Население Харькова с весны увеличилось примерно на 200 тыс. человек. Все они - бежали с Донбасса от войны.
Улица Краснооктябрьская, 20 - хорошо известный адрес для большинства новоприбывших. Иногда это первое место, где они останавливаются в Харькове - отогреться, поесть, выбрать одежду и договориться о бесплатном жилье на несколько недель. По этому адресу расположен центр волонтерской организации "Станция Харьков" - крупнейшей в Украине. За последние полгода она помогла десяткам тысяч людей.
Повторяю маршрут донбасских беженцев от железнодорожного вокзала на восток, в сторону реки Лопань. Через 10 мин. сворачиваю на узкую с выбоинами улицу, названную в честь кирпичного завода "Красный Октябрь". Его двухэтажное коричневое здание - еще дореволюционное. Такого же возраста большинство остальных домов на улице. Окна некоторых забиты досками.
- А удостоверение покажите, молодой человек? Мало ли, сейчас такое время, - настороженно смотрит на меня уборщица. Она подметает порог здания "Станции Харьков". - Не обижайтесь - прифронтовой город. Сейчас часть ребят переехали в другое место, здесь в основном склад. Проходите.
В узком коридоре, все занято пакетами, ящиками с одеждой, игрушками, стульями. В узком проходе с трудом удается разминуться двум - надо наклоняться к кучам с вещами. По коридору - комнатка 5 на 5 метров. Ее по диагонали пронизывает длинная планка, на которой висят десятки штанов, свитеров, рубашек. Все ношенное, но чистое и приличного качества.
- Это харьковчане принесли, и постоянно несут, - объясняет уборщица. - Сейчас поздно (около 20.00. - "ГПУ"), поэтому людей нет. А обычно здесь толпы. Но вы наверх поднимитесь, там самое интересное.
По скрипучей деревянной лестнице иду на второй этаж. За дверью весь пол комнаты устлан игрушками: машинки, плюшевые львы и медведи, шарики, конструкторы. Стены обильно расписаны. В манеже среди шариков играет малыш - сын 32-летней волонтерки Юлии. Она стоит рядом. В Донецке Юлия работала в детском саду.
- Я коренная харьковчанка, а муж - из Донецка. Последние 15 лет там прожили, дети родились, - улыбается Юлия. - В июле, когда снаряды и до нашего района долетать начали, решила, что пора возвращаться. Кумовья из Донецка летом у нас жили, мы делили родительскую квартиру на три семьи. Но как-то кум увидел у мужа в машине ленточку сине-желтую и все - мы стали "укропами погаными". Они вернулись туда. Мы сказала им: "Сидите там, пока не поумнеете".
- Власть помогает вашей организации?
- Ага, щас, - отвечает. - Всё харьковчане, простые люди делают. Этот дом тоже частный, раньше здесь полиграфия была. Теперь мы по-своему все обустроилы, - обводит рукой стены. - "Станция Харьков" начиналась с табуретки в коридоре однокомнатной квартиры. Волонтеры сидели на ней и обзванивали харьковчан с просьбами привозить - кто что может. И началось - кто игрушку, кто теплые штаны, кто коляску. А теперь у нас несколько центров в городе. И поток беженцев не иссякает.
- Общаетесь дружелюбно с ними?
- По-разному бывает. Вот здесь начали делать украинский уголок, - показывает на небольшой портрет девушки в вышиванке. - Дети, по 7-9 лет которым, очень болезненно реагируют. Есть у нас "Саша Горловский", постоянный клиент, 7 лет. Как только зашел: "А, класс, игрушки!" Потом поворачивается к картинке: "Это надо содрать! Уберите немедленно!" И так многие дети. Мама одного объяснила: "У нас в Горловке наказывают за такое. Он привык, что это все рвать-убирать надо".
- А со взрослыми как?
- По-разному бывает. Есть переселенцы, которые остаются здесь помогать. У нас есть хостел для беременных мамочек и с детками маленькими. И как-то одна девочка родила сама, вторая - сама. Начинаем разговаривать: оказывается, мужья в ополчении, - Юлия разводит руками. - Ну вы простите, люди добрые, нестыковка получается. Ваши мужья убивают наших мужей, пока мы даем вам возможность родить и спокойно растить детей.
Харьковчане в Украине настроены скорее благосклонно, говорит Юлия. В ее доме среди 14 квартир украинофобы - в трех. Все они - неуспешные в жизни.
- Есть женщина после интерната, которая на заводе посменно за копейки работает, - продолжает волонтер. - Там даже лексикон отборным матом пересыпан. "Что мне дала ваша Украина? Вот эту конуру?!" Я говорю: ну, поедем к моим родственникам в Тверскую область. Я видела, что там творится. Здесь у нас еще можно жить и не тужить. Я и в институт поступила, и выучилась, и работу нашла - без никаких взяток. А если вместо пар ходить на пиво - конечно, ничего не будет.
Большинство беженцев в Харькове остаются без работы.
- Люди по привычке хотят устроиться на 6-8 тысяч. Раньше в Донецке больше платили, чем в Харькове. Там они один уровень жизни себе позволяли, а здесь с двумя детьми на 2 тысячи гривен - что они могут?
Бывали случаи, когда беженцы работали недобросовестно. Директор сети магазинов "Товары с Белоруссии" взял себе несколько продавщиц из Донбасса. Одна исчезла с кассой через две недели, другая - через месяц.
Заходит мучина постарше. Говорит, через несколько минут автомобиль отправится к новому штабу "Станции Харьков" на ул. Карла Маркса. Предлагает поехать с ним.
Центр управления "Станцией Харьков" - это два ноутбука. За одним работает Алексей Алмазов, за вторым, заложенным плюшевыми пчелками, - молодая женщина, которая представляется "Пчелкой Джул". На самом деле ее зовут Юлия Пименова.
Алексею только исполнилось 48 лет, ранее был журналистом и предпринимателем. Сейчас его "Фейсбук" и скайп ежеминутно сигнализируют о новом сообщении: "Скоро будет новая помощь из Польши", "Получили пакеты от ООН?", "Нужно детскую кроватку". Алмазов посылает кому-то список актуальных потребностей: "Продукты. Одежда теплая, одежда верхняя для взрослых, постельное белье, подушки, варочная посуда. Памперсы больших размеров для детей, памперсы для взрослых. 244 матраса. Колясок детских более 400 штук".
За стенами комнаты с Алексеем и Юлией - шумно. Кто-то моет пол, кто-то ждет прием к психологу, кто-то выбирает ребенку рюкзак. Ранцы новенькие, на высоком стеллаже их два вида: синие и розовые. За ними в Харькове можно узнать детей переселенцев. Девушка приглашает осмотреть склад. Большую комнату до потолка заполнили коробками гуманитарной помощи из Польши. Внутри видно консервы, масло.
Спрашиваю волонтеров, помогает ли им власть.
- В Киеве молодым матерям по 5 тысяч гривен выплачивалы, чтобы первое время продержаться. Это мэрия выделяла, Кличко, - говорит Антон из Луганска. - В Харькове ни о чем таком не слышали.
Антон рассказывает о себе. В его квартире в центре Луганска теперь нет крыши. Туда попал "Град".
- Знакомые ополченцы со мной мало общаются, потому что над моими аргументами придется задуматься. А задумываться в ЛНР вредно и опасно. Один в сепарском подразделении минометном работает. Недавно переписывались, спрашиваю: "Как дела?" - "Хорошо, все отлично. Ты где?" - "В Харькове". - "Чем занимаешься?" - "Волонтёр". Тишина, минут 5: "Так что, мы на разных сторонах?" Отвечаю ему: "Я людям помогаю. А ты чем занимаешься?" Дальше он уже не писал. Что я таким могу сказать? Хотя куда им теперь деться? Там ведь большая часть - те, кто был никем. И теперь они патриоты непонятно чего.
К разговору присоединяется "Пчелка Джул":
- У нас на железнодорожном вокзале есть точка, где оказывают помощь беженцам и принимают пожертвования. Там много людей, которые едут из России или туда. Часто подходят к нам, плачут, и со словами: "Нам стыдно, мы знаем, что вы нас никогда не простите" дают деньги. У нас почти всегда есть рубли на вокзале.
Алмазов причастен и к помощи военным, и к реабилитации раненых. Отмечаю, что из-за войны появились десятки новых для Украины проблем.
- Сейчас жизни бы сохранить, - отвечает Алексей. - Вон ребенка помыть надо и памперсы поменять, положить где-то в теплое место. А потом разберемся со всем.
2 
35413
Комментарии