Одесса на защите Паустовского: врать до последнего

Любители российскости в Одессе не останавливаются ни перед чем. Тут даже вывод Института национальной памяти подтянули - мол, автор нежно любил Украину и ее язык, даже цитаты об этом приводят. Но что за ними стоит, если прочесть до конца, а не половину?

Вижу, защитники российской символики в Одессе радостно распространяют вывод УИНП о том, что Константин Паустовский не символ российской имперской политики (ссылка на вывод УИНП в комментарии).

Как доказательство расположения Паустовского к Украине УИНП приводит такую ​​цитату русского писателя: "Мои родные со стороны отца говорили только по-украински. С детства я полюбил певучий, гибкий, легкий, бесконечно богатый образами и интонациями украинский язык".

И все было бы хорошо, если бы не маленький нюанс. Вернее, два. Во-первых, это цитата по дискуссии Паустовского с Максимом Рыльским в "Литературной газете" (Москва) от 29 октября 1960, которая рассорила их навсегда из-за превосходства Паустовского по отношению к украинскому языку.

Во-вторых, эта фраза имеет продолжение, так что придется честно дочитать ее до конца: "Но во времена Петлюры газеты на Украине начали печататься на так называемом "галицийском" языке... Он был сложен, тяжел, неблагозвучен, включал много иностранных слов. Естественно, что я не мог полюбить этот язык".

Особое возмущение Максима Рыльского вызвал этот пассаж Паустовского: "Петлюра привез с собой так называемый галицийский язык - довольно тяжеловесный и полный заимствований из соседних языков. И блестящий, действительно жемчужный, как зубы задорных молодиц, острый, поющий, народный язык Украины отступил перед новым пришельцем в далекие шевченковские хаты и в тихие деревенские левады". Вам тоже напоминает это Табачника, не правда ли?

Вот и Максима Фаддеевича, в общем сдержанного, это изрядно задело. Он ответил шовинисту Паустовскому в той же Литгазете. Рыльский пишет: "Несмотря на некоторое свое смущение по поводу термина "шевченковские хаты", позволю себе отметить, что "тяжеловесным галицким языком" (разумеется, лингвистика такого языка не знает) писали, по историческим обстоятельствам, Иван Франко и Василий Стефаник. Что же касается украинского языка вообще, то вольно автору "Повести о жизни" знать только язык "задиристых молодиц" - очевидно, киевских молочниц - и оставлять без внимания, что это язык великого народа, язык его замечательной литературы, представленной до Октября именами Котляревского, Квитки, Шевченко, Марка Вовчка, Панаса Мирного, Леси Украинки, Коцюбинского, язык замечательных народных песен...

…Зачем же Вы позволили себе, основываясь исключительно на зыбких воспоминаниях детства и "туманной юности", высказывания о деятелях украинской культуры и языке украинского народа, которые иначе, как оскорбление, не могут быть восприняты?"

Говорят, что этот спор навсегда рассорил Рыльского и Паустовского. Они никогда больше не общались, Рыльский не отвечал на телефонные звонки Паустовского. Вот такая абсурдная история. Когда цитатами имперского текста Паустовского аргументируют профессиональное заключение о его "неимперской".

Оригинал