— Валентину летом 33 года исполнилось. Праздновали день рождения без него на Европейской площади — акцию в поддержку проводили. А у него в тот день как раз не было света и воды в колонии, — говорит 57-летний Петр Выговский из Киева.
Его сын-майдановец Валентин год отбывает наказание в колонии строгого режима в городе Кирово-Чепецк Кировской области России. Мужчину арестовали 18 сентября 2014 года на железнодорожном вокзале Симферополя. Обвинили в обладании секретной информацией, которая может навредить российской авиации. После полугода пыток Валентин подписал выдвинутые против него обвинения. В декабре 2015-го приговорен к 11 годам заключения.
Петр Выговский приглашает в гостиную своей квартиры возле метро Харьковская в столице. Здесь красивая мебель, которую сделал сам. На телевизоре — сине-желтый флажок. За стеклом в шкафу возле книжек об авиации выставлены фото сына Валентина. Петр Степанович приносит на подносе красный чай каркаде.
— Черный и зеленый чай не пьем. Кофе тоже. Никакого алкоголя и курева. Ходим в церковь мормонов всей семьей. Кроме Валентина, у меня есть двое младших сыновей. Михаилу — 30, а младшему Павлу — 14.
Когда в последний раз виделись с сыном?
— Жена была на свидании в октябре. Это первое нормальное свидание не через стекло. До тех пор несколько раз ездила к нему в СИЗО "Лефортово" в Москве. Он там 19 месяцев был после ареста.
Вы не приезжали?
— Собирался. Но предупредили правозащитники, что лучше не ехать. Сказали: сейчас вытягиваем одного, а будем — двоих. Причем меня туда подозрительно тянул наш российский адвокат. Постоянно просил, чтобы привез какие-то вещи сына, чтобы поговорил с ним.
Кто этот адвокат?
— Назначенец, фамилии не вспомню. Входит в адвокатскую группу "Прокуратор" из бывших прокуроров и следователей, которые вышли на пенсию. Занимаются преимущественно политическими делами.
Как арестовали Валентина?
— Сын с детства интересуется техникой, авиацией. В этом шкафу только малая частица его технических книжек. Много завез в гараж.
С детсада читал журналы "Авиация и время". Они на то время были дорогущие — 6–7 рублей один. Как в киоске видел этот журнал, не купить не могли. По авиации глубоко копал. Даже в КПИ поступил потому, что в том корпусе учился Сикорский.
Петр Степанович открывает дверцы шкафа. Показывает толстый том "Авиационные цифровые системы". Достает альбом с чертежами авиадвигателей. Их Валентин делал сам.
— Сын закончил факультет электроники, — продолжает мужчина. — Имел бизнес — ремонт автомобилей. В авиации работать не хотел. Говорит — там все закостенелое, непередовое, бюрократия.
Почему сын попал в поле зрения ФСБ?
— Он посещал все возможные выставки, связанные с авиацией. Поддерживал связи с фанатами авиации из других городов. Многие из них были из России. В последнее время все, кто работал в российской оборонной отрасли, были под колпаком ФСБ. Так обратили внимание на сына, начали его "пасти". Сделали все, чтобы выехал за пределы Украины — в Крым.
Одна девушка выдавала себя за фанатку авиации. Сообщила, что ее деду делают операцию по онкологии. И она срочно собирает деньги. Валик одолжил три тысячи евро и повез их девушке. Перед тем предлагал перечислить на карточку. Но говорила, что деньги могут не дойти, потому что все счета в Крыму подконтрольны.
Приехал на вокзал. Они встретились. И его арестовали. Эта девушка была вместе с ФСБ. С ними сопровождала сына. Сама работала в каком-то конструкторском авиационном бюро. Утверждала, что Валентин выспрашивал у нее секретную информацию.
Сына обвиняют в том, что брал засекреченную в России информацию об авиационных двигателях и, мол, хотел ее кому-то продать. А из-за того, что принимал участие в Майдане, его допрашивали с пристрастием. Все припомнили — и Майдан, и что бандеровец и антисоветчик.
Как вы узнали о задержании сына?
— Выехал он из Киева 17 сентября. Искать его начали через два-три дня. Я написал заявление в милицию. Там мозги прокомпостировали: "А может, поехал воевать? А может, он где-то к девушкам пошел?"
Стали искать своими силами. Вплоть до того, что вышли на одного из сотников крымской самообороны. Узнали, что сына вывезли в Москву. Я написал заявление в наш МИД. Они сразу сделали прямой запрос в Россию. Потом нам пришло по электронной почте письмо от адвоката.
Сказал, что сын в Москве. Писал, чтобы привезли ему одежду, средства гигиены и продукты. Среди них — сигареты и кофе. Валик их не употребляет. Это вызвало большое подозрение.
К нему долго не пускали консула, не позволяли свиданий, пока не подписал признание вины. Поставили перед выбором: не подписываешь — 20 лет тюрьмы и остаешься калекой. Признаешь вину — получаешь меньший срок и сохраняешь здоровье.
В каких условиях его содержат?
— До 5 декабря был в одиночной камере. Есть угроза, что будут этапировать в колонию похуже — за 380 километров в сторону Урала, в местность Вятлаг возле поселка Лесной. Там раньше были гулаговские лагеря. Туда почти не ходит транспорт.
Возле Лесного с 1951 по 1956 год сидел мой отец по политической статье, как "пособник фашистов". Ему присудили 25 лет колонии и пять лет высылки. После смерти Сталина реабилитирован. Вернулся весь седой.
В квартиру заходит жена 54-летняя Галина Васильевна.
— Степан Александрович был очень честен, — садится в кресло напротив. — Всегда говорил в глаза, что думает. Такой и Валик. За это и переживала — чтобы ФСБшникам не наговорил, что думает.
Какие перспективы вытянуть Валентина из неволи?
— Надежда Савченко говорит, что только власть может это сделать, — продолжает женщина. — На наши акции даже не пришла. Сказала: "Это ничего не даст. Вам нужно к власти. Только она может политически договориться".
Я с ней согласна. Но сейчас президенту не до наших политзаключенных, когда шатаются кресла под чиновниками. И это не его заслуга, что вышли Савченко, Солошенко и Афанасьев. Он только там пиарится. Красиво сказали, что и за других возьмутся. А дела нет.
"Зубы посерели, потому что творога не ест"
Во время пыток в российской тюрьме Валентину Выговскому перебили переносицу. Нуждается в операции, потому что трудно дышать.
— Сын держится, но ему очень трудно, — рассказывает мать Галина Васильевна. — Он такой человек, который никогда не жалуется. Говорил: "Мам, тебе всего не буду говорить. То, что выдержал на своей шкуре, и врагу не пожелаю".
Били так часто, что потом уже ничего не чувствовал. Опустошился. Сознался — самое ужасное, когда имитировали ему смерть. Везли часов пять. Поставили над могилой. Рассказывал: "Уже прощался с жизнью. Стал говорить им все, что о них думаю. Думал — терять нечего".
Особенно строгий режим был первые три недели в пересылочной тюрьме. В камере не давали ни присесть, ни лечь на протяжении дня. При этом включали на полную громкость патриотические песни о Путине, партии, гимн России. Дней 10 так сидел.
Только по приезде консула позволили читать книжки. Лучшая библиотека была в "Лефортово". А здесь — преимущественно ментовские книжки и советские. Достоевского всего перечел. Пишет, что очень голодает мозг. Просит распечатки о машинах и мотоциклах присылать.
Стал качаться. Когда особенно трудно на душе, отжимается от пола. До тысячи раз делает.
Зубы посерели, потому что творога не ест, молока не пьет. Даже мяса не дают. Цены высокие. На территории колонии есть магазин. Его редко, но водят туда. Что-то из еды возьмет.
Передавали ему теплую одежду — куртку, сапоги. Но их держат на складе и сыну не отдают.
Правозащитники советуют передавать сигареты, потому что там это валюта. Прислали сыну шесть пачек. Он ребятам пораздавал.
На прогулки выводят раз в три-четыре дня или неделю. Выпускают на час в клетки с перегородками на четверо человек. Сын говорит — на курятник похоже. Через решетки они могут друг с другом перемолвиться и небо увидеть.
Сына держат в одиночке вроде бы потому, что в колонии много украинцев-сепаратистов из ДНР и ЛНР. И они не хотят конфликтов на политической почве.
Вообще там много нерусских. Они самые опасные — группируются между собой, агрессивные. 70 процентов сидят за наркотики.
4 
1
Комментарии