66-я отдельная механизированная бригада была создана как кадровая военная часть Корпуса резерва в 2015-2017 годах. После начала полномасштабной российской агрессии против Украины она была отмобилизована и переведена в боевой состав Сухопутных войск Вооруженных сил Украины.
Воины 66-й ОМБр эффективно отражают наступление оккупационных войск и освобождают территорию Украины от захватчиков. Именно бойцы этой бригады участвовали в деоккупации в начале октября города Лимана Донецкой области. Кроме этого, бригада проявила себя в боях в других горячих точках Донбасса – Марьинке, Красногоровке, Кураховом.
– Лиман освобождала 66 бригада – первый и второй наступательные механизированные батальоны, – рассказывает пресс-офицер ОМБр Иван Кулеха. – Воины 66-й бригады подошли к Лиману вплотную. Отвлекали вражеские силы на блокпостах, на себя брали огонь из хорошо укрепленных рубежей противника. В это время десантники первыми вошли в город.
Во время штурма, наткнувшись на танковый огонь, погибли разведчики бригады и военные из мехбатов. Их память увековечат памятной стелой в Лимане – сейчас создается проект памятника.
12 декабря командующий Сухопутными войсками ВСУ, генерал-полковник Александр Сырский вручил бригаде боевой флаг. Боевые успехи бригады признаны на уровне высшего политического руководства государства.
– У нас растут легенды этой войны, о них нужно рассказывать, – продолжает Кулеха. – ОМБр на 99% состоит из добровольцев, мобилизованных в первые дни полномасштабной войны. Больше всего в бригаде военных в возрасте 45-55 лет. Наши воины – бывшие учителя, работники СТО и другие люди мирных профессий.
Журналисты Gazeta.ua побывали в Лимане и пообщались с бойцами бригады, которая и увольняла этот город.
СОДРОГАЕТСЯ ЗЕМЛЯ
От Славянска до Лимана рукой подать – чуть больше 20 км, которые преодолеваем почти полчаса. Дорога сначала извивается среди холмов белой, присущей этой местности, глины, а затем ныряет вниз со склонов и поднимается наверх среди выжженных, разрушенных дотла сел.
На блокпостах в будний день очереди относительно небольшие. Совершенно без ожидания, вперед пропускают медицинский транспорт – крашеные в хаки бусы с красными крестами на бортах мигают голубыми проблесковыми маячками и фарами.
В одно из мест расположения воинов берется сопроводить один из сотрудников прессслужбы бригады. Военнослужащий Иван – невысокий, коренастый мужчина лет 40. Умело управляет большим черным внедорожником – мощным и грязным от слякоти раздолбанных большой техникой военных дорог.
– Здесь целых домов – один-два. По центру очень прилетало. И продолжает прилетать. Они же (россияне. – Gazeta.ua) не могут смириться, что мы их отсюда выбили, – говорит, крепко держа руль автомобиля, который бросает на ямах. – Вот смотрите, от дома две стены осталось.
Стены посечены обломками, вокруг окон второго этажа – копоть
По обе стороны улицы, по которой мчим, сначала тянутся невысокие многоквартирные дома с разными разрушениями. Вот четырехэтажке повезло – только выбиты взрывной волной окна, которые жители закрыли фанерой. Вон в трехэтажке – стены посечены обломками, вокруг окон второго этажа – копоть, свидетельствующая о пожаре. В соседнем квартале от трехэтажного жилого дома осталось только три стены: крыша и перекрытие валяются внутри грудой обломков.
Еще несколько поворотов и мы уже теряем чувство направления. К застройке на окраине города приезжаем почти в сумерках – зимний день очень короткий. Водитель паркует автомобиль возле раскидистых абрикосовых деревьев, растущих под бетонным забором, и глушит двигатель. На какие-то секунды тишина кажется звонкой – после рева двигателя. Но через мгновение вздрагивает воздух и земля. Один за другим раздаются взрывы, сопровождающиеся специфическим сухим свистом. Не то чтобы очень громко – совершенно не мешают говорить. Но сразу понятно, что это не какой-нибудь салют.
– Вы ведь не испугались? Не надо, это же "выходы". Наши работают. "Градом" засевают орков, – улыбку военного в темноте не видно, но она явно чувствуется в голосе.
– Ром, ты же на месте? Мы заходим, встречай, – говорит коротко в телефон наш проводник и толкает крепкую металлическую калитку.
Двор за воротами очень компактный: с обеих сторон за невысокими заборчиками темнеет земля. Летом здесь, вероятно, изобилуют цветы на клумбах, или растут какие-нибудь овощи. Замощенная плиткой дорожка кажется узкой – такое впечатление от сваренной из арматуры перголы, окутанной ныне голой виноградной лозой.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: На грани жизни и смерти: как в Лимане под "Градами" и "Ураганами" спасают раненых бойцов ВСУ
О том, что здесь есть люди, ничего не говорит: через плотно завешенные и закрытые ставнями окна не проникает ни единого намека на свет.
Из-под ног в дом бросается пушистая тень – полосатый серый кот коротко мяукает и спешит в жилище, дверь которого открывается изнутри. В тусклом свете дверного проема возникает темная фигура. Жестом приглашает внутрь и отступает из тесного коридора в глубь дома. Александр закрывает за нами дверь.
После небольших темных сеней щурим глаза от света. Стены коридора, ведущего мимо кухни к трем жилым комнатам, оклеены светлыми с блестками обоями "под рогожку". Добротные остекленные деревянные под темным лаком двери – видно, владельцы этого дома любят комфорт.
До нас здесь жили какие-то орки. После них такого мусора выгребли!
Здесь чисто, светлый пол явно недавно вымыт. Но общее впечатление портят уродливые граффити на стенах, нарисованные струей черной краски из баллончика. Слева – буква А, которая перечеркивает круг –символ анархии. Знак означает: "Анархия – мать порядка". Справа на боковой стене – еще один знак. Наиболее похож на букву Y, вписанную в круг.
– Это не мы, это до нас здесь жили какие-то орки. После них такого мусора выгребли! – объясняет один из военных, коротко стриженый мужчина лет 55 в темно-зеленой военной флиске и штанах "пиксель".
В центральной комнате – темно. Обстановка здесь привычная для сельских домов – без шика, но удобно. Справа от входа под дальней стеной выстроились шкафы, такие гарнитуры и называют "стенками". По центру стоит диван и кресла. Здесь место отдыха. Разложены спальники, один военный, откинувшись на спинку, что-то смотрит в смартфоне.
Слева – еще одна дверь в следующую комнату, залитую ярким светом. Больше всего это похоже на рабочий кабинет. Небольшой столик с чашками, электрочайником и чаем-кофе, у противоположной стены – одноместная кровать с низкими деревянными перилами, покрытая желтым полосатым покрывалом. Над ним на стене висит большой украинский флаг с эмблемой 66-й ОМБр: щитом с изображением перекрещенных стрелы и сабли, а под ними – двухцветная 12-лучевая звезда. Внизу по центру надпись: "Ми там, де потрібні". Сверху кто-то черным маркером приписал "Передайте нашим, что мы еб*шим".
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Московские попы-беглецы, жалкие ДНРовцы и зацелованные бойцы ВСУ: как Херсон приходит в себя после ужасов оккупации
Справа, под окном, небольшой компьютерный столик заставлен техникой. Здесь открытый ноутбук, принтер, рации. Спиной ко входу сидит мужчина в черно-серой гражданской куртке и военных штанах. Рядом к экрану ноутбука склонились еще три военных. Нам навстречу встает широкоплечий человек в военной форме, на планке куртки – сержантские нашивки. Это командир третьего взвода огнеметчиков роты радиационной, химической и бактериологической защиты Роман "Руф" Кучеров.
ОГНЕМЕТЧИК "РУФ"
Приглашает на разговор в кухню – небольшое помещение, которое выглядит не очень обжитым. Никаких кастрюль на плите, из посуды – только щербатая металлическая кружка на мойке. И средства для мытья посуды и губки на кухонном столе. Половину небольшого пространства занимает кухонный уголок – обитый коричневым кожзамом диван и небольшой обеденный стол.
Роман приглашает садиться, сам опирается на кухонный стол.
– Какая задача нашей роты? Ну, например, враг сбросит химическую или биологическую бомбу. Тогда наша техника выезжает на место и определяет, что есть в воздухе и земле и что делать, – рассказывает Роман. – Если загрязнена техника (в месте, где зафиксировано химическое загрязнение – Gazeta.ua), то выставляются посты и туда едут автомобили типа водовозок. Они моют технику, чтобы она могла уехать в другую незагрязненную зону. Как на ЧАЭС было – на архивных кадрах можно увидеть, как моют машины, выходящие из 30-километровой зоны. Вот подобные работы выполняет и наше подразделение (рота – Gazeta.ua).
Однако это далеко не единственная задача взвода, которым командует "Руф". Его бойцы также помогают разведке – выходят в рейды с огнеметами и при первой необходимости в буквальном смысле испепеляют врагов.
– Идет разведка в составе самих разведчиков, саперов, медиков и наших людей. Например, заходят в деревню и замечают какую-то засаду, пулеметную точку или ДОТ (долговременную оборонительную точку. Как правило, такие капитально укреплены. – Gazeta.ua). Могут провести разведку боем. Тогда просят, чтобы наши люди подошли. Мы берем огнеметы. Выстрел по точке – и там все выгорает, дорога свободна. Стрелять можно с 800 метров, но до цели должно быть не менее 70. Иначе самому можно попасть в зону поражения.
В заряде есть специальный спрей. И когда ракета, выпущенная из огнемета разрывается, то аэрозоль разлетается
Огнеметы работают не так, как показывают в блокбастерах, где из оружия вырывается огонь и сжигает все живое вокруг. Здесь дело в специальном аэрозоле, открывает тайну командир.
– В заряде есть специальный спрей. И когда ракета, выпущенная из огнемета разрывается, то аэрозоль разлетается по помещению и загорается. В общем это оружие лучше всего использовать именно для помещений – тех же блиндажей и ДОТов. Там взрыв такой, что крышу просто подбрасывает, – рассказывает "Руф". – В середине тогда ничего уже не остается. Они (россияне. – Gazeta.ua) выбегают, как факелы. И все. И это еще если может выбежать. Вот такое действие ручного противопехотного огнемета.
– За месяцы полномасштабной войны, какой период был для вас самым страшным? – спрашиваем.
– Летом мы стояли всем взводом в Новомихайловке Донецкой области. Держали оборону. И там все полтора месяца, 24 на 7, шел сплошной обстрел. Нас накрывали "Градами" из авиации, артиллерии, танков, – отвечает Роман. – Плюс к этому еще был фосфор. Сыпали его постоянно, 2-3 раза за ночь бросали. Просто выжигали деревни, чтобы там никого не было! Мы же окапывались. Но так, как рядом с нами были корректировщики украинской артиллерии, то у нас в другой раз не было приказа даже применять оружие – чтобы не выдать точку.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Дед ехал на "копейке", его выбросили. Фашисты кон*енные" – как россияне "хозяйничали" Купянск и позорно драпали из города
Во взводе были потери за последние месяцы, тяжело вздыхает "Руф".
– При штурме Лимана у нас два "200-х" было. Один 1970-го, а другой вроде как 1975-го года рождения. Я знал этих людей. Потери – это всегда тяжело. Иногда даже возникает ощущение, что ты в чем-то виноват. Ну, это же война… – говорит командир. – Были еще два первых "300-х" тогда. Это была боевая задача и они шли с другими подразделениями, человек 70. И начался обстрел. Видно на них с дрона сбросили. Люди не слышали звуков "выходов" (моментов, когда вылетает снаряд или ракета. – Gazeta.ua). Например, когда слышно "Град", то есть 5-7 секунд, чтобы скрыться. А тут ничего не было… Но бойцам осколки в ноги попали, за бронежилет залетело…
Врага нельзя недооценивать
Показывает на телефоне фото, как у одного из раненых тогда доставали осколок.
– Врага нельзя недооценивать, – уверенно заявляет Кучеров. – У них также есть боевые части и подразделения специального назначения. Они ведь не просто так воевали в Чечне, Осетии, Сирии. Те же НПК (частные военные компании. – Gazeta.ua) есть у них. Просто их мало. Ну и разбавляют мобилизованными, которых где-то учат, а иногда и нет. Некоторых новобранцев враг разбрасывает по подразделениям и там уже учатся воевать в процессе. Впрочем, моральный дух там ниже, чем у нас. Ибо мы знаем, за что боремся и понимаем, как это дальше делать.
Россияне напали на Украину, потому что не могут простить того, что мы живем лучше. Потому и воруют унитазы, электрочайники, улыбается "Руф".
– А вот пылесосы не трогают, потому что не знают, что с ними делать, – говорит. – Вообще мы очень боимся, чтобы не было никаких договорняков под давлением Европы или Штатов. Чтобы не закончилась война так, что он (Путин – Gazeta.ua) останется в своей берлоге. Потому что жизни нам не даст. Поэтому воевать должны только до победы. И я в своей жизни не то, что в сотый, а в тысячный раз говорю: Россия – это враг. Она себя настолько запятнала кровью… Но пока это чудовище на троне (Путин. – Gazeta.ua), война не завершится.
Тактическое ядерное оружие – это обычный снаряд, выстреливаемый из САУ
Несмотря на это, "Руф" не слишком верит в то, что Россия решится использовать против Украины ядерное оружие.
– Тактическое ядерное оружие – это обычный снаряд, выстреливаемый из САУ. Он прилетает в ограниченную точку и идет ядерный взрыв, который разрушает все вокруг в радиусе 15-20 километров. Но такой заряд применять не очень (выгодно – Gazeta.ua). Ну, во-первых – эти снаряды хранятся под землей. И когда его достанут и начнут куда-то доставлять – это заметят спутники, потому что пойдет излучение. И начнется отслеживание. Во-вторых, россияне должны будут отвести свои войска с линии столкновения на 15-25, а то и 30 километров. Это заметит наша разведка, и мы обо всем будем знать. Хотя они могут решить не жалеть своих солдат и просто вгатить.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Кто вам разрешил жить лучше, чем мы?" – как Дергачи сдержали российское нашествие и стали щитом для Харькова
Еще одним сдерживающим фактором для России Роман считает предупреждение западных партнеров Украины о недопустимости использования оружия массового поражения.
– Не думаю, что ядерное оружие будет применено. Если бы мы находились на другом конце света от России, может быть. А тут под боком вряд ли, – говорит "Руф".
РАКЕТНЫЙ УЖАС "ДЕСНЫ"
Роман Кучеров когда-то занимался строительством и имел собственное предприятие. Все начало идти кувырком, когда к власти в Украине пришли Виктор Янукович и Партия регионов.
– Тогда стало тяжело работать. Потому что ты никуда не мог зайти, если ты не был членом партии. А я не желал им быть. Понял, что лучше уйти в тень, – вспоминает те времена военный
С 2014-го "Руф" помогал как волонтер батальона "Киевская Русь". Был на позициях. С тех пор побывал еще во многих горячих точках Украины.
– В 2014-м ребята воевали в пластиковых тапочках, не было броников и вооружения. А уже где-то с 2017 года пошло строительство армии – стали одевать, обувать, с питанием наладилось, – вспоминает командир. – Сейчас государство вообще всем обеспечивает. Все есть. И отпуска стали давать.
Четвертая ракета пришла в 15 казарму. Ее разрубило пополам
В роту РХБЗ "Руф" попал, потому что с ее командиром жили в одном районе Киева и знали друг друга с 2014-го. Боевое слаживание проходило в учебном центре "Десна". Там Роман с побратимами пережили жуткую ракетную атаку 17 мая. Тогда прилетело 5 ракет. 87 человек погибли.
– Это было раннее утро. Вот эти часы, – показывают на фото из части. Стрелки застыли в 04:34. – Они стали тогда, когда попала ракета в часть. Такое… Тогда 5 ракет по нам ударило. Третья упала у нашей казармы – метрах в 20. А мы уже в этот момент были в коридоре и выбегали на улицу. Стекла вылетали, дверь… Кого ранило, кого порезало осколками. Мы выскочили, а вокруг все в дыму и горит! Побежали прятаться… Четвертая ракета пришла в 15 казарму. Ее разрубило пополам полностью... А 5 ракета упала на плацу уже.
Показывает на видео уничтоженную казарму. Помещение изуродовано, всюду разбросаны вещи, которые смешались с разбитым оконным стеклом и кусками бетона.
"Мы родились в рубашке", – слышно на видео мужской голос.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Разбитый, но украинский: как сейчас выглядит освобожденный Лиман
– Как бороться со страхом на войне? – спрашиваем напоследок.
– Страх – это нормально, – отвечает "Руф". – Но мы часто сталкиваемся с тем, что человек, который не был на войне – первую неделю вообще не паникует и не боится: "А чего вы так переживаете?". Таким надо объяснять, что осколки летают так, что прошивают все вокруг. Но когда эти новобранцы сходят на ротацию, то возвращаясь назад уже все понимают. И тогда возникает чувство страха.
МАСТЕРСТВО ХИРУРГА
Один из самых уважаемых людей в 66-й бригаде несомненно начальник ее медицинской части Алексей Назаришин. Хирург из Запорожья попал сюда весной. Как и большинство бойцов, пришел добровольно: "Защищать свою семью и страну".
Алексей работает в режиме нон-стоп, 24 часа и 7 дней в неделю. Что удивительно, ведь раненых воинов и гражданских привозят каждый день в большом количестве. Так что проявлять свое мастерство Назаришину приходится постоянно.
Пообщаться с Алексеем удается после одной из операций, где он с коллегами сумел стабилизировать раненого. Черноволосый мужчина среднего возраста приглашает поговорить на улице. Достает папиросу и вкусно затягивается. Эти 10 мин перекура – едва ли не первое свободное время, которое у него есть в этот день. С другими медиками уже успели спасти 16 человек.
– Это еще и мало. Обычно больше поступает, – рассказывает Алексей. – Семья нормально восприняла тот факт, что я пошел сюда. Саму семью отправил в Италию, потому что дети малые и им лучше не слышно обстрелов. Был в Запорожье бизнес – делали лабораторные исследования. Сейчас сделал доверенность на отца, он там всем занимается.
Как и "Руф", Алексей проходил подготовку в "Десне" и попал под ракетный обстрел 17 мая.
– Тогда ОРВИ ходило и мы лечили ребят в госпитале – принимали по 100-150 человек на медпункте. Я тогда пневмонию подхватил и очутился в госпитале рядом с казармой, – вспоминает Назаришин. – Помню, как проснулись от звука ракет. Далее выбежали в коридор и пошло все кувырком, хаос… Прежде всего позвонил своим в медроту и узнал, что все живы. Потом быстро сделал себе выписку и полетели помогать. Пневмония – не пневмония, а спасать людей нужно было.
Пневмония – не пневмония, а спасать людей нужно было
За месяц своей службы Алексею удалось спасти далеко не одного бойца. Было много и тяжелых, которых сумели вернуть к жизни, вспоминает врач.
– Нам раз привезли человека, которого эвакуационная бригада уже считала "200-м". Но мы смогли его реанимировать. Уехал отсюда живым. Там было ранение бедра и большая кровопотеря. Мы кровь капали и врачи ее сдавали тогда, – вспоминает Назаришин. – Сейчас раненый восстанавливается уже. На Днепр поехал.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Гетто", подвал-спаситель и смерти знакомых: как единственный врач принимал в Изюме людей во время российской оккупации
80% всех пациентов поступают с минно-взрывными травмами. Пулевых ранений процентов 10, говорит Назаришин.
– Тяжелее всего (при проведении операций людям с осколками в теле. – Gazeta.ua) в том, что ты никогда не знаешь, как осколок себя поведет. Он может войти в брюшную полость или грудную клетку. И дальше есть риск, что еще что-нибудь коснется. Это главная опасность.
Медик уверяет – за время его работы в этой локации никто из пациентов не умер.
– Попадают и гражданские с поражениями лепестками (небольшая противопехотная мина, которая взрывается, если на нее наступить. – Gazeta.ua) и минами. Ибо многое вокруг заминировано россиянами было при уходе. Разминировать все тяжело.
Надеюсь, что наша победа скоро будет
Врач докуривает сигарету и спешит обратно в здание, где спасают раненых.
– Что планируете сделать прежде всего после победы Украины? – спрашиваем напоследок.
– Обниму детей и жену. Надеюсь, что наша победа скоро будет, – отвечает Назаришин и исчезает за дверью помещения.
1 
1
Комментарии