Назар Рудюк, 35 лет, живет в квартире своего на два года младшего брата Арсена в городе Умани Черкасской области.

— Я свой дом не отапливаю — нет ни дров, ни угля. Дом старый, глиняный. Одна стена упала еще летом. Пока было тепло, ночевал на улице. Кое-как подпер ту стену. Два месяца тому назад написал объявление в газету, что возьму на квартиру парня. Приходили несколько человек, смотрели на дом и отказывались: удобств нет. А здесь топим только на ночь. Соседи меняли забор, отдали старые погнившие штакетины. Три недели тому назад рубил их во дворе. Одна откололась, по голове ударила. Была с гвоздем, распорола мне голову, — показывает три шва на затылке.

Назар в дешевой дубленке. Обуви на зиму у него нет, ходит в легких ботинках. Рассказывает, что подберет себе что-то в секонд-хенде, когда получит деньги на бирже труда. В сентябре Рудюка уволили с Уманского мясокомбината. Предприятие приостановило производство из-за финансового кризиса.

— Всех сократили, теперь с коллегами на бирже встречаемся. Работы в Умани нет. Получаю 550 гривен социальной помощи. А шо тех денег сейчас? На продукты не хватает. Работал за 700, так хоть при деле был, можно было чем-то на работе подкрепиться. Я там мешки с солью носил, по 50 кило каждый. Теперь спина болит, и ногу тянет. Написал в собесе заявление о помощи. Государство дало 1300 гривен на уголь. Деньги лежали в доме. Но украли их вместе с паспортом и документами с биржи труда. Пришли ночью, выбили двери, шо ж их там валить. Я тогда у брата ночевал. Документы через неделю принесли, на калитку повесили.

Семей у мужчин нет. Назар в 1989-м полгода жил с Валентиной Гавроненко.

— Хорошая женщина была, только коники выбрасывала, на гульки все хотелось. Куда там таскать воду или топить в доме — в бар, на дискотеки! Потом хотела сойтись со мной на 12 лет старшая женщина. Приличную работу имела, собственное жилье, старый автомобиль. Может, и жил бы, как у Бога за пазухой. Но мне не понравилося, шо у нее уже был гражданский муж. Говорила мне: "Я в тебя так влюбилась, шо выгоню его к черту". Я тогда подумал: через пару лет она опять влюбится — и меня к черту пошлет. Как вот отец наш — покинул маму с тремя детьми, когда я в первый класс пошел. Мать всю жизнь вкалывала как проклятая, чтобы нас прокормить. Умерла в марте 2005-го, с тех пор снится часто. Я покупаю хоть 200 граммов леденцов, раздаю детям — мама так когда-то говорили делать, когда мертвый снятся. Сестра Люба вышла замуж. Живет в Черкассах, но тоже бедствует. Я к отцу ходил, хотел десятку одолжить, потому что даже на хлеб нет. Отец зажиточный, двухэтажный дом у него с евроремонтом. Но с нами не знается. Я только в дверь позвонил, а он кричит: "Я вам весь век алименты платил, теперь ничего давать не буду — вон отсюда".

— Да кому такая бедность нужна, — брат Арсений в дверях отхлебывает чай из чашки.

— Потому что ты непутевый, — вспыхивает Назар. — Сколько раз тебе говорил: устройся на работу в военную часть, ты же в армии служил. Там все-таки форму дают — уже тратиться не нужно, и около солдат поесть можно.

Назара в армию не взяли из-за повышенного артериального давления.

×