"Не успели дочь с зятем и внучкой ко мне переехать, как попросились прописаться, — вздыхает 78-летняя пенсионерка Любовь Бугаева из Чернигова. — Я согласилась. А дочь затем говорит: "Теперь, мама, забирайся в психушку". Выбросила мои вещи, поставила в комнате стул и кровать. Ходить на кухню и улицу запретила. Я расплакалась".
Любовь Александровна — невысокая седая женщина. Почти не ходит, очень болят ноги, смолоду лечит полиартрит. С женщиной встречаемся в квартире 33-летнего учителя Сергея Ивановича. Старушка живет в одной комнате с хозяином, его женой и 8-месячной дочкой. Спит на раскладном кресле.
— Мне по-человечески стало ее жаль, — говорит Сергей Иванович. — Ну куда она пойдет? Домой нельзя, там долго не проживет. Мы взяли.
Мужчина не хочет называть свою фамилию. Говорит, у него женщина прячется от родни.
Любовь Александровна всю жизнь проработала на обувной фабрике "Берегиня" в Чернигове. С сестрой жила в квартире по улице Авиаторов. Здесь дом на четырех хозяев построил еще ее отец. После смерти оставил 4 комнаты площадью 57 квадратов двум дочерям. В настоящее время такое помещение стоит около $30 тыс.
Дочка Любови Бугаевой Ольга Фомина, 49 лет, — медсестра по специальности. Имела две собственных квартиры: одну купили, вторую завещала тетя. В 1999-м продала тетину, за пять лет — свою. На вырученные деньги жила с 51-летним мастером фотоателье Сергеем и 24-летней дочкой Аллой.
В конце 2004 года Ольга с семьей переехали к матери. Старушку переселили в отдельную комнату и позволили выходить только в туалет. Бабушка по ночам варила себе картофель — другой еды родня не давала.
Фомины хотели продать квартиру Бугаевой. Но для этого следовало отправить мать в психушку.
— 6 марта 2005 года они меня побили, — вспоминает Любовь Александровна. — Оля с Аллой дубасили по голове. Дочка кричала: "Пока не убью, не успокоюсь". Мне стало совсем плохо. А они: "Будем психушку вызывать".
С тех пор, говорит бабушка, дочка часто била ее, требовала ехать в психушку. Старушка похудела. Когда соседи заподозрили плохое, посоветовали обратиться в милицию. Приходил участковый, говорил с Ольгой, Сергеем и Аллой, но ничего не изменилось. Те убеждали, что старушка полоумная.
— Я молчала, ни в чем не признавалась. Боялась, еще убьют, — рассказывает женщина. — В своей комнате закрывалась. Но не помогало — дочка с внучкой метелили палкой по голове, только щепки летели. Зять смотрел и спрашивал, когда соглашусь на психушку.
Как-то Ольга Фомина вызвала домой психиатра. Врач сказал, что Любовь Бугаева — вполне здорова.
В конце апреля старушку закрыли в комнате. Дали сырой гречки, гороху и две бутылки минералки. Любовь Бугаева намачивала зерно в миске и ела. Продержалась 18 дней. 10 мая Ольга с мужем побили мать. Окровавленной женщине удалось сбежать через окно к соседям. Те вызвали милицию.
Намачивала зерно в миске и ела. Продержалась 18 дней
— Мне купили хлеба и колбасы, накормили, — вспоминает старушка. — Отправили в больницу, там мне наложили швы на голову, — показывает раны. — Меня обследовали все врачи, сочувствовали. Кто видел меня, плакал. Я страшной была, черной.
После больницы Любовь Александровна домой не вернулась. Ее приютил учитель Сергей Иванович. Сейчас женщина хочет отделить свою часть квартиры от дочери. Суды первой инстанции удовлетворили ее иски, но дочка подала апелляцию. Внучка Алла, которая в прошлом году закончила педагогический университет, выступает адвокатом.
Дом Бугаевой построили на самозахваченной земле. В настоящее время тяжело собрать документы. У Любови Александровны нет денег на адвокатов и суды. Живет на пенсию.
— Было 10 судов. 3,5 тысяч потратила — и ничего, — плачет женщина.
Милиционеры еще выясняют, что происходит в доме на Авиаторов.
— Бабушка говорит, а ее дочка отрицает, — говорит участковый Станислав Примушко. — Там все из-за домовой книги. В мае соседи вызвали милицию, привезли забинтованную бабушку в участок. Ей было плохо. Вызвали "скорую", госпитализировали.
Примушко добавляет, что Любовь Александровна выглядит лучше с тех пор, как не живет с дочкой.
— Встретил ее где-то три недели назад, — продолжает участковый. — Совсем другой человек. Раньше придешь к ним домой, а она молчит, трясется. А теперь разговаривает, пополнела. Видно, что никто ее не обижает.
8 
35413
Комментарии