10 лет назад мы были такими, как европейцы – сейчас

Уроки августа 2008-го

Десять лет назад случилось российское вторжение в Грузию. Мы сегодня выводим наш 2014-й из 2008-го, но давайте будем честны. Сколько из нас декаду назад воспринимали российско-грузинскую войну как предтечу российско-украинской?

29,2% украинцев считали агрессором в той войне Грузию. 24,7% – Россию. Вину на обе стороны возлагали 19,6%. Это данные опроса Центра Разумкова, сделанного сразу после пятидневной войны. Иллюстративно, правда?

Мы любим придумывать самих себя задним числом. Но давайте начистоту – десять лет назад мы отличались от себя нынешних. В лучшем случае – "не все так однозначно". В худшем – "сами виноваты". Как минимум, три четверти страны, - пишет Павел Казарин для "Крым.Реалии".

Через год с небольшим – в январе 2010-го – во второй тур украинских президентских выборов выйдут люди, в программе которых "грузинского контекста" попросту не было. И дело тут не только в фигурах Тимошенко и Януковича. В конце концов, предвыборные штабы работали от общественного запроса. А в той Украине запроса на оборону не существовало.

Призывы кормить армию воспринимались как алармизм. Призывы готовиться к обороне – как паникерство. Контекст военно-морских учений в Черном море оставался прежним – отражение атаки "третьего государства" и борьба с НВФ. Под незаконными вооруженными формированиями подразумевались крымские татары. А Черноморский флот России по легенде учений проходил как союзник.

Российско-грузинская война и правда была предтечей российско-украинской. Только совершенно с иным смыслом.

Мы сетуем на близорукость союзников. На их беззубость. На неготовность адекватно оценивать риски. Но десять лет назад мы вели себя точно так же.

Мы жалуемся, что вторжение в нашу страну не привело к тотальной изоляции агрессора. Что мир продолжает торговать с Москвой. Покупать ее газ и продавать все остальное. Но разве мы сами готовы были защищать грузинский суверенитет ценой украинских прибылей?

Мы осуждаем моральный релятивизм. Требуем не уравнивать ответственность агрессора и жертвы. Но где была наша принципиальность в 2008-м?

И я ведь тоже не был исключением. Я ведь тоже принадлежал к большинству. А потому каждая годовщина российско-грузинской войны – это для меня напоминание еще и о том, как изменился я сам.

Мы упрекаем других в том, в чем десять лет назад можно было упрекнуть нас самих. Хотите понять логику европейских обывателей – вспомните себя.

Впрочем, у той войны есть и еще один урок. Грузия не была частью "русского мира" – в том виде, в котором принято говорить применительно к Украине. Свой язык. Своя церковь. Своя собственная история, культура и традиции. Дистанция между грузинами и русскими куда нагляднее – и оставляет куда меньше пространства для разговоров про "один народ". И, тем не менее, от вторжения все это защитить не смогло.

Потому что и язык, и церковь, и идентичность – это важные условия, но недостаточные. Они могут усложнить задачу агрессору, но не остановить. Потому что империя меряет свои аппетиты не культурными различиями, а потенциальными издержками.

А потому остановить чужую армию может лишь собственная. А вот от идентичности этой армии зависит то, будет ли она готова открывать огонь.

Доказано Крымом.

Copyright © 2017 RFE/ RL, Inc. Перепечатывается с разрешения Радио Свободная Европа/ Радио Свобода