— Шестой год мой сын гниет в изоляторе. Без приговора, доказательств вины. Только потому, что так хочет прокуратура, — говорит львовянка Наталия Мазыкина, 51 год.
Ее единственный сын 25-летний Евгений Марченко с 9 июля 2013-го сидит во львовском следственном изоляторе. Его обвиняют в ограблении и убийстве прабабушки 87-летней Надежды Богдановой.
Тело женщины 8 июля 2013-го нашла соцработница. Вызвала полицию.
— Я как раз отдыхала в Карпатах, — рассказывает Наталия Игоревна. — Об убийстве бабки мне сообщили по телефону. Ее избили, задушили, тело сложили в коробку и заклеили скотчем. Заподозрили Женю, потому что в тот день он ушел с работы на час раньше, купил телефон и планшет.
Наталия Мазыкина воспитывала сына одна. Отец умер, когда Евгению было 5 лет. Жили в двухкомнатной квартире женщины.
— Мы были не бедны. Я работала няней у зажиточных людей, неплохо зарабатывала. Носили лишь брендовую одежду, которую высылали подруги из Италии и США. Моя квартира оформлена на Женю. Он учился в институте на товароведа, работал в магазине спортивной одежды. Зарабатывал 3 тысячи гривен в месяц, еще тысячу получал по потере кормильца — на то время это 500 долларов. Знает английский, немецкий, французский. Хотел ехать учиться в Германию. Прабабушку любил, часто приходил помогать ей.
Потерпевшей по делу признали дочь погибшей — бабку Евгения. Она попросила суд отпустить внука под домашний арест. Ей отказали.
Евгения уволили с работы и отчислили из института в день задержания. Его мать уже не может работать так интенсивно — дважды в неделю навещает сына в изоляторе.
— Мой сын хотел жить, развиваться, учиться дальше, — продолжает. — Вместо этого сидит в изоляции, без свежего воздуха. Читает книжки, но уже не ориентируется в жизни. Удивляется, что буханка хлеба стоит 12 гривен. В прошлом году в июне заболел чесоткой (инфекционное заболевание кожи, которое сопровождается зудом. — ГПУ). За три месяца почти полностью облезла кожа, при росте 180 сантиметров весил 57 килограммов. Сильно упало зрение, был риск комы. А ему назначили гормональные препараты от дерматита. Нормально полечить сына смогли только тогда, когда сменился начальник СИЗО.
Женщина носит сыну домашнюю еду и лекарства.
— Устала, денег уже нет, — говорит Наталия Мазыкина. — Моя мама сильно переживает за Женю, в позапрошлом году инфаркт перенесла. Отца недавно инсульт разбил. 18 октября у него был день рождения. Вздыхал, что опять празднует без внука.
Дело убийства Надежды Богдановой рассматривает Франковский районный суд Львова.
— Судьи собираются раз в два месяца, только продлевают срок ареста, — говорит Наталия Игоревна. — Доказательства и экспертизы не рассматривают, свидетелей не допрашивают. Хотя есть такие, которые в тот вечер видели Женю в другом месте. Их полгода не пускали на заседания, ожидали под дверями. Заседания проводят с нарушениями — в коллегии часто видим судей, которые были следователями.
Нарушения начались еще на этапе следствия.
— Два месяца, пока дело готовили к суду, мне не давали увидеться с сыном, — добавляет Наталия Мазыкина. — Адвокат передавал неправдивую информацию. Предлагал дать взятку следователю. Отказалась от его услуг. По ночам звонили незнакомцы с угрозами: "Мамаша, не рой, потому что пожалеешь".
— Все разумные сроки для рассмотрения этого дела давно прошли. Приговор могли вынести за год, — говорит адвокат 32-летний Михаил Магарский. — Но ни суд, ни прокуратура не принимают никаких мер, чтобы ускорить процесс.
Прокуратура возражает против всех ходатайств защиты. Почему — не объясняет. Такое впечатление, что пытается дольше держать человека в изоляторе. Заседания длятся по 10–15 минут. Свидетелей не допрашивают, доказательства не исследуют. Прямых доказательств его вины нет.
1 
1
Комментарии