славик. А я говорю — не он, потому что я — мама!

Возле могилы стоит 58-летний Владимир Торба, дядя Ярослава Мазурка:

— Да вроде Славик. Жена же опознала. Она же его хорошо знала. Я виделся с ним реже. Но сходство есть.

Тетя Ярослава Мазурка расставляет вокруг могилы маленькие желтые свечи, в ногах ставит большие белые. Поджигает. Почти сразу все гаснут. Собравшиеся крестятся и садятся в автобус.

×