— Вы двое. Пройдемте. Наркотики есть?
— Нет.
— А если проверим?
— Проверяйте.
Нас разводят в противоположные стороны большой комнаты. Меня начинает душить смех. В конечном итоге, кубинских пограничников можно понять: среди толпы чистеньких туристико в идут два зачуханны х чмо, с немытыми волосами и драными рюкзаками. Симон — тот вообще в футболке с одним рукавом, с дредами на голове.
Но мне все время смешно. Особенно, когда дядя кладет мой рюкзак на стол, осторожно, чтобы тот не разлез ся по швам. Когда проверяет каждый рубец спальника, когда вынуждает снять ботинки и задумчиво смотрит на большой палец ноги, который вылез из дыры в носках. А затем ко всему находит несколько брошюр Фиделя Кастро и комментарий к "Капиталу", по которым я учу сейчас испанский язык. А что? Брошюры дали в консульстве, и нужно же начинать понимать эту страну.
Возможно, мы с Симоном оба казались какими-то абсурдными персонажами. Хотя, наверно, чего только те пограничники на своем веку не перевидят. Нас спросили, где мы собираемся жить. Мы назвали подслушанное у туристов название дорогущей гостиницы. Пограничники посмотрели с недоверием, но ничего не сказали. После того как меня обыскали и отпустили, я прохожу мимо Симона. У него все серьезнее: вещи разложены рядком на полу, а его яйца обнюхивает здоровенная служебная овчарка.
Когда мы наконец выползаем, уже темнеет. Знакомимся на выходе из аэропорта с какой-то францужен кой.
— А вы где будете ночевать?
— Да еще не знаем. А ты?
— Тоже.
— Ну пойдем вместе!
Такси до Гаваны стоит безумные деньги. Но в 5 километрах от аэропорта есть автобусы, проходящие. Идем туда, по пути нас еще и подвозит автостопом старый дядя на грузовике. Он рассказывает, как при Батисте в детстве голодал, как теперь у него есть работа, как его сын бесплатно учится на врача. На Кубе это, кажется, самая уважаемая профессия.
Ого, какая разница! Если такси для иностранцев нам явно не по карману, то автобус для кубинцев стоит 50 сентаво, что в переводе на американские деньги — какие-то там десятичные дроби цента. И так будет во всем. Привет американцу, который нам говорил, что мы со своими скромными состояниями не выживем, потому что на Кубе "все так дорого". Нормальные герои все гда и дут в обход.
А на остановке мы ра згова ривае мся с кубинцами. Один из них предлагает, чтобы мы остались у него — вообще бесплатно, только что еду будем на себя покупать, потому что его семья небогата. [...]
Наш новый знакомый, Рауль, оказался офи генны м чуваком не только на первый взгляд. Его мама сначала испугалась, когда сынок привел трех иностранцев. Это же запрещено! Он ее успокоил, на утро переговорил с председателем домового Комитета защиты революции — это такое учреждение, которое следит за благонадежностью.
Между Симоном и францужен кой сразу что-то началось. Хотя мы оба говорили между собой, что она является квинтэссенцией французс кого-таки слова "буржуа", и немного презирали ее. [...] Вокруг Рауля женщины так и вились. Мы за первые дни увидели трех или четырех, которые приходили, чтобы только побыть рядом с ним, а он им позволял, хотя добродушно подшучивал над всеми.
— Что, Рауль, а женщины тебя любят.
— Грасиас а Дьос, — шутливо поднимал глаза горе и молитвенно складывал руки Рауль. Он не считал это своей заслугой — просто ему так повезло. Женщин не отпугивало и то, что у него уже есть двое детей, которые приехали на каникулы и его отпуск из Испании от мамы, которая после развода вышла замуж за богатого старого испанца. Только лишь, чтобы выехать из Кубы. Больше половины людей, с которыми мы говорили, хотят вырваться с Острова свободы на свободу. Мы как-то познакомились на набережной с молодым профессором географии. Меня удивило, что он знал, какие в Украине наибольшие реки, что добывают в Донбассе, что в Кривбассе. И то же он знает чуть ли не обо всех странах.
— Но я никогда не побываю ни в одной из них.
Она наконец нашла туалет и хоть как-то у лади ла свои проблемы
Меня поражала всеобщая образованность кубинцев. Многие люди знают по несколько иностранных языков. Одна красивая негритяночка, за которой я ухаживал, разговаривала на английском, французском и японском. Она могла бы поехать и свободно общаться в стольких странах.
— Но я никогда не побываю ни в одной из них. [...]
Мы с Симоном решили, раз нас прию тили, будем покупать еду на всех: для себя, Рауля, его матери и двух детей — вместе ели на три доллара в день. Лошадиные порции. Привет американцу: нужно ходить в народные, а не валютные магазины. Рауль был первым в моей жизни человеком, способным съесть больше меня. Аррос кон фри холь — рис с фасолью — сколько влезет. Под Гавана клуб, а затем сигары на лестничной клетке. Древний, полуразвалившийся дореволюционный дом с внутренним двориком, в котором живут попугаи, растут пальмы и лианы, сушится белье. В самом центре жилой, нетуристической Гаваны, где на улицах ездят американские машины 1950-х годов и советские "лады" — "национальный автомобиль кубинцев".
И нигде никогда нет пробок. Улицы всегда полупустые, потому что большинство кубинцев ездят на "верблюдах" — это Кам АЗ со специальным прицепом, сделанным как автобус. Посередине, где двери, приц еп почти касается земли, а спереди, возле кабины, и сзади он высокий. Потому, если смотреть сбоку, это транспортное средство будто бы имеет два горба.
Власти стараются отделить кубинцев и иностранцев. Поэтому нам повезло, что председатель Комитета защиты революции оказался другом и закрыл глаза на то, что мы живем в кубинской семье, которая не имеет на это отдельного разрешения. Нас не пустили в бассейн, куда пытался завести нас Рауль.
— Потому что это бассейн для молодежи.
— А мы что, старые?
— Нет... э м... ну, сейчас нет места.
— Вы только что наших друзей пропускали, а нас — нет.
— Вы не думайте, это не отрицание интернационализма. Просто мы заботимся о нашей молодежи.
Иностранцам в принципе стараются не показывать, где есть дешевые магазины за кубинские деньги, а кубинцам прямо запрещено заходить в гостиницы. Симпатичная негритяночка, за которой я безуспешно ухаживал, сначала боялась ходить с нами по улице: в любой момент ее могут остановить по подозрению в проституции. Хотя проституция действительно повальная. Особенная проституция. "Временная подруга": богатый иностранец водит ее по ресторанам, а она ест, и пьет, и курит, сколько сможет. Потому что потом ей это будет недоступно. Или постоянная проституция: как бывшая жена Рауля, многие кубинки стараются выйти замуж за иностранца — это часто чуть ли не единственный способ бежать. Собственно, браки по расчету — способ проституции древний, узаконенный в том числе в Украине. Негритяночка и Раулева мама советовали ему по крайней мере откровенно не ссориться со всеми, чтобы завести нас туда, куда он хотел.
— Я им просто покажу нашу Кубу. [...]
Мы гуляли по набережной: Рауль с детьми, Симон с францужен кой и я с одной уххх какой женщиной. Прежней любовницей Рауля, которой он больше не хотел. Начались обсуждения тонкостей кубинской внутренней политики.
— Я вас прошу, кабальеро, сейчас не то место, и особенно не то время.
Вся набережная завешена флагами и транспарантами "Поздравляем Фиделя с 80-летием!"
— Да ничего с нами не случится.
— Рауль, ты же сам понимаешь, сегодня полиция особенно нервная, — говорит моя спутница. Мы понемногу пили ром на ходу, и она прижималась ко мне все теснее. Я уже настроился на хорошую ночь.
— О-о, мне нужно в туалет. Срочно.
— Так вот идем к гостинице.
— Меня не пустят.
— Почему?
— Я кубинка.
— Так идем со мной. Будем разговаривать на английском.
Мы заходим в фойе, охранник не считается с моим видом голодранца, но сразу обращается к ней по-испански:
— Тебе нельзя.
— Бля, откуда он знал?! — спрашиваю я на выходе.
— Не знаю, но почти всегда они знают. Я тоже сразу могу распознать, кто кубинец, а кто иностранец.
Она наконец нашла туалет и хоть как-то у лади ла свои проблемы. Но только временно, потому что прокладки все равно дома.
— Давай я тебя провожу?
— Да, но пешком я так не дойду.
Мы подходим к велорикше, тот сразу оборачивается и говорит ей:
— Но вашего парня я не возьму. Нет разрешения возить иностранцев.
Мы целуемся, и она уезжает одна.
2 
1
Комментарии