- Идите прямо, а потом резко повернете влево. Нашего художника здесь каждый знает. Он весь забор себе разрисовал, - женщина, у которой из-под кремового платка выбиваются короткие седые волосы, переходит улицу с двумя полными ведрами в селе Крюковщина Киево-Святошинского района. В двух кварталах от ее дома живет художник 78-летний Леонид Литвин.
На потрескавшихся досках забора остатки старой краски : синей, красной и зеленой. Каллиграфическим почерком выведено "Леонид Литвин".
На вымощенную досками дорожку ступать страшно. Они черные от дождя. Скрипят под ногами. Поднимаются от каждого шага. Калитка новая.
- Это соседи собрались и поставили ему новые ворота, - говорит черноусый мужчина, живет неподалеку. - Старые уже давно разлезлись. Нам его жаль, потому что он неплохой человек. Вот недавно принес мне свой альбом. Подписал и сказал: "Берегите. После моей смерти целое состояние на нем сможете заработать".
Трижды стучим в окно. Слышно, как хозяин переговаривается в хате с женой. Отворяет двери через 5 мин. Он в коротких черных шортах и высоких резиновых сапогах. Медленно выходит из хаты. Левая нога не сгибается.
- Меня инсульт недавно стукнул. Довели эти подонки из районной и областной администрации. Пашинский (глава госадминистрации Киево-Святошинского района. - "ГПУ") перед выборами говорил: "Сделаю вам выставку, так хоть люди о вас будут знать". Отвечаю: "Для чего мне это? Меня и так знают". Он обиделся: "Если вы такой гордый, то я никакого дела с вами иметь не хочу". Посол Дании с женой приезжал, купили у меня две картины. Повезли в Данию. А сельский голова повесить в конторе не хочет. 12 лет пенсию мне не платили. Говорили: "Вам надо поменять советский паспорт на украинский". В паспорте же написано, что я украинец. Кому какое дело, кто мне его выдал.
Теперь пенсию платят?
- В 2002 году дали пожизненную президентскую стипендию. Где-то тысячу гривен получаю. В том году за долги нам свет отрезали. Если очень надо, то зажигаем керосиновую лампу. Но боимся, что сгорим. Живем как воробьи - встаем с восходом солнца и ложимся в сумерках. Летом еще нормально. А зимой трудно, темно уже в четыре часа становится. Мы с женой сядем и вспоминаем, как свой век прожили.
Из хаты выходит хозяйка 75-летняя Анна Степановна. Руки держит на лямках красного школьного ранца.
- Что, привезли ванну для Анны? Нет? Тогда в чем дело, товарищи? - говорит она и бодро шагает за ворота.
- У жены крыша поехала, - объясняет Леонид Григорьевич. - Ей слышатся голоса, что-то мерещится. А недавно началась клептомания. Все хватает и перекладывает, куда ей вздумается. Не могу найти ни ложку, ни книгу, ни документы. Ключи от хаты куда-то дела, вынужден был новые покупать. Теперь ношу на шее на веревочке. Мы с Аннушкой уже 40 лет вместе живем. Нарисовал больше 30 ее портретов. Их у меня не раз купить хотели. Но я не продаю. На старости хоть порадуюсь, что имел такую красивую жену.
Посреди поляны на куче сложены подрамники. Они черные от дождя. Несколько покрыты зеленоватым грибком.
Чего рамки под дождем мокнут?
- Снимал с картин, которые на выставках показывал. Сложил в мастерской. После того как пошел дождь, они разбухли и покрылись плесенью. Когда вернулся из больницы, вынес их на солнце - чтобы просохли. Надо сбить, а у меня левая рука после инсульта не работает. Просил, чтобы председатель пришел и помог. А он какого-то пьяницу прислал. Тот молотком чуть все руки себе не поотбивал.
Ведет к мастерской. На ней большими буквами написано "Свобода. Бог. Украина". Внизу: "Мне с женой не возиться, а удочка, а краски на Днепре понадобятся. Эй, я тот, который странствует как паломник и изгнанник в бурном мире".
Это вы о себе написали?
- А о ком же? Я родился в Керчи. 15 лет с мольбертом путешествовал по Украине. На Крюковщину я переехал в 1978 году. Товарищ взял сюда на этюды. Я увидел эту красоту. Продал хату в Керчи и купил здесь. Забрал жену и маму. В хате все коврами было устлано, убрано.
Когда мама умерла, все пошло вверх ногами. Мои родные сестры картины из хаты выбрасывали. Говорили: "Ты лучше бы себе работу нашел. Разве это мужское дело, красками стены мазать?". У меня здесь сад был и огород. Вынужден был им все отдать, чтобы дела ко мне не имели. Они землю соседям продали, а сами поразъезжались. В Керчи сейчас живут. Но связь с ними я потерял. Как-то послал свой альбом, но мне его вернули. На посылке было написано: "Получатель не проживает по указанному адресу".
С соседями дружите?
- У нас неважные отношения. Они постоянно милиционеров приглашают, пожарных. Хотят, чтобы нас в дом престарелых забрали. Попросишь купить хлеба или лекарств - никто не хочет. Одни алкашики приходят. Возьмут деньги и с концами исчезают. Я сам на базар езжу. Куплю картошки, сальца. Летом на рыбалку хожу. А вот весной ездил на Труханов остров, собирал там дикий щавель.
Нащупывает на веревке самый большой ключ. Отпирает двери мастерской. Переступает через тазик с пробитой в дне дырой. Несколько дорожных сумок на полу доерху забиты тюбиками из-под красок.
Снимает черную запыленную пленку с 2-метровой картины с Григорием Сковородой. Он голый сидит на пне и смотрит на купола Киево-Печерской лавры.
А чего Сковорода у вас голый?
- Потому что хитрый. Когда шел дождь, он раздевался. Одежду прятал в надежное место. Потом доставал ее и был сухим. Эскиз этой картины лежит в Киево-Могилянской академии. Ее почетный президент Брюховецкий обещал зайти. Но что-то не приходит. Он хочет в академии сделать уголок с моими работами.
- А теперь полезли на чердак, - Леонид Григорьевич ведет к крутой лестнице. - Я там свои картины прячу. Люди к чужому добру лакомые. Как-то ночью кто-то окно выбил. Два полотна украли. Хорошо, что хоть нас не тронули. На чердак не каждый осмелится залезть. На моей лестнице голову свернуть можно.
Лезет вверх. Лестница прогибается и скрипит. Она перевязана веревками, потому что гвозди наполовину повылезали из досок. С лестницы спрыгивает рыжий кот Винсент Ван Гог.
Кот мышей на чердаке ловил?
- Держим 10 котов, хоть бывает самим нечего есть. Если бы не они, нас бы здесь крысы съели. Как-то с женой наловили рыбы. Нажарили, поели. А потом в сенях выложили из рыбьих косточек картину. Коты за секунду наше творчество потрощили.
На чердаке темно, с потолка свисает паутина. Работы лежат в картонных ящиках. Несколько десятков свернуты в трубки и расставлены под стенами. Накрыты тряпками и разорванными пакетами.
- Главное, чтобы вы почувствовали атмосферу, в которой живут гении. На Крещатике крепкие ребята охраняют бюстики и плавочки. А мои картины никто не стережет. Президенты и международные послы выступают и говорят: "Это искусство стоит миллионы". Чего же вы не сделаете для этого искусства музей и охрану не поставите?
Ставит полотняный мешок между ногами. Правой рукой развязывает на нем веревку.
- Ножика у тебя нет? Хочу разрезать пачку, а сил не хватает, - напрягается, на лбу выступают жилы. Вытягивает свой альбом. В прошлом году он вышел в издательстве "Лыбидь", стоит 160 грн. - Подписывать не буду. Еще раз придешь, тогда подпишу.
Мобильного телефона у Леонида Литвина нет. На открытие своей выставки в столичном музее имени Тараса Шевченко в мае этого года он не приехал.
38 картин Леонида Литвина приобрела азербайджанская нефтяная компания "СОКАР". Семь передали музею Тараса Шевченко. Остальные планируют подарить другим музейным учреждениям.
Литвин пишет мягче и лиричнее, чем Ван Гог
В январе картины Леонида Литвина выставили в президентском фонде Леонида Кучмы "Украина". Организовать экспозицию помог академик 81-летний Иван Дзюба.
- С Леонидом Литвином мы познакомились в начале 1960-х, - рассказывает его жена Марта Владимировна, 70 лет. - С тех пор регулярно его навещали. Два года тому назад приехала к нему с дочкой. Тогда Леонид Григорьевич вытянул с чердака две картины, чтобы нам подарить. Когда мы отказались, на его глазах появились слезы. Он сказал: "Может, это будет все, что останется после меня". Тогда мы поняли: надо срочно спасать картины и показывать их людям. Свернутые полотна привезли в Киев на грузовике. Дома их развернули и просушили. Искусствоведы назвали его работы экспрессивным экзистенциализмом, сравнивали с творениями Сезана, Гогена и Пиросмани.
- Манеру писания Литвина чаще всего сопоставляют из вангоговской, - говорит столичный искусствовед Дмитрий Горбачев, 75 лет. - Но у Ван Гога были закрученные мазки, за которыми стояли безумство и напряжение. А у Литвина - мягче и лиричнее. Ван Гог продал лишь одно полотно за 400 франков, а после смерти художника его работы стали одними из первых в списке самых дорогих. "Портрет доктора Гаше" в 1990 году с аукциона "Кристис" продали почти за 82,5 миллиона долларов. Точно так может быть и с Литвином.
2 
1
Комментарии
1