В марте издание The Washington Post опубликовало скандальный материал, о том, что в селе Маков в Хмельницкой области не осталось мужчин призывного возраста. Большинство из них якобы мобилизовали. Остальные, мол, - сбежали за границу или скрываются. Писали, что большая часть мобилизованных погибли. Gazeta.ua сделала свой репортаж. И теперь у нас больше историй оттуда.
Маков - это относительно небольшое село на Хмельнитчине с населением около 3 тыс. человек. До границы с Молдовой и Румынией чуть больше 2 часов езды на машине. Поэтому многие местные часто уезжают за границу на разные сезонные работы. Объясняют просто: "Дома заработать денег негде". Людей на улицах здесь действительно мало. Большинство - пожилые мужчины, женщины или дети.
КТО ВЫКОПАЕТ МОГИЛУ?
Валентине Осадчей - 57 лет, работает уборщицей в сельском коммунальном хозяйстве. Имеет троих сыновей. Среднего и младшего мобилизовали в прошлом году. Старший - имеет инвалидность с детства.
Ее мы встретили во дворе маковского лицея, к которому ведет аллея, засаженная кустами, по бокам - старый детсад и аптека. Учебное заведение закрыто, у детей каникулы. Учителей тоже нет.
Валентина с напарницей старательно шаркают метлами во дворе. Сухие ветки и бумажки сбрасывают в тачку. Лица женщин покрыты пылью.
- Мужчин в селе действительно осталось мало. Да и те предпочитают на улицах не показываться и прячутся дома, чтобы не забрали в армию, - говорит Осадчая.
Многие маковчане сейчас жалуются на местную власть. И не из-за содействия мобилизации, а потому, что там не смогли найти никого из мужчин для безвозмездного выкапывания могилы погибшему односельчанину. Так что в сельсовете сказали, что это должна делать Валентина. Ну и пусть, что у нее два сына в армии. Александр после военной подготовки попал под Авдеевку, Павел сейчас в Хмельницком, его обучение вот-вот завершится.
- Начальник нашего коммунального предприятия попросил председателя (громады. - Gazeta.ua), чтобы дал наших водокатов или двух рабочих из школы, - рассказывает Валентина с иронической улыбкой. - Тот ответил: "Есть Валька в коммуналке, а возле нее еще есть. Вперед! Пусть идут копают".
Правда, помощь таки прибыла. К работе стали местные пожарные, в обязанности которых подобное не входит.
- Я заметала дорогу тогда, как за нами приехали ребята на пожарной. Мы таки не копали, потому что начальник прислал трактора. Но подбрасывали и выравнивали могилу.
Лицо уборщицы белеет, дыхание сбивается. На глазах выступают слезы.
- Ладила могилу погибшему, а у меня два сына воюют! Есть у него совесть, что меня посылал? Ему уже звонили ребята с передовой и говорили: "Как это допустили?", - не сдерживает рыдание женщина.
- Председатель правды не хочет. Взъелся на нас, - говорит Валентина. - У них был исполком, так что подняли вопрос о копании этой могилы. Глава сказал, что от своих слов не отказывается (имеется в виду его заявление об отправке на копание могилы Валентины Осадчей. - Gazeta.ua).
НА РАБОТУ - ПЕРЕБЕЖКАМИ
Возле лавки женщина в черном жилете, продавщица. На вид ей лет 45. Представляется Светланой.
- Чуть-чуть не так в статье написали (речь о материале The Washington Post, что в селе мобилизовали почти всех мужчин. - Gazeta.ua). Не прямо уже всех забрали, - говорит. - Но ходит военкомат и кругом ребят вылавливают. Особенно утром, когда на работу люди добираются. Но смотрите - вон один поехал, а вон - второй. Значит, есть мужчины? Всех нас интересует почему так преувеличили?
- У тебя есть ловушка для мышей? - разговор перебивает худощавая женщина. Светлана бросает грабли в сторону и идет отпускать клиентку.
Через несколько минут продавщица возвращается на улицу. Вспоминает 24 февраля 2022-го, как безвозвратно изменившую жизнь в селе на "до" и "после". Ведь именно после начала полномасштабного вторжения маковчане начали массово уезжать за границу на заработки. На местных предприятиях сейчас нехватка работников.
Кого увидели - сразу забирали. Из-под дома, из огорода или с дороги
- Раньше имели два санатория, сахарный завод. Постепенно ничего не стало…. Еще и потому люди уезжают, - продолжает Светлана. - Многие наши служат, воюют. В сельском совете точно скажут, сколько на фронте. Там на стене висят портреты погибших. Мужчины сейчас пытаются с работы и на работу перебежками добираться. Раньше каждый день ТЦК приезжали. Кого увидели - сразу забирали. Из-под дома, с огорода или дороги.
С начала войны добровольцами на фронт пошли многие маковчане и жители других сел общины. Однако мотивация у людей постепенно угасала, ведь в населенных пунктах участились похороны молодых ребят. В прошлый раз в Макове хоронили воина в марте.
- А перед этим в Слободке хоронили и в Дунаевцах, - продолжает Светлана. - Я бы хотела, чтобы если воевать, пусть идут все. Начиная от депутатов, военкомов и тогда уже заканчивая обычными людьми. Чтобы мы вперед, а они следовали за нами. Мы должны защищать Родину, но справедливо.
СЕЛЬСОВЕТ: ТАЙНА ВОЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ
В сельсовете прохладно и тихо. На стене в коридоре - стенд с фотографиями мужчин, погибших на фронте. В углу под их фотографиями - ваза с красными гвоздиками.
В кабинете рядом шумно. На стук сначала никто не отвечает, но веселые женские голоса вдруг стихают. Деревянная дверь открывается со скрипом. Небольшая светлая комната заставлена письменными столами со стопками бумаг и канцелярскими принадлежностями. Работницы сельского совета молча пересматриваются.
Говорить они не желают. Данные о количестве мобилизованных не разглашают, ссылаясь на то, что это противозаконно. В разговоре с госслужащими возникают длинные паузы. Местным неловко, очевидно, в Макове произошел раздор.
- Спрашивайте тех, кто в этой статье говорил, - отвечает женщина, сидящая у двери.
- Пусть рассказывают, что они наколотили, - добавляет коллега напротив. - Это все лицей!
- Мы не знаем ничего. Военное положение сейчас, зачем это все делать?, - говорят женщины почти одновременно.
- На месте ли председатель громады? - спрашиваю.
- Есть, - говорит одна из работниц.
Ее мигом одергивает другая.
- Сегодня отсутствует, - говорит улыбаясь.
К председателю Маковской территориальной громады Владиславу Галачинскому мы дополнительно звонили по телефону накануне приезда в село. Он подчеркнул, что времени для личной встречи у него нет из-за занятости.
- Я всем СМИ говорил одно-единственное. И вам это повторю: изложенная информация в статье (The Washington Post. - Gazeta.ua) не соответствует действительности! Больше я ничего говорить не буду. Мы не раздували эту ситуацию, - заявил Галачинский.
За лицеем на детской площадке гуляют подростки. Молча едят семечки и смотрят в телефоны. 15-летняя Ангелина рассказывает, что в Макове сейчас стало очень скучно. Молодежь боится выходить на улицу. Мужчины за 20 - преимущественно сидят дома.
- У нас отец воюет. Сначала помогал в терробороне, а сейчас уже в Херсонской области, - говорит девушка. - Труднее всего отпускать его после того, как приезжает в отпуск. В эти дни кажется, что все по-прежнему и что он всегда будет с нами. Вообще это несправедливо, что одни воюют, а другие - прячутся или сбежали за границу.
ВОЙНА И МИР
Погибших на войне местные хоронят на кладбище на сельской окраине. По обе стороны дороги, ведущей к месту захоронений ухоженные дворы. Бурлит мирная жизнь. Люди суетятся на огородах, в садах, у ульев, где-то далеко - ревет трактор, слышно как у кого-то жужжит болгарка. В воздухе стоит запах по-весеннему теплой распаханной земли и первоцветов.
Могилы погибших видны издалека - над ними развеваются флаги. Захоронения убраны. На одном из них лежит мандаринка, стоит миска с кашей, открытая бутылка водки и стакан. С кладбища хорошо видны сельские дома, сотни еще не засаженных огородов и высокие деревья, которые вот-вот зацветут.
На обратной дороге встречаю первого за командировку мужа призывного возраста. 28-летний Иван гуляет с дочерью. Он работает спасателем в ГСЧС. Уверяет: "Мобилизации не боюсь. Если будет нужно - пойду на войну".
- Если бы некоторых знакомых (не желающих мобилизоваться. - Gazeta.ua) забросили на год-два без ротации на передовую, то я бы посмотрел, что они говорили, - говорит Иван. - У меня есть друзья, которые воюют и уже давно не бывали дома. С Макова мало на самом деле людей на фронте. Меня здесь ни разу из военкомата никто не останавливал. Хотя коллегу пять раз проверяли.
Чтобы мобилизовать людей - все должно быть жестко
Из села на войну мобилизовали не более 100 мужчин, убеждает спасатель. А лично среди его знакомых большинство - не воюют. Кто-то имеет бронь, а кто-то - за границей.
- Просто выйдите в круглосуточный магазин в Шатаве (село, которое входит в Маковское общество. - Gazeta.ua) и увидите - сколько там мужчин ходит! Если бы военкомат сделал облаву, то многих забрали бы. У тещи в селе, знаю, были облавы. Бусами заезжали из ТЦК. Их там избили даже, - говорит мужчина. - Проблему же в Макове раздули. В общем, чтобы мобилизовать людей - все должно быть, прежде всего, жестко на законодательном уровне. Выхода же нет: либо мы выиграем войну, либо россияне нас порабощают и еще заставят воевать против Европы. Никто не хочет на войну, но кто-то должен.
САМ НЕ ПОЙДУ
Через несколько часов в Макове встречаю еще нескольких мужчин призывного возраста. Один из них в потертых широких штанах обрезает деревья за серыми воротами, из-за которых видна старенький дом с пластиковыми окнами.
28-летний Валерий неохотно здоровается и кратко рассказывает о себе: семьи нет, работал перевозчиком за границей, где зарабатывал по 50 евро в смену. В Маков вернулся за несколько дней до полномасштабного вторжения и уже не смог уехать обратно.
В настоящее время Валерий безработный. Устраиваться на работу не хочет из страха идти в ТЦК. А без документов по военкомату - официально не оформляют, - объясняет.
- Сейчас помогаю соседям - там что-то сделаю, там преподнесу. Какую-то копейку и заработаю. Многие наши ребята уже на фронте. Мне еще повестку не давали. Если же остановят и вручат, то сопротивляться не буду, - говорит Валерий, гладя рукой старенького ротвейлера. - Но сам идти не хочу. Даже оружие не держал никогда в руках, чем я там помогу? Все с Востока приехали на Запад (имеется в виду внутренних переселенцев. - Gazeta.ua), а западники идут на Восток воевать!
Мужчина почти не выходит из дома - только в магазин или на почту. Но убеждает, что не из страха мобилизации.
- Больше нет нужды просто куда-то идти, - объясняет. - Вот у нас говорят, что до 27 лет не забирают ребят. Это все ложь! Всех гребут и сразу в учебку. Чтобы я пошел добровольно воевать? Та никогда. Это все непонятно, еще когда закончится. Тут ракета летит и страшно, а там же такое творится!
По дороге к остановке снова встречаю продавщицу Светлану. Женщина уже отыскала скандальную статью в сети. Подходит и сразу показывает на телефоне перевод с The Washington Post.
- Я вот это читаю. Больше всего беспокоит, что все показали однобоко, - говорит женщина. - Такое впечатление, будто все у нас сбежали, а село не патриотическое. Но в Макове хорошие люди живут. С начала войны мы помогаем военным. Плетем сетки, делаем тушенку, собираем гуманитарку и везем на фронт. У нас здесь директор дома культуры этим раньше заведовал. Сейчас его мобилизовали.
Но Светлана все же находит один плюс в материале американского издания: рейдов ТЦК стало меньше.
2 
1
Комментарии