Мария Панасюк из города Нетешин на Хмельнитчине сдалась в плен боевикам ДНР, чтобы те выпустили сына 20-летнего Андрея. Пробыла у террористов восемь дней. Парень вместе с братом Иваном с марта принимал участие в АТО. 31 июля вблизи города Шахтерска Донецкой области их колонна попала в засаду. Тяжело раненного Андрея боевики взяли в плен.
Двойнятя Иван и Андрей в октябре 2013 года подписали контракт с 25-й десантной частью в Днепропетровске. Иван окончил училище, по специальности электросварщик. Андрей — Львовское училище физической культуры.
— Была возможность устроить ребят охранниками на Хмельницкую атомную станцию, однако нужна служба в армии, — говорит тренер Панасюков по боксу Максим Грушин, 33 года. — Пошли в десант. Оба кандидата в мастера спорта по боксу.
Иван служил водителем-механиком боевой машины десанта, Андрей — пулеметчиком.
— На АТО наш батальон выехал 14 марта. Страх появился после первых обстрелов. Тогда минометами накрыли. Было много раненых, — вспоминает Иван. Лечит ангину в инфекционном отделении Нетешинской городской больницы. Лежит в двуместной палате.
— 31 июля наш батальон получил приказ из-под Амвросиевки прибыть в Шахтерск. Шли колонной. Меня с братом посадили на разные машины. Утром прибыли на окраину Шахтерская.
Вижу, из-за угла дома выезжает танк. Метров с 30 прямой наводкой бьет по бээмдэшке, на которой Андрей. Там было нереально выжить. Я брата похоронил.
В БМД, кроме водителя, были три бойца. На броне — еще пятеро.
— Чувствовал, что-то должно случиться, — рассказывает Андрей Панасюк. Разговариваем в общежитии, где живут его родители. В комнате под стеной старый шкаф. Напротив — диван. Вплотную — стол с компьютером, офисное кресло на колесах. Говорит медленно и мало. Иногда кривится — то ли от боли, то ли от воспоминаний.
— Перед самим Шахтерском пристроился сзади на броне возле двигателя. Танк не видел, только почувствовал, как взрывной волной меня отбросило метров на 20. Открываю глаза: лейтенант Артем Джубатжаев без ног ползет. Поворачиваю голову, а у другого солдата все оторвано, на самом туловище стоит. Из последних сил стал отползать к елке. Услышал два выстрела. Стоны стихли. Террористы раненного лейтенанта и солдата добили.
— В нагрудном кармане я держал обезболивающий укол. Его выдали перед выездом. Уколол себе. Получил ожоги спины и ягодиц, осколочные ранения рук, ног, туловища. Обезболивающее держало до обеда. Потом от болевого шока и потери крови несколько раз падал в обморок. Был ранен в шесть утра. А нашли меня в девять вечера.
Андрея нашли те же танкисты, которые подбили его машину.
— Потом врачи говорили, еще минут 30, и я умер бы от потери крови, - продолжает. — Тогда под елкой мерещился друг Виталик Бондаренко. Он погиб в самолете, когда в Донецком аэропорту заходили на посадку. Говорил со мной. Говорил: "Ты выживешь". И я верил. Когда нашли, просился, чтобы не пристрелили, потому что еще жизни не видел. Были местные боевики, россияне и чеченцы.
На машине парня отвезли на допрос. Потом — в больницу. Андрей помнил лишь номер -своей девушки Кристины. Позвонил ей. Та — сестре Андрея Оксане, которая живет в Днепропетровске. В это время к ней ехала гостить мать.
— А на утро уже появилось видео с допроса и из больницы, — говорит 43-летняя Мария Панасюк. Сидит на диване у себя в общежитии. — Его дочь нашла в Интернете. Я сразу в Днепропетровскую СБУ обратилась, прокуратуру, его военную часть. А им и дела до нас нет. Везде одна отговорка: пропал без вести. Собрала какие были деньги — и на попутках в Донецк.
В реанимации мать к сыну не пустили. Местная, которая носила в больницу Андрею бульон, на несколько дней приютила ее. Женщина позвонила в Министерство здравоохранения ДНР.
— Дали номер их министерства транспорта. Там сказали пойти сдаться в обмен на сына. 4 августа пошла в бывшее здание СБУ, в настоящее время штаб ДНР. На посту ко мне вышел Игорь Безлер. Я стояла как железная, страх не выражала, слезинки не проронила. Все говорила, что мы — славяне, и не годится друг друга убивать. Написала заявление, чтобы Андрея отпустили, или обменяли. Меня допрашивали. Обвиняли в беспорядках в Одессе, и "Правый сектор" шили.
Женщину держали в небольшой комнате. Из мебели был стул и раскладушка. Охраняли чеченцы.
— Я просила, чтобы дали охранять женщину, так как даже страшно прилечь было. Так в последние дни охраняла какая-то журналистка из Крыма, — про¬должает Мария. — Кормили раз в день. Через три дня я отказалась от еды. Два дня не ела. Пришел Стрелков. Я и перед ним тоже ни слезинки не проронила. Благодарила, что сына не убили. Хотя и трудно было те слова говорить, так как враги. Говорила, если сына не отпустят, будут иметь грех до седьмого колена.
8 августа Марию Панасюк пустили к Андрею в реанимацию.
— Это была такая радость, что мой ребенок жив. Андрюха был спокоен, держался мужественно.
В палату вместе со мной зашли российские журналисты с камерами. Снимали сюжет, какие дээнэровцы человечные, что матери отдают раненного вражеского десантника. Знакомые рассказывали, что видели тот сюжет на одном из российских каналов.
Врачи говорили, что за те восемь дней Андрея несколько раз пытались похитить. Кто это был, и для чего им парень, не объяснили. Профессору, который лечил Андрея, угрожали автоматами. Он говорил, если отдаст парня, тот через несколько часов умрет.
И Бабай (ополченец Александр Можаев. — "ГПУ"), и Безлер предлагали переехать с сыном в Россию. Обещали лечение, жилье, деньги. Я говорила, что люблю Украину. Когда Андрея перевели в травматологию, за ним перестали ухаживать. Попросилась пойти в аптеку лекарств купить. Дали охранника. А внизу — местные. Одна дала мне пощечину, другая за волосы ухватила. Кричат: "бандеровка", "хунта". Свистят, в ладони хлопают. Если бы не охранник с автоматом, разодрали бы.
Несколько раз в палату заходили раненные дээнэровцы. Раз принесли банан, в другой раз — кофе. Говорит Андрюха: "Мама, я боюсь пить тот кофе. Может, они нас отравить хотят". Говорю я: "Не бойся, сынок, половинку я выпью, половину — ты. Если умрем, то вместе".
11 августа состоялся обмен пленными. Четырех украинцев обменяли на семерых боевиков.
— Обменом в основном Бабай занимался, — рассказывает Мария Панасюк. - Открывает старую "скорую", на которой нас везли, и говорит: "В последний раз спрашиваю: поедешь в Россию?". Говорю, что нет. Тогда он: "Ты до родной земли не доедешь". Нас обменяли возле Снежного. Везде расставили снайперов. Двое раненных солдатиков несли на носилках моего Андрюшку, а третий сбоку ковылял.
В каком-то карьере решили переночевать. Где-то километров 70 от Амвросиевки. Целую ночь ожоги сына мазала пентанолом. А у него только те глазоньки блестят. На следующий день в Амвросиевскую больницу за нами и ранеными приехал автобус. Позади сопровождал "Урал". Как только отъехали, на поле попали в засаду. Одного солдата из сопровождения — сразу на смерть. Другой бросил меня на пол и прикрыл собой. Ему пуля попала в голову. А те раненные кричат: "Мама, ты жива?" — утирает слезы Панасюк. — Только из-под обстрела выехали, как автобус остановился — радиатор пробило. Я давай тех окровавленных мальчиков в подсолнечное поле тянуть. А они стонут.
В подсолнухах просидели до вечера. Ночью их подобрали украинские военные. Довезли до Тореза, посадили в вертолет. За это время у Андрюхи началось нагноение. В госпитале под Запорожьем его сразу на операцию. А я тех солдатиков мыла, перевязывала, губы им смачивала. Мне до сих пор это все снится.
На вопрос, издевались ли над ней в плену, Мария Панасюк склоняет голову и тихо отвечает:
— Я не хочу об этом говорить.
Государство еще ни копейки не выплатило
Мария Панасюк работает помощником воспитателя в детсаде. Получает 1 тыс. грн. Муж ездит на заработки за границу. В настоящий момент без работы. Живут в общежитии.
— Долго не хотели давать справку, как Андрей получил травму, аж пока на телевидение не обратилась, — рассказывает о сыне женщина. — Многим раненым пишут, что травму получил в быту, или хроническое заболевание. А без справки никакой помощи не дадут.
Вон, у Андрея поломались зимние костыли. Государство еще ни копейки не выплатило. Ходила к мэру, чтобы дал ребятам по земельному участку. Никакого результата. За общежитие плачу по полной, никаких субсидий. Люди ребятам на зимние вещи собрали.
Полного выздоровления врачи Андрею не прогнозируют. У него нет большого пальца на правой стопе. Оторвало при ранении.
4 
35413
Комментарии