3 сентября 1914 года русские войска заняли Львов. Продержались в городе менее года.

"Львов перепуган, как перед татарским нападением. Склепы (магазины. - "Страна ") заперты. Мужчина боится другого. Знакомые виминаються. Каждый надслушивает известия новые - и одно из них тревожнее от второго", - записал в дневнике 2 сентября 1914-го о настроениях во Львове этнограф Владимир Шухевич.

Уже два месяца длилась Первая мировая война. Украинцы оказались по разные стороны конфликта: Приднепровье входило в состав Российской империи, Галичина - Австро-Венгерской. В первые же дни войны русские войска начали наступление в западном направлении. К концу лета они перешли границу, проходившую по реке Збруч - теперь граница Тернопольской и Хмельницкой областей.

18 августа российский император Николай II издал манифест к галичанам: "Братья! Творится суд Божий! Терпеливо, с христианским смирением в течение веков томился русский народ под чужеземным игом, но ни лестью, ни гонениями нельзя было сломать в нем свободу. Как бурный поток рвет камни, чтоб слиться с морем, так нет силы, которая остановила бы русский народ в его порыве к объединению. Да не будет больше Подъяремной Руси! Достояние Владимира Святого, земля Ярослава Осмомысла и князей Даниила и Романа, сбросив иго, да водрузит знамя единой, великой и нераздельной России".

Австрийские газеты убеждали обывателей, что "наши войска твердо стоят на позициях, поэтому Львову не угрожает никакая опасность". Однако жители массово покидали город.

"Москали идут!" - это известие в большинстве львовян вызывало панический страх", - пишет анонимный поляк, показания которого опубликовали в 1915 году в Вене.

"Улицы, которые проводили до железнодорожного вокзала, волнами были просто таки забиты телегами и пешеходами, которые облагали себя огромным количеством пакетов, - описывает последние дни августа 1914-го Богдан Януш в книге "293 дня российской власти во Львове". - На вокзале все они сразу же старались попасть к поездам, довольно многочисленных, однако слишком малых, чтобы вместить всех этих беглецов, которые к тому же очень спешили".

Пика паника достигла в ночь на 31 августа: "Шоссе, улицы и даже мельчайшие дороги - все это тонуло в загруженных телегах, фургонах, автомобилях, велосипедах, фиакрах, каретах. Можно было даже видеть ручные тачанки, детские коляски или поспешно взбитые сундуки с колесами".

2 сентября городской совет выдал обращение: "Войска монархии отходят на запад. Через минуту победоносное русское войско войдет во Львов. В этот момент призываем население, чтобы ради Бога сохраняли спокойствие, опасались испуга и безрассудных поступков, злых элементов, всевозможных провокаций. Город открыт, и ему не может угрожать никакая опасность".

Президент - так называлась должность городского головы - Юзеф Нойманн на тот момент уже уехал в Вену. Его заместитель Тадеуш Рутовский на следующий день одел на шею церемониальную цепь и двинулся на Лычаковскую рогатку - въезд в город с востока. Там вручил символические ключи от Львова российскому генералу Василию фон Роде.

"Первым буквально влетел во Львов по Опустевший улицам автомобиль железнодорожного батальона, за ним, с другого конца - передовой разъезд, - описывал корреспондент петроградского еженедельника "Нива" Всеволод Надеждин. - Офицеры передовых наших отрядов, вступив в город, отправились пообедать. Некоторые вошли в зал одного из лучших ресторанов - ресторана "Жорж". При появление русских офицеров местная публика встала со своих мест. Офицеры приказали подать шампанского, велели разнести бокалы всем присутствующим и провозгласившим тост за здравие государя императора и за русскую армию. Все присутствующие кричали "Ура! "Оркестру приказано было играть наш гимн. Оркестр сыграл, правда, он его не совсем хорошо знал, но сыграл, хотя и с музыкальными ошибками. Публика слушала гимн стоя".

Совсем другое впечатление российские солдаты произвели на местных жителей. "Валки с продовольствием, амуницией и другими вещами тянулись через город почти непрерывно, вполне несмотря на порядок и чистоту, так что Львов скоро уподобился улицам Куликова (городок в 15 км от Львова. - "Страна"), - свидетельствует далее анонимный очевидец . - Лошади, волы или коровы ходили по тротуарам, оставляя после себя следы, неприятный запах которых перемешивался с отвратительным запахом солдатских ботинок, смазанных дегтем. Не хватало порядка, дисциплины, было заметно, что всем воинам трудно. Особенно в последнее время, когда в армию призвали даже седых дедов и малолетних детей - без оружия, зато с дорожными сумками, самоварами и узлами на плечах. Создавалось впечатление, что это не войско, а паломники, спешащие на богомолье".

Больше всего львовяне боялись ограблений русских казаков. Чтобы защититься от них, на входе в помещения ставили иконы - как римо-католики и греко-католики, так и иудеи. К последним в царских солдат была особая неприязнь.

"Когда я вышел из дома, возле магазина часовщика меня остановил казак и спросил: "Это еврей?" Когда я ответил утвердительно, он махнул рукой и спросил, где есть мастер-католик, - вспоминает анонимный автор. - На другой улице казак соскочил с коня, привязал его к фонарю, вошел в магазин и потребовал часы. После выбора и вопрос о цене добавил: "А вы еврей?" Только испуганный купец ответил, что да, достойный посланец русской культуры спрятал часы в карман и ласково сообщил, что забирает его как памятник из Львова. Такие случаи часто случались в первые дни. Группки солдат, преимущественно казаков, ходили по улицам, задерживали обывателей и задавали им вопросы: "Вы еврей?" Лучшим спасением становились клятвы святым крестом или демонстрация медальона с изображением Христа или Девы Марии, хотя не всегда этого было достаточно".

Больше читайте в журнале "Країна" от 28 августа 2014 года.

×