С первых часов полномасштабной агрессии против Украины миллионы наших сограждан стали внутренними переселенцами.

Украинцы массово ехали из охваченных пламенем войны территорий в более спокойные области, где местные общины располагали вновь прибывших в свободных помещениях. Чаще всего в школах, детских садах, колледжах и т.д.

Полтавщина граничит с областями, принявшими на себя первую волну российского наступления – Харьковской, Сумской, Черниговской и Киевской. Понятно, что сюда выезжали люди массово. В Полтаве переселенцев было более 200 тыс., были заполнены все общежития, гостиницы, учебные заведения и лагеря отдыха.

Как сейчас, после года полномасштабной войны, живут переселенцы в Полтаве, узнавала корреспондентка Gazeta.ua.

150 ГРИВЕН

Оживленную блондинку в ярко красной куртке и зеленых утепленных спортивных штанах встречаю на ступенях перед школой.

59-летняя Татьяна из Харькова. Работала воспитательницей в детском дошкольном заведении.

– 24 февраля прошлого года я утром поехала на работу. Ничего не слышала – жила в другом квартале. Не могла понять, почему не ходит транспорт. Когда досталась на работу, то удивилась, что все закрыто. Созвонилась с сотрудниками и они мне сказали, что происходит в стране, - Татьяна открывает свою сумку из кожзама рыжего цвета, достает сигарету и щелкает зажигалкой.

Долго раскуривает – тонкая бумага сразу становится влажной от мороки. Рассказывает, что жила в многоэтажке в трехкомнатной квартире на подселении – две другие комнаты занимали чужие семьи. Так в Харькове выдавали жилье сотрудникам образовательной отрасли.

– У меня было всего 150 гривен наличных, а другие – на карточке. Снять было негде, все закрыто. Я воскресенье промучалась, есть было нечего, купить не за что, да и негде. Сотрудники сообщили, что у них на районе у АТБ можно снять деньги. Там же неподалеку живет женщина, за которой я ухаживала – приносила продукты, готовила есть. Она просила, чтобы я пришла к ней жить. Я и поехала, - продолжает харьковчанка. – Тогда был сильный мороз и я 5 часов простояла в очереди, чтобы снять деньги и купить продуктов. Электричества не было несколько дней, размерз холодильник. Я той женщине в тот же вечер наготовила всего – мясо сварила из морозилки. А утром она сказала, что передумала и чтоб я домой возвращалась.

Татьяна рассказывает, что ее подопечная не раз меняла решение. Сначала многое обещает и отказывается от своих слов, как только получает помощь.

– Все думают о пенсионерах, как им тяжело живется. А им у нас везде "зеленый свет". Они только жалуются и требуют, чтобы их любили, а сами любить не хотят. У нас почему тебя никто не пожалеет, если тебе от 18 до 60 лет. Ты только всем виноват, должен молчать и терпеть. Я немного не дотянула до пенсии, и теперь не могу устроиться на работу – потому что мой возраст нигде не нужен.

Когда с волонтерами однажды она возвращалась домой, то узнала, что в ее родной 62-й микрорайон попасть нельзя – там обстрелы и ждали атаки российских войск. Татьяну отвезли в местную церковь. А через несколько дней она уехала в Полтаву.

 

– Здесь сначала складывались отношения очень сложно – они, по-видимому, не хотели (принимать переселенцев. – Gazeta.ua). Если в третьем лицее были с открытой душой, то здесь, по-видимому, были не готовы к переселенцам. Сюда я переехала 26 июня. Они поняли, что им некуда деваться, – женщина выбрасывает в урну потухшую сигарету и раскуривает новую.

– Одно дело, когда учителя общаются с учениками, школьниками. Другое – когда воспитывают взрослых людей. Каждый со своим образованием, со своим характером, можно сказать, дурным. Администрация когда-то решает, как нам жить здесь – они с нами это не обсуждают. Когда мы приехали, нужно было выбрать несколько людей, которые были бы как комиссия. Чтобы они следили за санитарным состоянием. И если какие-то вопросы возникают, то выносить их на всеобщее обсуждение. Ибо когда они (администрация. – Gazeta.ua) смотрят на нас со своей точки зрения – то как жители, живущие здесь (в Полтаве. – Gazeta.ua), а не в школе. И думают, как нам лучше решить, но без нас.

Так было и со стиральной машинкой, и с местами для сушки-стирки, поясняет. Здесь одновременно жили 200 человек, а машинка одна. И душа два – один женский, один мужской.

– А наступила зима и на каждом этаже поставили по одной сушке. Это не достаточно. Здесь была грызня такая, что дальше некуда… Здесь душ течет, они недоделали, а говорят, что это переселенцы, – поясняет возмущенно.

Недовольная Татьяна и питанием: основу рациона составляют каши. Их уже не сила видеть, говорит. Поэтому завтрак и ужин не ходит. Разве на обед – ест борщ или суп. Иногда вареники или пирожки. Бывает сок. Другую еду покупает себе самостоятельно из единого дохода – 2 тыс. грн ежемесячного социального пособия.

ДИРЕКТРИСА

Когда началась полномасштабная война, все школы сразу перешли на дистанционную учебу. В их помещениях расселяли людей, которые эвакуировались из-под обстрелов и оккупации.

О том, как живется переселенцам в этой школе, говорим с директором заведения, яркой блондинкой в черном свитере под горло.

– Их проживание здесь зависит от нашего с ними сосуществования. Школа это все-таки школа. И обеспечить все потребности и сделать полностью домашнее пребывание – мы такой цели не ставили, - рассказывает Ирина Николаевна, директор полтавского среднего общеобразовательного учебного заведения. - Потому что это практически в школах невозможно. Но есть выделенные классы и в городе принята Целевая комплексная программа поддержки внутриперемещенным лицам. Соответственно, выделяются денежные средства. В каждой школе есть своя бухгалтерия. И мы закупаем для нужд ВПЛ то, что им необходимо.

Обеспечивают проживание переселенцев в школах из нескольких источников. Поступление гуманитарной помощи строго учитывается – составляются акты, затем под роспись выдается переселенцам. Другой источник – целевая программа выделения государственных средств. Эти деньги проходят через школьную бухгалтерию, на них закупили кровати с матрасами и другие необходимые вещи. Такая мебель, как стулья и столы используются школьные.

Мебель установлена в классах, которые используются сейчас как комнаты общежития для совместного проживания.

- Есть электрочайники, мультиварки, микроволновки и холодильники стоят на каждом этаже и в столовой. Медпункт снабжен необходимыми лекарствами для неотложной помощи. Установили душевые кабины. У нас трехразовое питание – то, чего в школе раньше не было: завтрак, обед и вечер. Есть гуманитарная помощь. Летом мы из своих огородов также привозили свежую зелень и сливки-игрушки-яблочки.

Учебный процесс в школе продолжается в дистанционном формате. Вывести детей на дневную форму обучения не могут, поскольку в заведении нет возможности организовать хранилище, а воздушную тревогу объявляют практически каждый день. Для взрослых предлагают во время тревоги сходиться в коридор первого этажа. Мол, в здании, возведенном в XIX веке - стены толстые и крепкие, поэтому оно вполне может служить укрытием.

В начале зимы в школе открыли пункт несокрушимости – установили генераторы большой мощности, выделили комнаты для обогрева.

Вместе с людьми в школе проживают животные. Есть кошки и две собаки – такса и алабай. В первые месяцы Великой войны животных было гораздо больше.

– Люди уезжали и забирали с собой своих любимцев. Мы даже для кошек делали отдельную комнату – в гардеробной. Там 20-25 животных проживали, и котята были. Тогда люди сами составили график и организовали уборку за любимцами. Но сейчас многие уехали, осталось несколько животных. Сейчас семья с большой собакой живет в отдельной комнате.

 

Всего в школе 20 учебных классов. Несколько комнат используют в качестве складов для запасов – мешки с мукой и крупой, масло, консервы и консервация, коробки с гуманитарной помощью, отдельно в комнате стоят генераторы. Некоторые кабинеты используются по прямому назначению – оттуда учителя ведут дистанционные уроки, работают с методическими материалами и заполняют классные журналы.

- У нас учителя дежурят, потому что мы и ночью проводим заселение. Еще встречаемся, проводим рабочие совещания, у нас идет образовательный процесс. Поэтому, когда ко мне обращаются переселенцы и требуют предоставить им отдельные комнаты, я объясняю, что не могу. Сейчас живут у нас в 8 классах и в актовом зале.

В течение теплого сезона в прошлом году переселенцы сначала жили в спортзале. Спали на матрасах, а то и просто одеялах или кариматах. Но от такой практики быстро отказались – когда пришло похолодание, большое помещение с высоким потолком стало тяжело обогреть, а огромные окна тоже не способствуют удержанию тепла. Люди жаловались на холод и сквозняки, даже несмотря на установившие тепловые пушки, поэтому их и расселили в конце концов по классам.

– Люди жалуются, требуют улучшить им условия, но наши возможности ограничены. Но у нас по инициативе городского совета монтируется модульный городок, уже совсем скоро пересевший людей из школы. Все уже написали заявления. Потому что школа должна быть школой.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Модули – как термосы" – как живут переселенцы в первом мобильном городке Украины

Директор отмечает, что нынешним жильцам очень понравилось жить в центре Полтавы и поэтому они неохотно соглашаются переезжать на территорию психбольницы за чертой города, где и возводят модульный городок.

ВЗРОСЛЫЕ КАК МАЛЫЕ ДЕТИ

Как и в любом коллективе, где вынуждены на небольшой территории находиться много малознакомых людей, без конфликтов не обходится, говорит директор. Но для начала упоминает о положительных моментах.

– Взрослые люди иногда бывают как маленькие дети, – говорит. – Здесь бывает все. Кого мы выселяли с полицией. И начну с хорошего: мне сделали ремонт в кабинете. Материалы все наши, а они все сделали: поклеили обои, оштукатурили, побелели потолок, подключили лампы. И не только мне… Вообще, у нас здесь были инженеры, электрики – когда заезжали, они говорили, что могут делать то-то и то-то. И чтобы мы обращались. Один, например, чайники ремонтирует – они ломаются постоянно.

Переселенцы помогают в хозяйственных работах – например, помогали ставить уличные туалеты для пункта несокрушимости на школьном дворе. Также принимают участие в разгрузке и фасовке гуманитарной помощи – их для этого возят на склады.

Основная проблема была связана с алкоголем: некоторые жильцы слишком регулярно употребляли крепкие напитки. А потом начинались громкие выяснения отношений. Были пьяны и агрессивны, объясняет директор. Были и валявшиеся на лестнице наркоманы. Приходилось обращаться к правоохранителям.

 

Таких людей безвозвратно выселили. Стало спокойнее, но конфликты все равно возникают: между собой ссорятся женщины. Доходит даже до драк – из-за бытовых проблем.

– Когда люди долго живут в таких условиях, они друг другу надоедают, начинают конфликтовать. Да еще нужно учитывать, какой контингент сейчас остался в школах. Те, у кого есть, куда уехать – уехали, к родственникам, знакомым, друзьям. Некоторые вернулись домой.

В кабинет заходит стройная молодая женщина с длинными светло-русыми волосами, садится на стул у стола. Екатерина Сергеевна – заместитель директора школы, помогает переселенцам с организационными вопросами.

– Когда стал вопрос регистрации на будущее постоянное жилье, заполнили

формы только один человек из Попасной. Городской совет будет строить жилье для переселенцев, сейчас создают очередь. Надо собрать пакет документов – среди прочего, о том, что негде жить больше. Так что мы заключили, что у всех, кто здесь живет, есть свое жилье, - продолжает Ирина Николаевна.

- Многие отсюда не уезжают, потому что не работают и не хотят – приходил к нам центр занятости, раздали анкеты. Даже не все заполнили. Не желают. Конечно, есть и работающие. Но большинство не занято. Потому что боятся потерять выплаты от государства, – добавляет Екатерина Сергеевна.

Рассказывают о семье – муже с женой и ребенком. Им нашли жилье через "Каритас". У этой благотворительной организации есть программа, в рамках которой помогают найти отдельное жилье для маломобильных семей.

- Они мне сказали: "Будем выезжать, потому что мы здесь больше не можем. Мы здесь дуреем, тупеем, деградируем. Нам нужно толчок, чтобы двигаться дальше и развиваться". Потому что они все здесь постоянно – лежат, сидят, друг другу надоедают, – говорит руководительница учебного заведения. - Кто-то у кого-то порошок украл, или в стиралку не в свою очередь полез, или просидел в душе дольше… Здесь даже если посмотреть, то не все эмоционально и психически уравновешены – не только из-за событий, но из-за своего здоровья.

Приходилось не только проводить разъяснительные беседы, но даже вызвать СБУ, делится педагог. Ибо от жильцов, среди прочего, звучали пожелания, чтобы в Полтаву полетели российские бомбы. В таких условиях приходится работать учителям: кроме своих прямых обязанностей, "нянчиться" с переселенцами - выполнять работу и кастелянов, и заведовать продуктами и учитывать и выдавать гуманитарку. Регулярные обходы совершает Екатерина Сергеевна вместе со школьной медсестрой. Выслушивают настроения, жалобы и пожелания.

Есть и проблемы с воровством: из душевой украли хозяйственные вещи, постоянно ломают двери и краны. Из столовой вынесли всю посуду: что-то просто украли, что-то разбросано по всей школе, говорит руководитель заведения.

- Испортили наше имущество школьное: все парты вздуты, ламинирование пошло пузырями, потому что они кипятят там воду, разливают все. Стульями бросаются друг в друга. А это наша мебель, материальные ценности, которые за нами числятся, – говорит глава школы.

КАБИНЕТ БИОЛОГИИ

В кабинет биологии по широкой лестнице поднимаемся на третий этаж.

На лестничной площадке между этажами тусклый свет дождливого дня, проникающий через большое окно, приобретает зеленый оттенок: здесь на подоконнике, фигурных многоуровневых стойках и полу высажены до трех десятков комнатных растений.

В полутемном коридоре третьего этажа на растянутых веревках сушится белье, вдоль стен стоят школьные парты и стулья. Большинство дверей здесь закрыто, и в 16-м кабинете обустроена жилая комната.

В светлом классе вместо парт стоят кровати – головами к стенам, образуя посередине проход. Аккуратно застелены одеялами в стиральной, но чистом белье.

Проходом к двери идет единственная ныне жительница комнаты – 68-летняя Людмила Григорьевна из Харькова. С подоконника мне навстречу спрыгивает маленькая черная кошка.

– Это детей моих кошка, ее из Балаклеи вывезли. Уже вернулись домой, а кошку мне оставили, чтобы я здесь с ума не сошла сама, - улыбается женщина, говорит по-русски, но с мягким украинским акцентом и глухим "г".

Несмотря на то, что в комнате открыто на проветривание окно, Людмила Григорьевна одета довольно легко – в пеструю трикотажную блузку с коротким рукавом. Садясь на стул у стола рядом с выходом, я располагаюсь на кафедре между классной доской и большим лабораторным столом.

– Люди выехали, вернулись домой. Пытались сюда кто-то подселиться, но я очень проблемная, у меня куча болячек, после инсульта. Здесь у нас были еще кошки и собаки, одно такое лающее – не умолкало, у меня такая голова была. Но как-то мирились – никогда не было у нас ссор и конфликтов.

 

Людмила Григорьевна приехала сюда из родного города 4 марта 2022 года. Имеет квартиру в Харькове в микрорайоне Салтовка. Когда в первый день полномасштабной войны российская ракета прилетела в здание на противоположной стороне улицы, в ее многоэтажке взрывом выбило все окна. Несколько дней пришлось жить в подвале соседнего дома, в который бежала с 5 этажа каждый раз, когда начинался обстрел. Бомбоубежищ не было, прятались в неприспособленных подвалах – тесных, грязных, душных. В их доме было еще хуже – выше косточки воды.

– Пока с людьми была – еще ничего. Я знала что значит стреляют из танков, из "градов", когда есть звук "выхода" и "прилета", - вспоминает. – Там у нас мужчина был, рассказывал нам все. Когда немного стихало – поднималась к себе. Но не могла, когда наверху, ни есть ни пить – спазм в горле был. Даже таблетки не всегда удавалось проглотить, – эмоционально вспоминает женщина. – Раз была дома и уже стемнело, когда снова начали бахкать. Я бегу с этажа, пробегаю по двору весь дом их, с торца к двери подвала, дергаю – закрыто. Кто-то вышел и навесил за собой замок. И в это время летят два истребителя над головой – до того низко! Казалось, сейчас зацепит верхний этаж. Хотя я понимала, что это наши, но было страшно.

В Харькове до сих пор находятся старший сын с семьей, и брат, который перед самым началом вторжения похоронил жену. Именно к нему в подъезд в начале марта прилетела российская ракета. Просто чудом остановилась этажом выше – семья живет на втором. Многочисленные дыры в стенах и выбитые окна залатали фанерой. Зимовали в сложных условиях и главное для них – дома.

Младший сын жил с семьей в Балаклее. Звала к себе мать. Но не смогла уехать – в начале марта транспортное сообщение уже было прекращено. А довольно быстро русская армия добралась до города и заняла его. Договорились по телефону выезжать и встретиться где-то в более спокойном городе – в Полтаве. Добиралась на поезде. Здесь сначала жила в спортзале другой школы.

 

- Невестка с дочерью выбирались пешком через кушири по бездорожью, сын уезжал машиной – ему вслед стреляли россияне. Чудом сбежали. Он поседел, а ему всего 38 лет. Когда уехали, позвонил, и я забронировала места рядом, потому что тогда было очень много людей, не хватало места.

Первые месяцы спали на полу на одеялах – на всех не хватало матрасов. Душевых тоже не было – раз в неделю переселенцы ездили по городу, чтобы принять душ – им давали адреса. Сначала это был бассейн "Дельфин", потом спортивная школа где-то в отдаленном районе.

Условия в этой школе Людмила Григорьевна считает комфортными – здесь тепло, кормят, есть все, что нужно для проживания. Но переселяться из школы не планирует – не писала заявление на размещение в мобильном городке, говорит – не хочет оказаться сама за городом, без транспортного сообщения, без магазинов и свободного доступа к медицине.

– Поеду домой, значит. Лучше под бомбами, чем в клетушке с тремя чужими людьми. Там же в вагончиках только две двухъярусных кровати, и больше ничего. Столовая, душевые, туалеты, прачечная – все отдельно на улице. Я не смогу так жить, – добавляет женщина.

Ее сын с семьей и другие жители этой комнаты вернулись домой в Балаклею. Последние соседи уехали недавно.

АКТОВЫЙ ЗАЛ

Самое большое помещение для проживания переселенцев в этой школе – актовый зал. Здесь живут более 20 человек. Кровати стоят в три ряда посреди помещения. Еще четыре – в "отдельной комнате" – на сцене. Они почти отгорожены от зала толстым занавесом.

Здесь же живут муж с женой, имеющие шумную оживленную таксу. Но сейчас их нет "дома" – вышли гулять с собакой. Пространство сцены разделено на две части сушилкой для белья. Вещи хранят в сумках и пакетах рядом с кроватями. На одном лежит шатенка лет 45 с виду. Увидев меня, отворачивается спиной: "Да, все, я сплю!".

 

Еще несколько человек лежат на кроватях – преимущественно пожилого возраста. Зал почти пуст: кто-то по делам пошел в город или на работу. Несколько человек ушли в столовую – как раз начинается обед. Кто-то уехал домой, предупредив администрацию – по правилам должны написать заявление об отъезде, указав срок отсутствия.

Замечаю на нескольких кроватях ярких мягких кукол. Спрашиваю шатенки в красном свитере, которая идет мне навстречу с чашкой и ложкой в руках, живут ли здесь дети.

– Раньше были здесь дети. Но если вы о куклах спрашиваете, то это мои, – неожиданно тепло улыбается женщина.

62-летняя Анна Шилина из села Лебяже Чугуевского района Харьковщины рассказывает, что оккупанты заняли Чкаловскую общину в нескольких километрах от ее села. В Лебяжий иногда заходили, но населенный пункт был словно в серой зоне. Говорит по-русски.

– Когда война началась, я работала на заводе в ночную смену. Под обстрелами утром ехала домой – приехала к дочери, там и осталась. Потому что у меня жить было никак – света нет, газа – нет, от обстрелов все уничтожено. Сын в то утро пошел воевать – уже был в Чугуеве. Их еще 22 февраля предупредили, что вот-вот начнется, и что должны сразу прибыть в военкомат.

Анна Семеновна в Полтаве сама, половина ее семьи встала на защиту родной земли: с первых дней вторжения воюют сын, зять и 24-летняя внучка. Когда Анна Шилина приехала в Полтаву, ее дочь сначала выбрала для проживания Днепр. Но потом сменила город.

– Когда зятя забрали на войну, дочь переехала в Харьков, ближе к мужу. У них иногда ненадолго домой отпускают – тех, кто живет в городе. Так могут хоть чуть-чуть видеться – сняла однокомнатную квартиру, живет с двумя детьми, двумя собаками и двумя котами.

В школе сейчас проживает 88 переселенцев, преимущественно женщины. Мужчин было гораздо больше, чем теперь, и какие-то семьи уехали, кого-то мобилизовали – периодически военкомат делает обход с целью убедиться, что все переселенцы стали на военный учет, как того требует закон. Кое-кого мобилизовали уже в Полтаве, сейчас эти люди защищают страну с оружием в руках. Но есть мужчины, которые надеются, что военкомат не упомянет об их существовании.

– При мне ничего такого сейчас не говорят. Потому что я могу агрессировать. Не знаю, я готова вцепиться в таких "мужиков". Моя внучка воюет – добивалась, просила, чтобы ее взяли, потому что нужно защищать страну. А здесь

такие мужики… Сначала били себя в грудь, кричали что-то, а сейчас тихо сидят, так прямо стали больные, что куда там…

– Но у нас здесь есть такие, которых забрали. Вот Нади племянник, например. Они 26 марта приехали, а его 30-го остановили на улице и вызвали в военкомат. Он зарегистрировался, а через две недели его вызвали и забрали, щас он воюет, - добавляет седая женщина пенсионного возраста в зеленом свитере, которая идет мимо нас в столовую.

 

Моя собеседница рассказывает, что приехала 14 апреля – ее вывезли волонтеры, когда эвакуировали жителей Харьковщины, по которой довольно быстро продвигались российские войска. Приехала, в чем была – одежда, которая на себе имела, и небольшая сумочка с документами и телефоном. Необходимые на первое время вещи получила уже в Полтаве – тогда горожане массово сносили постельное белье, одеяла, одежду волонтерских центров. Также поступала помощь через благотворительные фонды из-за границы. Уже позже начала сама приобретать себе необходимые вещи.

А именно куклы. У нее по отношению к ним "пунктик", говорит. Когда видит – не может пройти мимо. Выискивает в секонд-хендах, на ярмарках и распродажах, выбирает в гуманитарной помощи, когда видит. Дома также покинула небольшую коллекцию, надеется к ним скоро вернуться.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Место, где находят спасение детей. Как живет городок "Затишок" на Закарпатье

– Кого-то, может быть, удивит это. Там они мне очень нужны. С ними я чувствую себя спокойнее. Как-то отвлекаюсь от тяжелых мыслей. Имена не даю – это моя соседка называет сразу всех своих кукол. И не разговариваю с ними. Просто беру на руки, обнимаю и мне на душе тепло.

СТОЛОВАЯ

Вместе с Анной Семеновной идем в столовую – спускаемся на первый этаж. Еще с лестницы можно угадать, что сегодня приготовили на обед: пахнет рассольником.

Слева от входа на столе у стенки замечаю черную микроволновку и электрочайник, чуть дальше белыми лампами светится холодильник-витрина, за прозрачным стеклом вижу на полках пакеты с продовольствием.

За столиками едят с десяток человек – все сидят поодиночке, отдельно. Анна Шилина подходит к раздаточному окошку, берет тарелку с рассольником, кухарка в синем фартуке-накидке насыпает в плоскую тарелку второе блюдо, в чашку наливает компот. Ко мне из кухни, прикрывая за собой дверь, выходит за производством – шатенка в джинсах, желтом свитере и голубой жилетке с капюшоном.

- На обед у нас сегодня рассольник, второе блюдо – плов со свининой, салат из свеклы и квашеного огурца, чай, хлеб. На завтрак была рисовая каша, котлета рыбная, салат из соленого огурца, чай, – рассказывает Лидия Демьяненко.

 

– А что на ужин? – спрашиваю.

– Ой, забыла. Сейчас меню принесу, там все написано, – Лидия Владимировна разворачивается и идет на кухню.

В это время заместитель директора школы по воспитательной работе Людмила Хижняк, сопровождающая меня в заведении, объясняет, что сотрудники кухни работают тяжело и сверхурочно, по сравнению с обычным графиком: приходят на работу в 04:00, идут домой около 21:00.

– Вот, смотрите: на ужин будут макароны с куриными фрикадельками. Меню у нас богатое, стараемся его разнообразить, приносим из дома даже продукты. К примеру, недавно пекли пирожки – принесли домашнюю мороженую смородину, была окрошка – огурцы замороженные тоже свои принесли. Вчера оливье делали. Пытаемся придумывать в пределах имеющихся продуктов.

Бывает, у жителей есть какие-то другие пищевые желания – просят что-то приготовить. Это тогда, когда получают гуманитарную помощь продуктами, нуждающимися в термической обработке. На кухню посторонних не допускают – у всех сотрудников санитарные книги, помещения для приготовления сертифицированы. Регулярно там производят уборку. Так что за приготовление берется лично за производством.

- Они же здесь мотаются по всем городам и весям, собирают разные гуманитарные наборы - то по церквам, то еще почему. И им дают сырое. Например, где-то дали им окорочка две штуки – принесли, дали, я им пожарила. Или по церквям часто дают сырые яйца. Яичница у меня не предусмотрена по раскладке, то я делаю им омлет или отвариваю целые яйца. Это ведь не потому, что они голодны, а просто им нужно куда-то его дети, - уверенно говорит Демьяненко.

 

Говорит довольно громко – ее звонкий голос слышен по всему помещению. Едящие люди опускают головы. Между тем спрашиваю, отдают ли на кухню полученные в гуманитарной помощи продукты, чтобы их готовили для всех. Лидия Владимировна иронически улыбается.

– Куда, сюда? Ну что вы! Три дня назад я вышла посреди зала и прошу – знаю, у всех есть продуктовые наборы, а у них есть сухие дрожжи в пачечках. Так вот, я сказала, что хочу сделать варенички сегодня, а завтра шарлотку, может, вы поделитесь – для вас же. Так из 65 человек пришла одна девочка, которая дала мне пачку сухих дрожжей. Они не дадут своего никуда, вы что!

– Я дочери домой отправила продукты. В Харьков, - не поднимая глаз от тарелки, но с вызовом громко говорит Анна Шилова.

- Я не лгу, они же все сидят! – громче продолжает Демьяненко. – Никогда с нами не поделятся, все домой отправляют. Это свище моего меню, в моем меню их продукты участия не принимают. А между тем мы стараемся, как можем. И у нас получается – все вкусно, всегда креативним. Вот еще паски печь собираемся – им раздадим.

ЖИЗНЬ НА КОЛЕСАХ

На первом этаже заселены три комнаты. Здесь преимущественно живут люди с инвалидностью и старше – те, кому тяжело если невозможно подниматься по лестнице.

Стучу в деревянную лакированную дверь, заглядываю в комнату. Ко мне обращаются четыре человека. Ближайший – мужчина лет 70 на вид в спортивных штанах с лампасами и пиджаком, сидит в инвалидной коляске. Обращаю внимание на его кепку – какая-то лихо подростковая, с голографическими буквами над козырьком.

За его спиной мужчина и женщина лет 30 с виду смотрят вопросительно. Это одна семья: 69-летний Василий Никанорович, его сын Андрей и невестка Ольга. Приехали из Пятихаток – села на северной окраине Харькова, очень пострадавшего от российских обстрелов буквально с первых часов полномасштабной войны.

 

– Мы живем на окраине Пятихаток, это Белгородское шоссе. От нас еще немного и Русская, в которой были решисты, буквально рядом с нами. А Пятихатки очень быстро стали красной зоной, – говорит Андрей, сидит на кровати за столом. Периодически, несколько слов, переходит на русский язык. – 24-го был обстрел сильный, прилетело в наш дом (многоквартирный. – Gazeta.ua), затем обстреляли институт (один из корпусов университета имени В. Н. Каразина. – Gazeta.ua).

Уехать из опасной зоны семья не могла: все трое имеют инвалидность, в семье нет автомобиля. Поддерживали связь с родственниками, живущими в противоположной стороне Харькова и искавших людей, которые могут вывезти. Удалось найти неравнодушных, согласившихся рисковать жизнью.

– Спасибо волонтерам. Человек согласился и приехал нас забирать на легковушке, куда чудом в багажник влезла тачка. Плюс у нас был мешок и 8 сумок. Он приехал и сказал, что у нас пять минут.

– Мы буквально все бросили, сами впрыгнули и уехали. Было очень холодно, но ехали с открытым окном, чтобы водитель слышал, что ракета будет лететь. Нам было главное выехать в Харьков, а там уже думать что дальше. Мы, если честно, не собирались уезжать. Потому что никуда, ни за что – тогда брали от 5 до 10 тысяч гривен, чтобы из Харькова вывезти на Полтаву. И не хотелось бросать дом. Но параллельно искали машину – ключевое слово был бусик, чтобы влезла коляска.

Ключевым моментом для решения о выезде стал прилет ракеты во дворе перед домом – взрывом выбило все окна и вывернуло рамы. После того у Андрея, который после перенесенного инсульта уже имел II группу инвалидности, начались панические атаки. Не мог спать, боялся закрыть глаза, чтобы не проспать обстрел. Да и были большие проблемы со снабжением жизненно необходимых лекарств, потому что в городе практически все было закрыто, тогда на Харьков каждый день россияне насыпали множество снарядов, бомб и ракет.

- Пошлите письмо Путину, хай он прекратит войну! – подает голос со своей кровати в дальнем углу комнаты маленькая седая женщина глубокого пенсионного возраста.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Соседей замучили в погребе. Издевались, а потом пули пустили в головы" - как Великая Дымерка пережила русскую оккупацию

Все широко улыбаются, но с соседкой не обращают внимания. Андрей продолжает рассказывать, что машину таки нашли – как и согласившегося вывезти человека. Выехали 16 апреля. Выбрали Полтаву, потому что это был ближайший тихий город. Да и сестра Андрея, преподаватель харьковского вуза, уже была в Полтаве – их эвакуировали и расселили в общежитии одного из полтавских учебных заведений.

 

Супруги рассказывают, что в Полтаве имеют доступ к медицинским услугам в достаточном объеме, все обследования и медицинское наблюдение проводят бесплатно. Помогают гуманитаркой, а отцу помогли поднять колеса в поломанной коляске.

– А Красный Крест дал мне ходунки! Смотрите, как я могу! – Василий Никанорович ловко разворачивает тележку к стене, у которой берет легкие раскладные ходунки. Поднимается и с их помощью, стараясь держаться ровно делает несколько шагов от тележки и обратно, сильно хромая.

- Вам здесь комфортно в заведении, приспособлен ли он для колясочников? Есть туалет и душ для инвалидов? – спрашиваю.

– Очень комфортно, у меня все просто отлично! – широко улыбается дедушка.

- Туалет мы ему свой купили – ведро. А ведь душ у нас на втором этаже. Так что моется в тазике. Но это уже обычное дело, - вместо свекра отвечает Ольга.

– А можно, теперь я задам свой вопрос? – опираясь на замусоленную палку, подходит ко мне женщина, которая шутила о письме Путину. – Скажите тем, кто решает, чтоб сделали льготные цены на медикаменты для эвакуированных. Разве можно, такие дорогие лекарства, и никаких льгот?

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Украинцам выплатят по тысяче долларов: как получить

НЕМОБИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ

84-летняя Евгения Ивановна рассказывает, что из Краматорска уехала последним эвакуационным поездом по настоянию уехавшей ранее невестки.

– Она работает в прокуратуре. Позвонила, что выходит последний поезд, и я должен у него сесть. Прислала мне двух полицейских, которые сказали, чтобы я одевалась и уходила. Ну я в чем была, надела куртку, взяла документы и уехала. Отвезли на вокзал, посадили в поезд, формировался поезд. Там мне стало плохо, упала в обморок, упала, ударилась, разбила очки. Меня там накололи и спросили, где меня высадить. Предлагали Харьков – но что бы я там делала? Следующая станция была Полтава. Так я здесь и оказалась, – пожимает плечами пенсионерка.

В этой же школе в соседней комнате живет ее племянник с женой. Инвалид, нуждающийся в постоянной специализированной медицинской помощи. Бывший "подводник", у 60-летнего Юрия тяжелая болезнь почек и нуждается в гемодиализе трижды в неделю.

- Прихожу к нему поговорить, но как я его поддержу? Он убит совсем, что у него все плохо. Год был на гемодиализе на дому – больницу эвакуировали полностью, их распределили: кого в Днепр или Киев, его – сюда направили.

Женщина жалуется, что тратит ежемесячно на лекарства, крайне необходимые для поддержания здоровья, почти тысячу гривен. А ее племянник – и, тем более, покупает стоимостные медикаменты и не имеет никакой льготы. Но, по крайней мере, живут в центре, в областную больницу возит его жена на гемодиализ на инвалидной коляске.

 

А скоро, сетует, все станет еще хуже: переселенцев выселяют из школы, для них приготовили мобильный городок. Хотя оно так называется, но как раз для немобильных жильцов это решение крайне неприемлемо: слишком далеко от центра города, и слишком невозможно для людей с инвалидностью – в Полтаве отсутствует как класс общественный транспорт, приспособленный для людей на колясках. Да и принципы безбарьерности на полтавских улицах соблюдены разве что на бумаге.

– Восемь километров оттуда в больницу. Чтобы добраться, нужно вызвать такси, а это не менее 100 гривен в одну сторону. И так трижды в неделю, а в месяц выйдет почти две тысячи, и это только за такси, чтобы свозить его на гемодиализ. А лекарство? А все остальное? – Евгения Ивановна начинает повышать голос. – И вообще, как выживать очень нуждающимся переселенцам нас не так и много таких, а государство о нас забыло. А как жить переселенцам на колясках, инвалидам?

– Очень обычно, даже отлично, – отзывается Василий Никанорович. – Если ты позитивно настроен, то у тебя все будет хорошо.

Ловко разворачивает на месте тележку и открывает дверь в коридор.

– В общем, я пошел курить! – объявляет и уезжает из комнаты.

Выхожу вместе с ним, чтобы увидеть, как инвалид на коляске сможет преодолеть ступеньки школьного крыльца. Но мужчина направляет тележку в противоположную сторону – к двери на школьный двор. Открывает металлопластиковые двери, за которыми вижу ярко окрашенные тренажеры спортивной площадки, выезжает на крыльцо и останавливается. Для удобства колясочников здесь устроили нечто вроде микро пандуса – положили паллету под уклоном, чтобы облегчили съезд с одной низкой ступени.

 

На улице проясняется: дождь утих, облака становятся прозрачными и чувствуется, что вот-вот смотрит робкое весеннее солнце.

Василий Никанорович достает из кармана примятую бело-синюю пачку, наощупь вынимает оттуда сигарету, сжимает фильтр губами и закуривает. С удовольствием испускает дым в почти белое небо.

– Ты посмотри, потеплело. Весна, что ж ты хочешь. А это значит что?.. Что все будет ха-ра-шо.

1269

Внутри перемещенных лиц проживают в 27 учебных заведениях Полтавской общины, по данным городской прессслужбы.

"Обеспечено бесплатное проживание и бесплатное 3-разовое питание ВПЛ; имеется необходимая бытовая техника (холодильники, стиральные и сушильные машины, микроволновые печи, утюги, сушилки, чайники, кулеры с питьевой водой); комнаты для ВПЛ оборудованы обычными или раскладными кроватями; достаточное количество одеяла, постельное белье, полотенца, моющие и дезинфицирующие средства, средства гигиены, детское питание, одежда и т.д. помощи", - говорится в ответе на запрос Gazeta.ua.

62 483

Внутри перемещенные лица проживают на территории Полтавской территориальной громады по состоянию на 17 марта.

×