"Работу в мэрии вспоминаю как страшный сон. Таким бедным я никогда не был"

 

59-летнийй Николай Булатецкий возвращается из Киева. Задерживается в дороге. В столице обсуждал с руководством Объединенной оппозиции тактику новых выборов в 194-м и 197-м округах на Черкащине.

— Дорога очень плохая. Снег, гололёд. Не еду, а ползу. Иди в японский ресторан "Йоши". Закажи столик, скажи, что для народного депутата Булатецкого. Я буду через 15 минут, — говорит по телефону.

Пальто и шапку оставляет в машине. Заказывает рисовый суп, сардину, для меня тунца и салат.

— Что будешь пить? Не знаешь? Ну, тогда 200 граммов японской водки саке.

Просит включить новости на "5 канале".

— Кто я для оппозиции? Напиши: как хрен в блюдо — со мной оно никогда постным не будет. Если жил бы в нормальной стране — сумел бы наслаждаться жизнью другим способом. А здесь должен быть политиком. В детстве, когда играли в войну, всегда был командиром или, на крайний случай, комиссаром. В студенческих строительных отрядах тоже любил командовать. Ребята до сих пор вспоминают, как выступал перед бабушками и дедушками. Говорил, что мы не деньги приехали здесь зарабатывать, а поднимать сельское хозяйство. Если бы меня закрыли в комнате — сошёл бы с ума. Сидеть, сложа руки — самое тяжелое наказание. Жена с сыном иногда говорят: "Нам с тобой хорошо, но тебя много". Могу всю ночь работать. Все свои речи пишу сам. Вокруг все ленивые.

Девушка в кимоно приносит на деревянных тарелках — скрученные в трубочку горячие полотенца.

— Протри лицо, — велит Николай Иванович. — Увидишь, как сразу легче станет, мысли станут яснее.

Старательно протирает лицо.

— Характером я пошёл в родительский род. Дед Ефим имел интуицию и животное ощущение опасности. Накануне Голодоморов 1933-го и 1947 годов собирался, садился на телегу и выезжал в Северный Казахстан. Бабу Маньку и детей брал на телеги, корова шла за ними. Страшные времена пересиживали в Казахстане. Потом возвращались на свой хутор Саевка Гребёнковского района Полтавской области. Дед очень сильный был. Как-то в 1930-х пошёл по сено к колхозной скирде. Набрал полный узел. А председатель колхоза давно его выслеживал. Спрятался в скирде. Когда дед забросил сено, председатель уцепился за узел. Дед понес и его. Пришел домой, поставил, фукнул и пукнул. А председатель, как чёрт из конопли: "Спасибо, что подвёз". Дед понял, что пропал. Нужно было совершить что-то неординарное, чтобы председатель его не сдал. Дед протянул председателю руку. Тот долго вспоминал то рукопожатие. Рассказывал, что кровь из-под ногтей выступила.

Как пришли в политику?

— В 1994-м впервые баллотировался в Верховную Раду. Знакомые ребята подбили. Говорят, мы знаем, что ты выигрываешь. Тогда был дурацкий закон: депутатом становится тот, кто набирает свыше 50 процентов голосов. Я победил, но набрал лишь 48 процентов. Тогда познакомился с нынешним "регионалом" Владимиром Олейником. Он баллотировался на мэра. Ночью под мостом расклеивали открытки: он с друзьями, а я со своей женой. Значит, поймали друг друга. Тогда же и дружить начали. Он ещё порядочный был. Когда стал мэром, послушался жену. Она сказала: "Хочешь, чтобы люди тебе верили, — пригласи заместителем Булатецкого". Работу в мэрии вспоминаю как страшный сон. Таким бедным я никогда не был. Едва сводил концы с концами. Вся работа была — сидеть на собраниях, праздновать День прокурора, День бухгалтера, День милиции. Букеты всегда за свои деньги покупал.

По телевизору рассказывают об отставке правительства Азарова. Булатецкий радуется. Когда слышит, что Азарова могут назначить опять, теряет интерес к новостям.

— Как-то Олейник на три дня поехал в Севастополь. Я вызвал всех коммунальщиков. Они уже тогда воровали, как могли. Мастера РЭУ были богаче, чем мэр. Стукнул ладонью по столу и сказал, что не стану воровать. Олейник из Севастополя звонит: "Николай, не руби дров, подожди три дня, пока я вернусь". Перед новыми выборами мэра он испугался — думал, что я его подсижу. Словом, сплавил.

И вы пошли в бизнес?

— Отец сказал: "Это всё глупости, эта твоя мэрия. А земли не хочешь понюхать?". Шёл второй год после разделения на паи земли, родителям перепало 11 гектаров. Я с ребятами-односельчанами поговорил, начал требовать, чтобы землю выделили в натуре. Писали письма Кучме. Как-то пошли с тем письмом в Гребёнковскую райгосадминистрацию. Председатель говорит: вы, Николай Иванович, выйдите, а мы с ребятами поговорим. Вышли они. Говорят: "А покажи наше письмо". На глазах взяли и порвали. Говорят, тебе хорошо, потому что ты в колхозе ничего не украл. А нам голова РГА говорит: "Ты, Штанько, украл полгрузовика, ты, Калайтан — плуг. Я на вас милицию нашлю".

Начинал очень трудно. Деньги одалживал в долларах под 5 процентов в месяц или 60 процентов годовых. Заставил квартиру. Жена плакала, говорила, что в старости будем бомжевать. Говорю ей: "Ты захотела со мной жить? Ну, терпи". Нанял тракторец, чтобы орал мне поле. Ночью выехал на своём "Форде Сиерре", купленным за 600 долларов, посмотреть, как пашет. Вижу, трактор наклонился в сторону, колесо отпало, тракториста нет. Обернулся, а из радиатора машины парует. Я возил канистру с водой, ещё в одной канистре — бензин. Взял канистру и начал лить. Решил зажигалкой подсветить. Вырвался столб огня, потому что я канистры перепутал. Горю весь. Начал раздеваться. Себя спас и машину землей затушил. Иду в село голый, плачу. К утру пришёл, посмотрел — лишь проводка сгорела. Позвал полупьяного Николая Соловьёва. Он и сейчас полупьян. До сих пор плачу деньги ему из благодарности. Николай сделал машину до вечера.

Звонит телефон.

— Мамуська, ужинать не буду. Я в "Йоши". Приеду через полчаса.

Как с женой познакомились?

— Татьяна шла из пляжа, а я, чтобы прицепиться, украл у неё шляпку. Потом ещё раз увидел ее в городе. Смотрю, а у неё красивая, высокая девичья грудь. Очень долго за ней упадал, она была верна своей первой любви. Решил не сдаваться, а влюбить её в себя. Я умею ценить женскую красоту, ум, фигуру. И не только в своей жене. Однако ни на минуту не представляю, что буду жить с другой.

Ваш сын тоже политик. Вдвоём легче?

— Максим не политик по природе. Жена говорит: если хочу, чтобы новость узнал весь мир, — рассказываю мужу. Чтобы никто не узнал — говорю Максиму. Он учился на политолога. Когда окончил, я предложил пойти в ресторан. Не пошёл. Мол, я туда за все пять лет не ходил. Ещё через месяц поехали покупать машину. Сын достал 1000 долларов из кармана. Спрашиваю, откуда бабло. Говорит, я по ресторанам не ходил, а работал в избирательных штабах. С тех пор помогает мне на выборах.

Официантка подает счет — 465 грн. Булатецкий находит в пиджаке 300. Вспоминает, что есть деньги в заднем кармане штанов. Отдает 500.

Враги у вас есть?

— К Сергею Тулубу (глава Черкасской облгосадминистрации. — "ГПУ") чувствую крайнюю неприязнь. Страшный человек. Уничтожает и наклоняет гражданское общество. Напоминает мне Кагановича. Заслать на Сибирь, конечно, не может, но инакомыслия не терпит. В области всего двое людей ему не покорились — я и Даценко (кандидат в депутаты от Каневского округа №197. — "ГПУ"). Ещё не терплю тех, кто прогибается. Ректор Черкасского университета как-то сказал, что они воспитывают интеллигенцию — совесть нации. Какая совесть нации, когда вся интеллигенция на коленях? Не понимаю, как мужчине-политику можно жить без стержня, которого никто не сломит. Вчера получил письмо от женщины. Какие там хорошие слова! За все потери в политике Бог заплатил мне такой монетой.

Достает папки, начинает искать. Не находит.

— Вот черт, наверное, было в той папке, которую Пышному (Андрей Пышный, депутат от Объединенной оппозиции. — "ГПУ") отдал.

Выбегает на улицу, ищет в машине.

— Вот, нашел.

На часах 00.20. Предлагает подвезти домой. Отказываюсь, потому что до дома 5 мин. пешком.

×