- Мы Бога каждый день благодарим за то, что живыми остались, да и сейчас в нашей квартире лучше, чем на улице, - 68-летняя Алла Высоцкая стряхивает снег с красной вязанной шапки перед первым подъездом 6-этажного дома на столичной ул. Ивана Мазепы, 3.

В полночь 21 ноября здесь возник пожар. Выгорело 600 кв. м крыши и восемь квартир на верхних этажах. Всего повреждены 50 жилищ. 29 ноября Алла Григорьевна с мужем Владимиром и сыном Андреем вернулась в свою 3-комнатную квартиру.

Дом в нескольких метрах от станции метро Арсенальная. У подъезда дежурит пять милиционеров. Один из них сидит на пластиковом стуле под стеной, разгадывает кроссворды. Алла Григорьевна показывает милиционерам страницу паспорта с пропиской.

- Милиционеров поставили здесь сразу после пожара, - поднимается по лестнице на третий этаж. - Внутрь пускают только жителей. Сначала здесь много желающих было поживиться чужим добром. У соседа из сейфа украли бутылку дорогого вина. У других выкрутили розетки. Соседи такого никогда не сделали бы. Это только чужие.

Алла Григорьевна живет в 3-комнатной квартире площадью 93 кв. м. В коридоре стоит мешок лука, на серванте сложены в кучу набухшие от воды фотографии.

- У нас квартира была похожа на музей, - снимает длинное пальто. Набрасывает на плечи красную куртку с засаленными рукавами. - Мы с сыном художники. Он у меня инвалид первой группы. Ничего не слышит, но рисует красиво. Все картины на кучи сложила и смотреть на них боюсь.

Под потолком протянут электрический провод. К нему подсоединена лампочка, которая освещает гостиную. Посреди комнаты стоит тепловая пушка. На столе, креслах и диване сохнут мягкие игрушки, одеяла и несколько курток.

- Больше всего жаль книг с репродукциями икон, которые мне подарил святой отец из Бельгии, - вытягивает из кучи книгу. На ней ничего не видно - все размыто водой. - В ту ночь я плохо спала, было предчувствие чего-то недоброго. Услышала, как на улице что-то падает. Выглянула в окно, а из соседнего - дым валит. Разбудила сына и мужа. Пока они собирались, успела какие-то вещи повыбрасывать через окно. Я не паниковала, потому что лет 25 назад в этой же квартире пережила пожар. Но тогда государство нам здорово помогло. За бюджетные деньги полностью сделали ремонт и даже новый паркет постелили. А теперь ничего не обещают. Всем жителям дома дали по 10 тысяч гривен компенсации морального ущерба. А мне на ремонт и 100 тысяч не хватят.

В спальне на диване в толстых вязаных носках лежит сын Андрей, 40 лет. В качестве приветствия громко мычит и размахивает руками. Возле него на диване два толстых альбома с фотографиями.

- Когда уже вышли на улицу, сын вспомнил об этих альбомах. Вынес их из пылающего дома. Тушили пожар долго. Квартира Сашки с пятого этажа уже горела, а пожарные лестницу не подгоняли. Объясняли: раз огонь ветром понесло к третьему подъезду, то надо его первым тушить. Сначала говорили, что пожар начался в 35-й квартире, потому что там загорелся камин. Но это ложь. Я после пожара в их квартиру зашла, так только камин целым остался. Потом начали говорить, что загорелось на чердаке, потому что его якобы незаконно сдавали в аренду. Но этого быть не могло. В октябре мы ставили спутниковую тарелку. Через чердак хотели выйти на крышу, но он закрыт был. Писали заявление в жэк, чтобы нам его открыли. Сейчас время такое, что специально могли поджечь, потому что кто-то кому-то стал мешать. Еще ходит одна версия, что этот дом хочет кто-то выкупить. После пожара Андрей несколько дней плакал и спать не мог. Просил: "Надо эту квартиру продать. Потому что когда-то мы здесь все сгорим". 3-комнатная квартира в этом доме стоила миллион долларов, после пожара больше 200 тысяч за нее не дают. Лет восемь тому назад соседка напротив хотела свою продать. Риэлторша ей говорила: "Ваш дом только сверху элитный, а внутри рухлядь одна. Здесь же жить страшно".

Алла Григорьевна ставит на электроплиту кастрюлю.

- Муж скоро с работы придет, надо борщ вчерашний разогреть.

Стены в кухне завешены деревянными досками, расписанными цветочными узорами. Вверху на полках расставлены чашки и тарелки.

- У нас только кухня сохранилась нормально. Но в шкафах все мокрое. Понемногу вытягиваю и просушиваю. Все крупы выбросила, чтобы никакие жучки не завелись. Нас в квартиру пустили только утром. Воды было по колени. Два дня вычерпывала.

В квартиру заходит муж хозяйки 71-летний Владимир. Стряхивает с меховой шапки снег, кладет ее на полку.

- А зайду к бригадирам, может, они откроют, - говорит Владимир Иванович.

- Над нами живет генерал СБУ, - объясняет Алла Григорьевна. - Он закрыл квартиру на ключ и поехал куда-то. А там же у него крыша вся сгорела, надо пленку застелить, чтобы снег нам на головы не падал. Так это он вчера дал ключ бригадиру. А у того времени нет, чтобы пленку застелить, а нам ключ давать не хочет. Не могу понять, чего он нас туда не пускает. Там же все сгорело. Ну, разве что у того эсбэушника был туалет из мрамора и золотые ручки на дверях. Он у нас инкогнито. Несколько лет тому назад нас затопил, так мы его и тогда не видели. Прислал к нам какую-то бабу, чтобы передала деньги на ремонт.

На всех лестничных площадках работают тепловые пушки. Возле них на перилах разложены матрасы, одеяла, куртки, пальто и обувь.

- Что там у вас постоянно капает? - к работникам жэка на лестничной площадке кричит женщина из 15-й квартиры в махровом халате.

- Ничего здесь не капает, это вам уже кажется, - отвечает ей мужчина в синей спецовке.

- Вы бы лучше еще раз крышу пленкой перекрыли, а то наши вещи здесь никогда не просохнут.

- Вот зайдите, гляньте, как мы живем, - жительница квартиры №15 отворяет двери. Весь коридор заставлен кучами влажной одежды. На межкомнатных дверях висят сырые матрасы и одеяла. - Хуже, чем на вокзале. Сначала нам предложили поселится в отеле "Салют". Но через день сказали, что все отменяется, потому что в районной администрации не хватит денег, чтобы с отелем рассчитаться. Сказали, что могут поселить в Пуще-Водице в санатории для нервнобольных. Через несколько дней оттуда все уехали к своим родственникам. Жить там невозможно. На этаж - один туалет и умывальник, а в душе нет горячей воды. Только одна семья там осталась. У них в Киеве никого нет. 10 семей сюда переехали.

×