600 лет назад арестовали одного из самых первых реформаторов церкви
Будущий ректор одного из самых известных в Средневековье Пражского университета родился в городке Гусинец между 1369-1371 годами. О его детстве известно немного - родители были скромными крестьянами. Бедность не позволяла содержать сына-студента. Однако Ян настоял и вместе с матерью отправился в Прагу. Увидев издалека башни Пражского Града, мать упала на колени и просила для сына Божьих благословений. Простая крестьянка боялась, чтобы ее сын не умер от голода. Однако никак не рассчитывала, что благословение окажутся слишком обильными.
Никто не знает, как учился Ян: одни историки утверждают, что он был одним из лучших студентов, другие - что учился посредственно. Однако и те, и другие не отрицают, что в те годы Гус был ревностным католиком. Сам он неоднократно упоминал, что в 1393 году отдал последние четыре деньги на покупку индульгенции - прощение грехов, которое тогда практиковала католическая церковь.
В 1400 году Ян становится священником и уже через два года проповедует в Вифлеемской церкви Праги. На проповеди молодого монаха приходило много людей. Их привлекал чешский язык и росписи храма, которые собственноручно рисовал священник. Как-то к Яну приехал давний товарищ - Иероним, который побывал в Англии. Он привез сборник проповедей английского священника Джона Уиклиф. Англичанин утверждал, что единственным источником веры должно быть святое Писание, а не слепое поклонение Папе. Он осуждал продажу должностей, существование индульгенций и плату за церковные таинства. Вместе с Иеронимом в Прагу прибыло двое последователей Уиклифа - молодые английские художники. На стене города они нарисовали две картины: на одной был изображен Иисус в потертой одежде, который въезжал верхом на ослице в Иерусалим, на другой - римский папа в инкрустированном бриллиантами и золотом наряде и в карете, которую везли шесть белоснежных лошадей. К картинам не надо было подписей: контраст между скромным сыном плотника из Назарета и его якобы наместником на земле был слишком очевиден.
С тех пор Гус увлекся учением Уиклифа. В отличие от горячего и импульсивного Иеронима, Ян воспринимал учение не сердцем, а умом. Спокойным голосом он проповедовал прихожанам, что церковь и духовенство - это одно, а Бог и вера - нечто иное. Ян не был реформатором в прямом смысле этого слова, но одним из первых решился критиковать духовенство зарвалося.
До поры до времени карьера Гуса шла вверх: после реформы Пражского университета чехи получили в нем три голоса, а немцы - только один. Возмущенные этим немецкие студенты покинули Прагу и отправились в Лейпциг. Между тем Ян Гус был избран ректором университета. Однако счастливые годы вскоре закончились. Архиепископ Праги, возмущенный распространением в городе идей Уиклифа, запретил Гусу читать проповеди. Надежда на отмену распоряжения Римским папой была напрасной: он выдал буллу, в которой провозгласил бывшего ректора еретиком, а каждый город, который предоставит ему кров и пищу, будет наказан. Угроза немедленно вступила в действие: в Праге не прятали мертвецов и не играли свадеб. Гус был вынужден покинуть столицу. В изгнании он выдает трактат "О церкви", где пишет размышления о индульгенции и месте папы Римского в церкви.
В 1413 году теологический факультет Пражского университета объявил своего бывшего ректора еретиком. Еще через год император Священной Римской империи Сигизмунд созвал общий собор в немецком городе Констанц. Ян рвался туда, чтобы доказать свою правоту. Прибыв в город, Гус получил защитную грамоту от императора, которая была похожа на удостоверение личности и не могла защитить проповедника от обвинений собора. Еще одну грамоту издал лично папа Римский.
Собор должен был решить два вопроса: уничтожение ереси и устранение раскола. Дело в том, что в то время три человека объявили себя римскими папами. Начали с ереси.
6 декабря Гуса вызвали на допрос перед кардиналами и сразу арестовали. Протесты чешских дворян и самого императора ни к чему не привели. Папу Иоанна XXIII тоже не миновала судьба чешского проповедника: его обвинили в убийствах "и грехах, которые неприлично называть вслух", отстранили от престола, а при попытке бежать арестовали и посадили в соседнюю с Гусом камеру тюрьмы.
В тюрьме Ян разболелся. Особенно донимала его острая зубная боль. Однако на судебных заседаниях он произносил длинные речи, чем изрядно раздражал духовенство. В письмах из тюрьмы призвал прихожан церкви "украшать душу больше, чем собственный дом". Друзья советовали чешскому заключенному согласиться с обвинениями и отречься. Один из них сказал, "что, если бы пришлось, то по требованию Собора согласился бы признать себя одноглазым, хотя имею оба глаза". Отречься просили узника кардинал Забарелла и бывший друг, а теперь свидетель обвинения Палеч. В предвкушении неминуемой казни Палеч приходил в тюрьму и долго плакал, уговаривая Яна отречься. Однако верность идеалам Гус ставил гораздо выше дружбы.
- Я не могу соврать и поступить против совести.
На упреки в ереси требовал у судей доказать свою правоту цитатами из Библии.
Оставив тщетные попытки, кардиналы лишили Гуса сана священника и отдали светской власти. Городские власти Констанца решила сжечь еретика на костре за городом. По дороге его снова уговаривали отречься. Однако узник был незыблемым. Последнюю просьбу отречься озвучил имперский маршал, когда к привязанному чеху подошли с огнем.
- Я не учил и не проповедовал того, в чем обвиняют меня лжесвидетели, - был ответ.
Костер запылал. К нему доковыляла старая бабушка и бросила в огонь охапку хвороста.
- О, святая простота, - сказал Ян.
В огонь также бросали Библии, напечатанные на чешском языке. Лишь через 100 лет после Гуса чехи снова услышали слово Божие на родном языке.
Впоследствии пепел от очага бросили в реку Рейн, чтобы последователи учения Гуса не сделали из этого места паломничества. Однако жестокая расправа с популярным проповедником привели к серьезным беспорядкам в Чехии. Восстание возглавил шляхтич Ян Жижка. Разъяренный народ изгонял католических священников с их приходов. Когда король Венцеслав приказал восстановить их, люди начали собираться на церковные собрания и слушать новых проповедников на горе Табор. Табориты не признавали роскоши, богослужений на немецком и латинском языках и называли их языческими. Требовали религиозной свободы и терпимости. Противоборство закончилось несколькими длительными войнами между восставшими и королем Сигизмундом. В историю они вошли под названием гуситских войн.
1 
1
Комментарии