Зять Юлии Тимошенко знает три фразы на украинском

— Писательский кооператив "Конча-Заспа" открыл Андрей Малышко. Узнал, что кремлевские писатели имеют дачи под Москвой в Переделкино, и попросил Никиту Хрущова сделать то же для украинских, — рассказывает писатель Олег Черногуз, 74 года. — Хрущов где-то в 1955–1956 годах выделил полтора гектара земли в Конче-Озерной под Киевом. Каждый классик, который уже был в хрестоматиях, получил по 45 соток. Сдали с гонораров деньги и поставили почти одинаковые одноэтажные домики. Здесь жили Малышко, Панч, Головко, Бажан, Гончар. Каждая дача до независимости Украины была как эстафетная палочка: все ждали смерти классика. Один умирал, другой покупал. Раньше 27 писателей жили, сейчас девять. Остальные участки крутые выкупили. Старые здания сносят, говорят: "Они и на нужник не годятся".

В шортах и  майке ходит по двору, огражденном сеткой. За ним, подпрыгивая, бежит лайка Мальвина, грызет за руки.

Олег Федорович построился в 1987-м.

— Этот участок крайний, его никто не хотел брать, потому что всего 12 соток. Я привез 40 машин глины, засыпал огромную яму. Вмонтировал гараж, из него идет подъем в мою крепость, — показывает дом с бастионами. — После Чернобыля мы измеряли радиацию, так ветки сосен зашкаливали.

Сосед Иван Драч поднимается в шесть утра. А я сова — в 10.30, потому что до трех ночи работаю. Раньше с Гончаром и критиком Пьяновым гуляли перед сном. У Гончара была кошка Пуша, я ее котят брался устраивать. Говорил, что от Гончара, так брали. У меня семь котов. Мне и сейчас подбрасывают котят через сетку. Выкармливаю их и несу на базар. Бабкам плачу по 40 гривен за каждого, чтобы взяли. Смотрю, чтобы бабка была с крестиком. Мужикам не даю: еще продадут крутым крокодилов кормить. У вдовы Загребельного, Эллы Михайловны, вроде, с 11 котов есть.

Говорит, раньше "Конча-Заспа" была островком свободы.

— Здесь можно было услышать украинский язык от детей, внуков. А теперь проходишь, говоришь: "Добрий день", и слышишь в метрах 15: "Где эти украинцы взялись?"

Рядом дача дочери экс-премьера Юлии Тимошенко — Евгении Карр. Везде видеокамеры. Есть охранник.

— Здесь жил Билоус и умер, — говорит Олег Федорович. — Я хотел Яворивского сюда затянуть, но он сказал, что у него денег нет. Дачу купила Юлия Владимировна. Хотела и мою выкупить. Пришел от нее посланник, предложил очень нормальные деньги. Так жена уперлась: "Такое место, нет". Свою трехкомнатную квартиру в Киеве сдаю, а здесь живу целый год. Иначе не выживу, гонораров нет.

До кризиса  цена за сотку была $40–70 тыс. Сейчас упала до 20.

— Женя и ее муж Шон очень милые. Шон знает три фразы на украинском: "прив іт", " дякую" и " як спави". Иногда ночью на балкон выскакивает и прочищает трубы в мотоцикле. На годовщину своей свадьбы приглашали меня в гости.

Идем к писателю Юрию Мушкетику. Проходим по выложенной плиткой дорожке. Вдоль нее подстриженные кусты.

— Это Женина робота. Такого больше нигде в кооперативе нет. Знаете, как отличить дачи  писателей от крутых? Если сетка неокрашена и видно, что человек во дворе работает, — это писатели. А если 2-метровый забор, то богатеи.

Юрий Мушкетик кричит с глубины двора, что незаперто.

— У меня у единственного ворота не закрываются. У нас ничего не растет, потому что один песок. Нужно было почву завозить, а у меня денег не было. Вот немного насыпал, — показывает участочек. — Дочь огород сделала, будут огурцы, помидоры. Эта дача когда-то принадлежала внучкам Наталии Забилы. Она травила тараканов в квартире. Заснула и не проснулась. Из соседей я больше всего контактирую с Дмитрием Павлычко. Наши внуки дружат: то я к нему бегу по своего Глеба, то он по своего.

Половину дачи Юрий Мушкетик продал сахарозаводчику. Называть фамилию не хочет.

— Предлагала соседка (Юлия Тимошенко. — "ГПУ") у меня остальные купить. Но я не согласился. Вот дети, внуки в воскресенье съехались, помянули мою жену. Ее два года как нет, до сих пор не могу смириться. Юлия Владимировна хорошая соседка, человечная. Когда лежал на операции с сердцем, звонила в больницу — спрашивала, чем помочь. Я ничего не просил.

×