В селе Бухны Погребищенского района есть четыре точки продажи самогона. За литровую бутылку просят до 28 грн. Где расположены, крестьяне не говорят.

— Люди думают, что раз село Бухны, то у нас здесь все пьют. В действительности не больше, чем в любом другом селе. Название Бухны не от слова "бухать", а от "бухкать". Когда-то крестьяне били в большой бубен, предупреждая односельчан о набегах татар, — объясняет по пути сельский голова 51-летний Дмитрий Шамро. Едем в село из райцентра Погребище на его автомобиле "жигули". Ручки на одной из дверок нет. Чтобы выйти из машины, жду, пока председатель откроет дверцы снаружи.

Бухны в 22 км от райцентра. Автобус сюда ездит только по четвергам, хотя на автовокзале написано, что трижды в неделю. Здесь живут 450 людей. Есть ферма, школа и четыре продуктовых магазина.

— Официально в селе три семьи злоупотребляют алкоголем. Такой цирк устраивают — ужас. Как-то летом дождь лупит, а женщина и мужчина, которым уже под 50 лет, голые. Лезут по грязи друг на друга, и начинается любовь. У каждого своя семья. Чтобы этого не видели их дети, соседи любовников накрыли брезентом и развезли подводой в разные стороны, — вспоминает Шамро. — А неофициально много таких семей, где пьет муж или жена.

Над самогонщиками в селе совершили самосуд, чтобы не спаивали мужчин.

— Две бабы гнали самогон, так одной окна повыбивали, а другой сено у дома сожгли. После того перестали водку продавать, — рассказывает. — 15 лет назад в спирте можно было топиться. Его привозили из Овечацкого завода Калиновского района канистрами. Все ждали за лесом. Прямо на развилке пили в автобусе. Раз так врезали, что один парень умер.

Проходим мимо спущенного става, вокруг спилены деревья.

— Попросил несколько пьяниц, они и порезали, — говорит Шамро. — У сельсовета нет денег, чтобы нанимать рабочих, а тут свои ходят с бутылкой. Пригрозил, если не сделают — поведу в милицию.

На местной ферме повсюду расставлены видеокамеры. Возле пилорамы двое мужчин режут доски. Рядом валяется много пустых бутылок.

— Сюда все сходятся и сбрасывают бутылки в эту яму. Думают, здесь мусорка, — оправдываются рабочие.

— Наш хозяин строго насчет водки. Он за здоровье. Ему нужны нормальные работники, — говорит 60-летний Владимир Статкевич.

Его товарищ 49-летний Дмитрий Загороднюк вытирает шапкой лицо от опилок и пота.

— Бухал, бухаю и буду бухать. Если захочу выпить, а водки не будет, ее из-под земли достану. Если нет в магазине, то ищу самогон по селу. Все точки знаю, — смеется. — Слава богу, работа есть. Не все спиваются.

Захожу на двор к 69-летнему Василию Грабийчуку. Он кормит уток и кур.

— Внук Сашка приезжает в гости и просит дать фонарик пойти в школу. Молодежи некуда деться. В школе клуб устроили, там дети собираются. На утро иду в сельмаг, а вокруг школы все застлано бутылками из-под водки, пива и вина, — рассказывает.

На его подворье приходит сосед 68-летний Василий Бойко. Закуривает сигарету и усаживается на скамье возле кота Маркиза.

— У нас в селе есть алкоголики, которым по 30 лет. Неженатые, кому они такие нужны.

— В одном из продуктовых нелегально продавали казенку. Кто-то написал жалобу, сельмаг хорошо потрусили и запретили продавать водку. С теми магазинами беда, они на крестик водку пишут. Только получат мужики зарплату — сразу несут отдавать крестики, а домой ничего не приносят, — добавляет местная 35-летняя Тамара Сорокопуд.

×