— После тропиков пигментация кожи нарушилась, — рассказывает Леонид Михайлович в кафе "Венские булочки" на ул. Пушкинской в центре Киева. Писатель потягивает сок через трубочку. — В начале 1960-х работал журналистом. Отправили в командировку на Курилы, Командоры, Камчатку. Понравилось. Остался там работать стрелком-матросом на зверобойной шхуне в Беринговом море. Мы били моржей и тюленей.
В 1961-ом вернулся в Киев.
— Начал ездить в Одессу на бычка охотиться. Жил в Доме творчества, пока его не продали. Нырял с маской и трубкой. Если бы не Павел Тичина, никуда бы не поплыл. Когда захотел на международных кораблях в "загранку" ходить, в одесском обкоме партии меня спросили: "Где гарантия, что вы не убежите?". Тычина дружил с Иваном Паниным, который тогда был начальником отдела морских экспедиционных работ Академии наук СССР. Попросил, чтобы меня взяли на корабль "Витязь". После войны его переделали для научных исследований. В 1950-х экипаж "Витязя" открыл самую глубокую впадину — Марианскую. Когда на нем ходили, нам выдавали по стакану ркацители. По уставу в тропиках положено. Это повышало гемоглобин. В палубной команде нас было девять человек. Договорились, что один ежедневно будет выпивать вино за всех. Капитан увидел, что каждый день кто-то сидит пьяный. Начали нам давать клюквенный экстракт. Мы тогда на камбузе у кока просили дрожжи и такую бражку делали, что весь Тихий океан от Арктики до Антарктики провонялся. Капитан плюнул и говорит коку: "Ладно, давайте им водку! Ни черта не помогает. Горбатого могила исправит".
Когда "Витязь" стоял в кенийском порту Момбаса, Леонид Михайлович ходил в гости к французскому изобретателю, исследователю Мирового океана Жаку Иву Кусто.
Такую бражку делали, что весь Тихий океан от Арктики до Антарктики провонялся
— Его корабль "Калипсо" тоже стоял в том порту. Пока чинили винт, Кусто отдыхал в одном из местных домиков. У меня под рукой был томик Экзюпери. Кусто написал на переплете: "С водой нужно быть очень осторожным".
Оттуда экспедиция отправилась в Сейшельские острова в Индийском океане.
— Многие хотели остаться за рубежом. Наш матрос возле Филиппин бросился с корабля и поплыл. На берег всегда по трое ходили. Один обязательно был сексот, но кто именно, не знали. Друг друга подозревали. Океанолог Генка Павлов, с которым я в домино на палубе играл, оказался американским шпионом. Такое зачуханое было, а встречался со своими и в Африке, и в Японии. О нем "Правда" подачи писала.
Знает несколько слов на немецком.
— С войны кое-что запомнил по-немецки. Даже академик Корт, который был начальником экспедиции, всегда удивлялся, как это я на мигах любых людей понимал. На острове Такооко встретили япошку. Когда узнал, что я писатель, подарил фотографии российского прозаика Михаила Шолохова. Там видно, как гейши его обнимают.
Ни разу не болел морской болезнью.
— Попробовал все возможные блюда. Во Вьетнаме угощали лягушачьими лапками — мясо на говядину похоже. В Сингапуре в какой бар не зайдешь, девахи садятся на колени. Из женщин самые красивые — тамилы на Цейлоне. Это нежные леди с очень красивыми мечтательными глазами. Полинезийки и таитянки — в основном полные бабы.
Королева Западного Самоа подарила писателю бусы из жемчужин.
— Она оказалась украинкой. Вышла замуж за наследного принца. Сказала, что если буду в затруднении, смогу продать одну жемчужину, и на всю жизнь денег хватит. Меня жена (пианистка Элеонора Пирадова. — "ГПУ") часто попрекает теми бусами. Потому что у меня до нее было много женщин, и в основном проституток. Вот одна Светка забрала их. Не мог на нее официально заявить, потому что не имел права без декларации ввозить жемчуг.
В 1992-ом получил премию им. Леси Украинки за сборник "Смерть в океане", разошедшийся 115-тысячным тиражом.
— Сейчас получаю пенсию — 4 тысячи. В издательстве "Веселка" три года лежит моя повесть "На коралловых атоллах" о приключениях украинского матроса в Полинезии. Говорят, чтобы ее издать, нужно 10 тысяч гривен.
7 
35413
Комментарии
5