С началом боевых действий ко мне стали обращаться друзья, знакомые, знакомые знакомых с Донбасса: "Можно у вас пожить?". Позвонила на горячую линию Киевской администрации. Спрашиваю, куда ехать беженцам из Донбасса? В ответ услышала: таких не существует, есть только беженцы из Крыма, - рассказывает 43-летняя Оксана Сухорукова о том, как попала в волонтерское движение.

 

Она исполнительный директор благотворительного фонда "СВОИ". Он создан в июле 2014 года для помощи пострадавшим от боевых действий. Начав деятельность с волонтерского центра "Фроловская, 9/11". Оксана - одна из инициаторов создания одноименной Гражданской сети "СВОИ", что объединяет 40 общественных волонтерских организаций. Входит в общественный совет при Министерстве здравоохранения.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Я не якорь. Я - двигатель" - переселенка остро высказалась об отобранном праве голосовать

В тот же день мне позвонила незнакомка: "Нас 2 женщины и 3 детей, стоим на улице. Не знаем, что делать". Мой номер ей дали в КГГА - на той же горячей линии. "Хорошо, - говорю, - Стойте там, я скоро".

Собрала людей на работе, рассказала. Они скинулись деньгами. Пока я ехала, тех людей поселили в церкви. А потом эти женщины занялись волонтерством. Одна из них до сих пор в этом процессе.

Когда искала людей, которые помогают переселенцам, нашла в Facebook многих киевлян. Познакомилась с Еленой Лебедь, Лесей Литвиновой.

 

Тогда жилье волонтеров выглядело, как склады. На работе была свободная комната, где мы сделали общий склад. Берковецкая, 6 – первый адрес, его знали все государственные учреждения.

За несколько дней тот склад вырос за пределы комнаты. А потом нам подарили фуру газированной воды... Волонтер Арсений Финберг нашел новый адрес: улица Фроловская, 9/11. Чтобы переехать, нужно было подписать договор. Так появилась юридическое лицо - фонд "Свои".

Мы приняли трудное решение – закрыть Центр. Поддержка, которую оказывали в 2014-15 годах – это была "скорая помощь". Сегодня она уже не нужна. Сейчас надо решать более глубокие проблемы. Задачи "одеть и накормить" оказались самыми простыми. Как говорят наши девочки: "Не надо давать людям гречку, если им нужны макароны". А сейчас нужны работа и жилье.

 

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Им не нужно никакой Украины" - Кириченко о территориях ЛНР и ДНР

Чем была "Фроловская"? Ее уникальность заключалась в предоставлении комплекса услуг. В одном месте в центре Киева переселенцы получали гуманитарную, медицинскую, юридическую поддержку, помощь в оформлении пропусков через линию разграничения, обучались компьютерной грамотности, для детей и взрослых проводились мастер-классы, занятия по арт-терапии.

 

Сейчас Центр трансформировался в благотворительный фонд "СВОИ". Большинство программ направлены на работу с детьми: реабилитацию детей с инвалидностью, поддержку детского спорта в серой зоне, подготовку к ЗНО, в том числе и на неподконтрольной территории, поездки детей с востока на запад. И самая тяжелая программа – помощь взрослым онкобольным.

Что касается внутренне перемещенных лиц, делаем акцент на интеграции людей: чтобы их принимали, чтобы они чувствовали, что дома.

"Фроловская" - это пример замечательной самоорганизации киевской громады. Большая часть помощи поступала от киевлян, малого и среднего бизнеса. А уже потом подключились украинские диаспоры.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Стало известно, сколько переселенцев получили жилье от государства

Жизнедеятельность Центра обеспечивали более 300 волонтеров, среди которых были люди из Крыма и Донбасса. Они помогали со слезами на глазах. Потому что это был важный психологический фактор - способ оправиться от внезапных нищеты и утраты дома.

В каждом регионе есть люди, которые хотят помогать. На сообщения с негативом в Facebook не стоит обращать внимание. Просто положительные публикации менее популярны.

У нас есть программа по онкологии. В этом году собрали более миллиона гривен от людей. Например, для Алексея Кириченко из Луганщины, которому нужны были дорогие лекарства – за несколько дней 600 человек перечислили деньги - от 11 гривен до нескольких тысяч. Украинцы чувствительны к чужой боли.

 

Да. Тем более, что мы не всегда пишем, для кого собираем деньги. Сочувствие надо выражать так, чтобы человек чувствовал поддержку, а не жалость к себе. Но нам перечисляют - потому что у нас есть репутация.

За эти годы Фонд оказал помощь более чем 35 тысячам человек. Мы получили от иностранных доноров и распределили 38 грузов с гуманитарной помощью на 49,7 миллиона гривен.

Есть проект "Неугомонные" - организация выездных детских турниров, материальное обеспечение спортивных школ. Проект "Под крышей" – это подростковый клуб для детей внутренне перемещенных лиц. Там проводят занятия по украинскому языку и литературе, истории Украины. "Это моя страна" - путешествия по Украине для детей переселенцев и детей из прифронтовой зоны.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Волонтеры объединились для открытия центра помощи ветеранам АТО

А еще занимаемся налаживанием связей с прифронтовыми территориями, медицинской помощью пострадавшим от боевых действий, гуманитарной помощью медучреждениям. Для тяжелобольных собрали 3,2 миллиона гривен.

Все "прелести" нашей медицины я испытала 8 лет назад, когда у отца обнаружили онкологию. Когда говорят, что реформа что-то разрушает, я не понимаю: а что именно? Отцу 3 года не могли поставить диагноз. Потом отказались класть в больницу и предоставлять результаты биопсии. В Киеве не принимали, потому что нет прописки, а он умирал. Прооперировали, но на учет не ставили.

Сейчас он лечится в Институте рака, все препараты закуплены государством. Потому что мне уже не могут сказать "Лекарств нет". В режиме он-лайн на сайте Минздрава публикуют перечень препаратов, которые закупаются за государственный счет. Есть информация о распределении медикаментов по регионам.

Еще есть сайты больниц, где можно проверить наличие лекарств. По приказу министерства, это - обязательно. Так же должны обнародовать, что учреждение получило в качестве благотворительной помощи, что закупили из местного бюджета.

Благодаря программе "Доступные лекарства" за год смертность от сердечно-сосудистых заболеваний уменьшилась на 5 процентов.

"Скорая" выезжает, когда есть необходимость. Если сломали ногу, конечно, приедет. А когда у вас хроническое заболевание, и вам стало хуже, звоните семейному врачу. Он проконсультирует по телефону, или приедет домой, или посоветует вызвать "скорую". Каждая семья может получить врача, который обслуживает пациентов 24 часа в сутки 7 дней в неделю.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Реформа медицины не будет быстрой. Или изменится вся страна, или никто

Это фантазии. Об уменьшении государственного финансирования речь не идет. Речь об изменении условий финансирования. Национальная служба здоровья (НСЗУ) будет перечислять средства: первичному звену – за каждую подписанную декларацию, вторичному – за каждый случай, то есть за реально предоставленные услуги. Не знаю, откуда госпожа Богомолец взяла те цифры, но это похоже на политические инсинуации.

Фармакологическая мафия потеряет средства. Возможно, проиграют больницы, которые получают финансирование на количество зарегистрированных лиц, а по факту обслуживают в разы меньше.

Важно, что Минздрав разрешил применять международные протоколы, основанные на доказательной медицине. Сопротивляются реформе кампании, недовольные, что в этих протоколах нет гомеопатии или биодобавок, эффективность которых не доказана. Фармпредприятия лоббировали, чтобы в протоколы включили препараты, не влияющие на ход болезни (адаптол, актовегин, биопарокс, валокордин, гептрал и другие. - gazeta.ua).

Сейчас лекарства закупают через международные организации. Без посредников. Приобрели на 40 процентов больше, чем в прошлом году. Возможно, ради этой разницы - в 40 процентов - и распространяют бред о реформе?

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Спросила: "Ты маму любишь?" Она кивнула головой и умерла"

Упростили оплату лечения за рубежом, выписан порядок избрания главных врачей (в состав конкурсных комиссий введены представители общественности с правом голоса – 1/3 от состава комиссии. - gazeta.ua), упрощена сертификация лекарств, которые ввозятся в Украину. Вот какие я вижу плюсы.

У волонтеров, которые собирают средства на свои карточки, такого права никогда не было. Вообще считаю, что сбор средств на частные карты – моветон. Есть случаи, когда невозможно что-то проплатить через фонд, но они единичны.

Фонд действительно может тратить до 20 процентов на административные дела - зарплата, аренда офиса. Но мы с самого начала договорились о другом. Админрасходы покрывали друзья из бизнеса: бесплатно предоставляли канцтовары, оргтехнику, помещение. А все, что собирали на проекты, использовали на 100 процентов. Только в ноябре прошлого года мы получили первый грант и в его рамках - зарплаты. Но большое количество проектов проходит вне грантового финансирования. И мы эту работу выполняем как волонтеры, бесплатно.

У нас благотворительность порой используют для политического пиара. Как фонд "Дорога жизни" Натальи Королевской, "Поможем" Рината Ахметова, общественная инициатива "Восстановление Донбасса" Александра Клименко.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Гройсман взялся за Ахметова, Пинчука и Кº: богачам написали закон

Иногда коммерческие грузы завозят под видом гуманитарки - чтобы не платить налоги при растаможке. Мы с коллегами, военными волонтерами Валентиной Варавою, Дмитрием Белоусом эту тему поднимаем с 2016 года. Подсчитали, что за время АТО в страну ввезено около 1,8 килограмма гуманитарного одежды на каждого жителя Украины, включая младенцев. Это скорее всего не гуманитарка, а контрабанда.

Не вижу в этом ничего плохого, политика - это не зло. Но когда политик вдруг становится волонтером, то это уже не волонтерство.

Благотворительная организация может продавать какой-то продукт, делать аукционы. Но все средства должны пойти на благотворительность. Нельзя собрать народные деньги и закупить оборудование для частной клиники.

Нужно разрабатывать стандарты благотворительности, прозрачности. Для этого мы создали сеть "СВОИ". Ввели определенный этический кодекс. Исходим из того, что репутация – это наш капитал. Существует прямая связь между ней и количеством поступлений. И чтобы держать высокую планку, решили прописать наши ценности и стремления. 40 организаций, которые разделяют их, присоединились. А это, помимо прочего - независимость от политики, клиентоориентированность.

Да. Человек, которому оказываем помощь, это главное.

Помню, как в 2014-16 годах люди стояли под дверью Фроловской, плакали и не заходили. Было трудно переступить черту, когда надо попросить. И нашей задачей было не только оказать помощь, но и вернуть веру в себя. Убедить, что люди помогают им от чистого сердца. С тех пор мы точно знаем, что помощь надо уметь давать. Если ты хочешь помочь, не надо показывать человеку, что он слабый. Не надо ее этим унижать.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Приходько с окружением Яроша собралась в политику

Я против того, чтобы из переселенцев делать жертв. Потому что тогда человек и будет вести себя, как жертва. Украинцы сильные - им просто нужно немного отдохнуть и идти дальше.

Недавно организовали празднование ко дню освобождения Торецка. Наш консультант в этом прифронтовом городе Володя Елец – невероятный. Постоянно спорит со сторонниками "русского мира". Они ему за это сожгли машину. И вот Володя предложил акцию "Передай флаг в Торецк".

 

На первый взгляд, все просто. Но на Донбассе - другое отношение к флагу. Это символ мира, процветания, страны. Его или любят до беспамятства, или шарахаются как черт от ладана. Вы когда-нибудь плакали, слушая гимн? А в Торецке я это видела - женщина, держащая ребенка, плакала от "Ще не вмерла України".

 

 

Я привезла много сине-желтых флажков. За мной бежали дети: "Дайте флажок... И мне... А можно сестре возьму? А там мама стоит, она стесняется. Сколько стоит? Бесплатно? Мне 5 штук".

У флагов, которые прибыли из Украины и из-за рубежа, стояли люди. Читали, что там написано, делали селфи на фоне тех комментариев. А я ходила между ними и слушала. "Видишь, Львов нас поздравляет. Это на другом конце страны, но они с нами. Это же надо. Потому что, сынок, мы - украинцы".

Как изменилась за 4 года страна, переселенцы и волонтерское движение?

– Изменились. К лучшему ли – поймем позже. Мы идем путем реформ – это действительно так. Я не эксперт по реформе полиции или судопроизводства, поэтому мне кажется, что они не удались. Но реформа медицины продолжается. Ее я ощущаю на себе. И в первую очередь - это открытость самого министерства. Информация о наличии лекарств на сайте Минздрава - это прорыв.

Люди, которые приехали с оккупированных территорий, понимают, что не решается вопрос жилья. И они его не купят уже никогда. Некоторые просто раздавлены этим. Кто-то вернулся на оккупированные территории – в населенном пункте на Черкасщине было 24 переселенца, осталось 2. Остальные поехали в ЛНР-ДНР. Части - удалось начать все с нуля. Кое-кто говорит: "Грех признаться. Но жизнь изменилась к лучшему. Дети выучили английский, а мы занялись бизнесом".

Ситуация с теми, кто не нашел себя, цементируется. Это страшно. Но пример Грузии показывает, что переселенцев не стоит размещать в местах компактного поселения. Там люди, которые войны не видели 20 лет, и дети, которые родились после войны, чувствуют себя жертвами. Ждут помощи. У тех, кто устроился в новых реалиях, такого синдрома нет. Считаю, что в 2014-м я была не права, когда требовала от властей создания таких городков. В замкнутых группах во всем мире такое происходит – поселения превращаются в гетто.

Волонтеры ищут новые направления. Мы стоим в начале развития гражданского общества. По опросам, более 60% украинцев хотя бы раз волонтерили. Мы в фонде решили, что развитием гражданского общества надо заняться профессионально. Создали сеть "СВОИ". С коллегами выбрали те направления помощи, за которые не брались другие.

Изменились приоритеты. 4 года назад "волонтер" - это был для меня какой-то чокнутый, я долго не могла этим словом назвать себя. До войны что было важно? Чтобы семья была счастлива - каждый имел по машине, трижды в год отдых за границей. А сейчас хочу, чтобы дети жили в другой Украине. Я понимаю, что вряд ли увижу ту страну, о которой мечтаю. Но после себя надо что-то оставить.