— В послевоенном Киеве проверить, запустили ли одну из восстановленных трамвайных линий, поручили лично Николаю Бажану. Поэт был депутатом Верховного Совета. Водитель Николая Платоновича так мчался, что их ГАЗ М-1 и этот трамвай столкнулись. "Эмка" — машина крепкая, Бажан получил лишь несколько царапин и смог лично доложить, что все работает, — рассказывает литературовед Вера Агеева, 60 лет.
Помогает писательнице Марине Гримич, 58 лет представить ее роман "Клавка".
Действие книги происходит в Союзе писателей Украины и в киевском писательском доме РОЛИТ в 1947-ом. В прошлом году состоялся Пленум, известный в истории разгромом украинской литературы. В частности обвинили в национализме Юрия Яновского и Максима Рыльского. Расправой над этими двумя классиками не ограничилось. Украинских литераторов — коллег по перу, соседей по дому — советские спецслужбы науськивали друг на друга, использовав их амбиции.
– 26-летняя Клавка, секретарша Союза писателей, знает о писателях все. Драматические события происходят на ее глазах, — рассказывает Марина Гримич.
— Параллельно оказывается в центре любовного треугольника — между ответственным работником ЦК КП(б) У и молодым писателем, который только что вернулся с фронта.
Клавка киевлянка. Она из семьи врагов народа. Ее отец был инженером, очевидно, русскоязычным. Но бабушка девушки была учительницей украинского, жила с ними. К тому же мама когда-то в молодости тоже писала стихи на украинском.
Когда Клава выясняет, что нравится высокопоставленному партийцу, теряется. После войны было трудно найти пару. Думала, будет одна до конца жизни. Здесь сразу двое. А она не имеет опыта в общении с противоположным полом.
Девушка очень любит литературу, писатели для нее — ангелы бестелесные, она их не воспринимает как мужчин. Я пыталась показать, как у нее разрывается сердце. То она на ту сторону становится, то на ту. Чиновник давно наблюдает за ней. Когда увидел, что кто-то начал ухаживать за Клавой, ускорил свое решение захватить ее.
Он неоднозначный персонаж. У него много положительных черт — уравновешенный, спокойный, деликатный. С одной стороны он кажется Клавке милым, интеллигентным, будто будет о ней заботиться. А с другой — представила первую брачную ночь с ним и ей становится не по себе.
Марина Вилливна говорит, что во время работы над книгой пользовалась материалами архива-музея литературы и искусства.
— Если Павел Тычина, Максим Рыльский или Андрей Малышко что-то говорят в моем романе, значит эта фраза была зафиксирована в мемуарах, — продолжает Гримич.
— После войны многие литераторы возвращались из эвакуации, кто-то был на фронте. Избавились от страха, даже в творчестве допускали либеральные взгляды.
В "Клавке" есть писатели с вымышленными именами. Им в уста вкладывала неприглядные вещи, которые говорились на разгромном Пленуме. Я историк, не люблю фальсификаций. Внимательный читатель при желании найдет в исторических документах, от кого на самом деле из членов Союза звучали обвинения. Просто помню очень многих участников тех событий уже как приятных бабушек и дедушек. Не хотела их чернить их же словам. Для меня это был этический, принципиальный момент.
— Разделяю этот взгляд, потому что и я примерила психологически к себе эту ситуацию, — снова говорит Вера Агеева. — Сейчас проиллюстрирую. Николай Бажан выходит на трибуну и разоблачает национализм своего ближайшего друга Юрия Яновского. Тот сидит белый, как мел. Рядом пустые стулья. Боялись садиться. Можно осудить Бажана, который потом мучился всю жизнь. Извинялся перед Яновским много раз, пытался сделать что-то для него в бытовом плане. Николай Бажан был на высоких должностях, у него все премии и награды, но при этом жена является дочерью врага народа. Ее отец в лагере, и в любой момент ее могут забрать. Я не знаю, какой бы выбор сделала в то время.
Роман Марины Гримич "Клавка" вышел в киевском издательстве "Нора-Друк".
1 
1
Комментарии
1