"Пять дней в окопе ждал смерти. Это был ад" - Артем Чех

Мнения на сайте New York Times писателя и военного ВСУ Артема Чеха

Когда Россия начала полномасштабное вторжение в Украину, я писал роман. Действие происходило в Америке в 1863 году и рассказывало об украинце, который путешествовал из Вирджинии в Миссури, встречая на своем пути разных чудаков, солдат, дезертиров и беглецов-рабов. Меня всегда очень интересовала история США и идея интеграции украинского главного героя – не классического эмигранта, а солдата на стороне Севера, с собственной историей порабощения под игом Российской империи в реалиях Гражданской войны в США. Такая идея была для меня интересна.

Эта история должна была стать книгой, а я должен был осуществить свою мечту – пройти путь своего главного героя от Фронт-Рояла, штат Вирджиния, до Озарка, штат Миссури. Но у России, не удовлетворившись одной попыткой уничтожения Украинской государственности, были другие планы. Я отложил свое писательство и вместо этого взял в руки оружие. Сейчас прилагаю усилия, чтобы не допустить нового этапа порабощения в моей стране.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Украинская армия давит на российские позиции. Будет прорыв" – британский подполковник

Так получилось, и я это принимаю. Но действительно ли я хотел драться? Неужели сотни тысяч украинцев хотят рисковать жизнью, расставаться с семьей в затопленных окопах или сухих степях? Неужели я хотел умереть где-нибудь на краю света, с которого не все возвращаются? Эти вопросы, на которые нет ответа, задает себе, пожалуй, каждый украинский военный.

В Бахмуте, где я служил в мае, их нельзя было избежать. Подразделение, которым я командовал, получило задачу построить боевую позицию на подступах к городу, но все очень быстро менялось. Россияне захватили остальную часть города и большинство украинских подразделений уехали. Вдруг мы оказались в ловушке – нас было некому прикрыть. В поисках защиты я лег в крошечную траншею.

Я провел в этой могиле пять дней, ожидая смерти, иногда писая в пластиковую бутылку и для развлечения подсчитывая употребленные калории и количество выпитой воды. День первый – 560 килокалорий, 350 миллилитров воды. День второй – 780 килокалорий, 550 миллилитров воды. И так далее. В течение 115 часов я лежал в этой яме глубиной 1,2 метра и смотрел на чистое небо, содрогаясь от взрывов рядом со мной.

Вокруг был сплошной ад. Поскольку наши позиции были на выходе из Бахмута, мимо постоянно проходили отступающие – обессиленные, раненые, оглушенные взрывами. Враг атаковал их, рации сходили с ума от сообщений о потерях и бесконечно жужжали дроны. Обрубленные обстрелами ветки падали на наши головы.

Я лежал на дне могилы и думал, что хотя я уже давно принял свою смерть, я все еще не готов к этой встрече сейчас. Моя жена не умеет платить за коммунальные услуги. Я ей не оставил свою электронную почту и пароль от интернет-банкинга, а на почте лежат посылки, о которых я не успел ей сообщить.

Нет, я не подготовился, как следует. Я не написал ей ничего действительно важного перед отъездом. Кто знал, что под огнем российской артиллерии мгновенно исчезнет интернет, генератор, еда, вода и почти все? Почти нет связи, нет возможности передать пароли, невозможно контролировать судьбу своего незаконченного романа.

В то же время я думал, что буду делать, если выживу. Есть такая возможность – выжить. Ну, тогда напишу сообщение. Скажу: "Моя любовь, я выжил". Но трудно было думать о счастливом конце. Я предпочитал мечтать о своей смерти, когда, промокший до костей под дождем, поспав час под канонаду, погиб бы от российской мины.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Есть три сценария завершения войны в Украине" - Юрий Пойта

Прошел первый, второй, четвертый день. Приходили и шли разные люди, герои, истории. Не всем удалось остаться в живых. На глазах у нас горел Бахмут – навсегда запомню запах сожженного города. Вокруг нас были трупы – навсегда запомню этот резкий кислый запах.

Люди кричали, прыгали в окопы, просили сигарет, делились сигаретами, просили воды, делились водой. Они выпрыгивали, бежали или ползли дальше. Когда пятый день подходил к концу, внезапно начался сильный дождь, почти тропический ливень. Обстрелы впервые прекратились. И рация, у которой еще не совсем разрядились батарейки, позвонила с командой отходить.

Потому я ушел. Под ливнем, жаждущий, мокрый, истощенный, потеряв семь килограмм веса и все боеприпасы, но все еще держа оружие. Когда мы добрались до перегрузочного пункта на заправке в15 километрах от линии фронта, интернет возобновился, и нам казалось, что мы относительно в безопасности. Я написал жене: "Любимая моя, я выжил". Мне до сих пор в это трудно поверить.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Запад будет усиливать нашу обороноспособность" - Владимир Горбач о саммите НАТО

Я хотел сражаться? Сотни тысяч украинцев хотят воевать? У нас есть дети, семьи, работа, хобби, посылки на почте. А у некоторых есть незаконченный роман о приключениях украинца в Америке, который не хотел воевать, но не мог иначе. Мы тоже не можем иначе, потому что наши враги еще раз пытаются забрать у нас право жить на нашей земле. Потому что у нас пытаются забрать право на свободу.

Как здесь не взять в руки оружие? Тем, кто много десятилетий жил в уютных объятиях демократии и свободы, кто не знает страха неволи и пыток, трудно понять, почему такие мирные люди, которые испокон веков выращивали пшеницу, добывали железо и уголь, и пасли скот на бескрайних лугах, с такой яростью защищают каждый метр своей страны. Но я знаю ответ. Потому что это наша прекрасная земля.

Перевод Gazeta.ua

×