52-летний Алексей Катренко из Мошен Черкасского района по паспорту — Людмила. В 1990-х годах в Киеве ему сделали семь операций по изменению пола. Во время одной пережил клиническую смерть. До недавнего времени Алексей занимался знахарством. Свой дар, говорит, унаследовал от матери.

В селе говорят, что Катренко в последнее время выпивает. Его двор зарос травой. Есть несколько фруктовых деревьев. Возле порога кирпичного дома стоит полочка для обуви. На ней — мужские кроссо вки и ботинки. Алексей только что вернулся от соседей. Уверяет, что трезвый.

— Если бы приехали вчера, то не разбудили бы, — приглашает сесть на скамейке во дворе.

Он в военном кителе и свитере. Говорит, одежду дал местный бизнесмен. Иногда он угощает Алексея.

— В дом не пустю. Потому шо там бардак. Я хотел сегодня поубирать. Дися, иди сюда, дочка, — зовет рыжую собачку.

Рассказывает, что живет один. Родители умерли. Его мать Ольга Калинивна — родом из Казахстана. Отец — из Мошен. Семья сначала жила в Казахстане, а в 1966-м переехала в Украину. У Алексея есть две младшие сесры, но он с ними не общается. Был еще старший брат Николай. В 28 лет он повесился из-за несчастливой любви.

— У меня судьба сложная с де тства до юности. Сначала был парень, потом — девушка. А в 20 лет никого не стало, — Алексей начинает плакать, утирает со щеки слезы.

Алексей родился с половыми признаками мальчика и девочки.

— У меня два имени, — замечает Алексей. — По паспорту я — Людмила. Но считаю себя Алексеем.

Идет в дом по фотографии.

— Это — мама, это — папа, это — брати к Колька, — вынимает семейный снимок. На коленях у отца сидит 5-летний Николай. Мать держит на руках девочку в платьице и штанах.

— А это — я, — показывает на девочку Алексей. — Без штанов мать меня никуда не выпускала.

Это — Наташа, моя не ве ста

Хозяин берет студенческие снимки. Он учился в Киеве в торговом техникуме. Работал продавцом в Черкассах.

— Это — Наташа, моя не ве ста, — показывает он. — А здесь я с Ратхой, из Казахстана. Все бывшие мои девушки. У меня их больше десяти было. От меня же детей не может быть. Так я их отпускал.

Вынимает фотографию, на которой он, — в белом платье до колен. Стоит рядом с девушкой, одетой в фату и свадебное платье. Оба держат один пышный букет.

— Когда я еще был Людмилой, был свидетельницей у своей подруги Ларисы, — рассказывает мужчина. — Я тогда не курил, не пил.

Алексей вспоминает, что отец не любил его:

— Как я маленьким был, говорил матери: "Забери этого волчонка, потому что убью". Я часто слышал насмешки за спиной.

В 38 лет Алексею сделали первую операцию по изменению пола. На протяжении двух лет он перенес еще три. На это пошло 5 тыс. грн. Деньги помогли собрать односельчане.

Во время последней операции он пережил состояние клинической смерти.

— Операцию делали две бригады по очереди. Нас таких пятеро были. Тем быстро сделали. А надо мной стояли 13 часов. На операционном столе я умер. Помню черный тоннель и яркий све т. Смотрю: церковь с золотыми куполами. А люди идут вот так, — показывает сложенные на груди руки, как у покойников. — Одного ребеночка несут, другого ведут.

Алексей вспоминает, что зашел в ту церковь. На престоле сидели трое мужчин.

— Я упал перед ними на колени. Плакал-плакал. Николай Угодник поднимается. Его рисуют с черными глазами. А у этого были голубые. Говорит: Алеша, возвращайся. Хоть я и не хотел. Взялся рукой за его мизинчик. Просыпаюсь, а надо мной профессор весь в крови. Шо они мне делали, не знаю.

По словам Алексея, мать отговорила его от остальных операций. Боялась, что не выживет. Говорит, что она была знахаркой.

— Я унаследовал этот дар знахарства. 12 лет лечил людей, коров. Ко мне приезжали из Днепропетровска, Крыма, Черкасс. Вокруг моего дома стояли очереди машин. Я лечил грыжу, нестоячку мужскую, женские опухоли. Одна бары шня из Черкасс хотела забрать меня в офис, купить одежду. Просила работать, чтобы успешно шел ее бизнес. Я не захотел. Потому что помогаю только больным.

Говорит, за лечение получал неплохие деньги.

— Как-то на стол положили вот такую пачку, — поднимает на 10 см руку над скамьей. — Хотели, чтобы поделал на смерть. Я не согласил ся.

Алексей опять закуривает. Сознается, что выкуривает за день по пачке сигарет. А выпивать начал, когда его бросила любимая Светлана.

— У нас было четверо свиней. По двору бегали куры, утки. Под домом все было засажено цве тами. Мы все делали вдвоем. Я сильно любил ее капустняк, — Алексей вытирает слезы.

В селе рассказывают, что пару развела родня Алексея. Они обвинили Светлану, что сошлась с ним ради дома. Однако соседи утверждают, что они жили в согласии.

Люди в Мошнах неохотно говорят о Катренко.

— Нам жаль человека, — говорит одна из соседок. — Как знать, что там в Киеве ему делали. А люди давали деньги, как на операцию. Мы же в это не вникаем.

×