Мольфар, первый комбат Правого Сектора, 38 лет. Настоящее имя Олег Короташ. Родился в Ивано-Франковске в семье медиков. Поэт-метафизик, переводчик. Представитель поколения девятдесятников в современной литературе. Член Краковского братства поэтов и Национального союза писателей Украины с 1997 года. Автор более десяти поэтических книг и антологий среди которых: "Мир блуждающих выводов" (1997), "Элегии Острова Патмос" (2010), "Поэт без империи" (2012).
Учился на факультете правоведения в одном из коммерческих вузов Зап. Украины, а также изучал философию в Ягелонском университете в Кракове (Польша).
Награжден Орденом Святого Николая Чудотворца Украинской Православной Церкви.
7 лет живет в Киеве. В начале апреля поехал на Восток в составе добровольцев Правого Сектора, где приказом Дмитрия Яроша был назначен командиром батальона "Днепр-2" (апрель-май).
На сегодняшний день является заместителем командира Украинского Добровольческого Корпуса Правого Сектора по обеспечению. Занимается закупкой и поставкой на передовую автомобилей, лекарств, тактического снаряжения. Обычно сопровождает колонны с гуманитарной помощью. Имеет титул рыцаря, а также звание полковника в одной из украинских структур. Носит на шее Печать рыцарей Храма Гроба Господня. Холост.
- Сейчас в Киеве я чаще бываю. - рассказывает Олег. - А впервые удалось вернуться в столицу только в конце мая, всего через полтора месяца после поездки на Восток. Помню, что тогда - в апреле-июне Дмитрий Ярош проводил интенсивные переговоры с Минобороны о легализации нашего батальона "Днепр-2"; уже в июне расширенного до размеров корпуса, теперь это ДУК. Ведь нам обещали дать оружие, но только после легализации.
И когда, наконец, во второй половине мая, из Минобороны пришло официальное штатное расписание, с армейской структурой личного состава, я обратился к Главнокомандующему Правого Сектора Ярошу с просьбой принять мою отставку и передать от меня командование батальоном военной человеку с соответствующим образованием и знаниями. Считаю, что армейский формат боевых подразделений требует отдельных знаний. До войны я проходил специальное обучение, но это была организация и деятельность малых диверсионно-разведывательных групп в условиях оккупированных городов. Что с этим делать знаю. А вот вертушки, танчики, артиллерия - это не мое, элементарный недостаток опыта работы с механизированными бригадами, артподготовкой. Через неделю Ярош собрал совещание командирского состава, объявил мою просьбу отставки и принял ее.
Понятно что с той минобороновской бумажкой ничего не получилось, кабинетные генералы снова оказались балаболами и нас, Правый Сектор, в который раз не легализовали. Итак - партизанка.
Мы начинали с того, что кто-то получал официальные разрешения и шел покупать оружие в магазин, кто-то роздобывал первые трофеи, какую-то часть оружия дарили первые волонтеры. И пусть в меня бросит камнем тот, кто передаче оружия на фронт для защиты Украины назовет уголовным преступлением.
Свою винтовку я официально приобрел в магазине. В июне прихожу к Ярошу. Говорю: "Вот разрешение, вот приобретенное "весло" (снайперская винтовка). Хочу на передовую". Он сказал: "А кто у меня будет зам по тылу?" Это прозвучало как приказ. Кстати, другие две собственные винтовки, уже неофициальные, я подарил нашим ребятам.
- Почему назвались "Мольфаром"?
В начале апреля мы все были в глубокой конспирации и общались между собой исключительно за позывными. Хотел редкое псевдо, такое чтобы не было путаницы; а поскольку я родом из западной Украины, поэтому и "Мольфар", это больше ни у кого не повторяется.
- Оно близко вам?
Могу по этому поводу грустно пошутить: только мистика и вера в Божье вмешательство поможет нам в этой ситуации, что имеем сегодня. Украине как государству нужно готовиться к полномасштабной войне.
У нас достаточно до этого сил?
Надо использовать опыт Швейцарии. Там военную службу проходят все мужчины. Когда возвращаются домой после армии, получают с собой оружие, и оно остается с ними на всю жизнь. Там вооружено все население. Возникает вполне логичный вопрос: придет ли оккупант в страну, где в каждом доме из каждого окна на него будет нацелено оружие?
А нам мешает принять такое законодательство 23-летняя история независимости: за это время государство не воспитало в собственных гражданах понимание, что надеяться нужно только на себя, а не на Россию или Европу, которые "придут и помогут".
На самом деле мы - буферная зона в мировой политике. Но людям на Востоке до сих пор хочется абстрактных и причудливых вещей, которых они никогда не видели, - больших пенсий от "матушки России", какого-то убежища от "сильного старшего брата".
Если сегодня у Президента Порошенко есть какие-то надежды договориться. Но, еще Отто фон Бисмарк сказал, что договор с Россией не стоит бумаги, на которой он написан. Тем более, что любые решения Путина, которые касаются Украины, напоминают решение не совсем здорового человека. Речь идет не только о комплексе власти. Речь идет о государственной стратегии в отношении Украины.
Большая наша проблема в том, что пока мировые политики не определятся, кем для них является Украина, Украиной до тех пор будет лихорадить. Мы разменная монета на шахматной доске, где есть ещеЛивия, Иран, транснациональные корпорации. Мир должен определиться.
Какова сейчас ситуация с материальным обеспечением на передовой?
В отчетах Минобороны, которые публикуются в Интернете и СМИ, речь идет о десятках тысяч единиц военной амуниции, которые переданы на передовую. Зато с передовой постоянно приходит информация, что бойцы не имеют в чем ходить. И волонтеры, которым удается провезти помощь вглубь фронта, видят это собственными глазами.
За полгода волонтерское движение развилось.
Оно стало достаточно мощным. Случается, что есть избыток одних вещей и большая нехватка других. Были случаи, когда был переизбыток каких-то медикаментов, мы передавали их в ближайшую больницу. Загрузили кузов пикапа и увезли.
Впрочем, нам не хватает зимней одежды - бушлатов, теплой обуви. Людям может казаться, что бойцов уже одели. Так же постоянно помогают. Но не может один боец 9 месяцев сидеть, к примеру, в аэропорту. Проходит ротация. Из резервных батальонов приезжают новые добровольцы.
Нужно понимать, что войну только теплой одеждой и берцами не выиграешь. Это оборонные вещи. А мы должны наступать. Нам нужно оружие и хорошие машины. Много автомобилей на передовой погибает: попадают под обстрелы, наезжают на мины. Поэтому автопарк ДУКа требует постоянного обновления.
Машины покупаю за границей. Одна из машин, которые я приобрел, подорвалась на мине. Поэтому, я не позволяю фотографировать авто перед отправкой на фронт. Была ситуация, когда просил убрать из соцсетей фото купленных машин. Я очень суеверный в этом смысле. Пусть эти машины везут ребят живыми и защищают их высшим благословением.
Иногда хочется спросить в лоб таможенников на западной границе, которые задерживают джипы или машины скорой для АТО: вы русские танки на Востоке также растаможиваете?
Отдельная головная боль - это постановление Нацбанка об ограничении на валютные операции. Проще говоря 750 евро в день не больше. Получается что для приобретения трех автомобилей нужно заморачиваться месяц. А цена Скорой Помощи на передовой - это спасенные жизни раненых героев.
Хочу обратиться к банкирам, чтобы дали коридор уполномоченным лицам с АТО, и сняли такие ограничения, потому что Нацбанк в этой ситуации просто выталкивает иностранных меценатов и наших волонтеров на черный валютный рынок.
Насколько безопасно удается довезти гуманитарный груз до мест назначения?
Прошу волонтеров не ездить туда самостоятельно. Лучше, когда их встретят. Во-вторых, волонтер может спланировать себе поездку туда, но на момент вашего прибытия ситуация или линия фронта может измениться и будет очень опасно. Требуется постоянное координирование с местом, куда собираетесь доставить помощь. Оптимальный вариант - это тыловые базы приближенные к передовой. Не раз волонтеры, которые уехали самовольно, попадали к террористам в плен. Обратилась ко мне дочь одной из волонтерок из Полтавы, которая с другими добровольцами поехала в АТО в июне с помощью, и попала в плен под Горловкой. Я передал данные военной разведки в попытке их разыскать.
Как-то в Днепропетровске СБУ передала мне освобожденных из плена парня и девушку, они из Донецка. Их взяли дома на квартире за украинский флаг. Пытали обоих.
Любая информация, которая касается пленных, пока она не обнародована государством, считается военной тайной. Кстати, человек может быть разведчиком и очень глубоко вникнуть в структуру врага. Если всплывет его имя и фото в сети, это означает физическое уничтожение. Поэтому не стоит сразу паниковать, если с кем-то нет связи.
Поверьте, в АТО задействованы такие люди с ВСУ, мои собратья с ДУКа, о героизме которых можно писать романы. Но на все свое время.
Но одна из самых больших наших проблем - это то, что власть не отдает своевременных и правильных приказов.
Какие приказы нужны?
Правильный приказ был бы - это еще в апреле объявить военное положение на территории Донбасса. Наши разведывательно-диверсионные группы знают что делать потом. А когда был захвачен парламент Крыма, нужно было "Альфе" СБУ провести спецоперацию и зачистить там террористов. Нужно было сразу вооружать добровольцев, когда еще была относительно небольшое количество боевиков. Это все что имеем на сегодня - следствие предательского и бездарного командования кабинетных генералов. Многие из тех, кто получил воинские звания в мирное время, оказались непригодными к военным действиям. Много предателей. У нас до сей поры продолжается АТО, где по каждому погибшему открывается уголовное дело. А сколько было случаев, когда ребята ехали воевать, а числились в документах где-то в тылу в воинских частях, ранения на фронте им приписывали как бытовые травмы или самострелы.
Аналитики, которые работают в аппарате украинских чиновников высшего ранга, это давно просчитали. Более того, в одном из интервью еще за два год до этих событий я предупреждал, что будет гражданская война. Это действительно в украинских кругах обсуждался. Люди понимали, что если украинский политикум начнет выходить из-под силового поля влияния России, то возможна агрессия. Патриотические правые силы тренировались, проводили тренировочные занятия. Зато государство на общем уровне предлагало обывателям потреблять низкопробный продукт обрусевших СМИ.
Президенту рано или поздно придется принимать жесткие решения, начиная с признания военного положения. Объявлять всеобщую мобилизацию. Потому что динамика, как я понимаю, идет к обострению. Уже не раз разведка сообщала, также видели иностранные источники через спутниковые связи, что происходит сильная концентрация российских вооруженных сил у восточной границы Украины. Разведка говорит, что возможно наступление на всю южную часть Украины, вплоть до Одессы.
Определенные надежды я возлагаю на новоизбранную Верховную Раду. Туда пришли боевые комбаты, которые смогут сказать об этих угрозах с трибуны. Надо, чтобы люди осознали весь масштаб событий.
Зима принесет изменения по линии фронта?
Может быть все что угодно. Вспомните русско-финскую войну. Я не думаю, что для оккупанта зима может быть серьезной помехой. Только стоит понимать, что для захвата территории нужно меньше войск, чем чтобы ее потом удержать. Я убежден, что Россия не имеет потенциала для того, чтобы удержать Украину. Более того, если произойдет полномасштабная агрессия, Россия потеряет армию. Из-за партизанской войны, которая начнется в Украине. Украина - большое государство. И удержать ее у России не хватит сил. Есть предел допустимых жертв. Я отказываюсь верить, что в России матери смогут бесконечно отправлять детей на бойню ради того, чтобы Путин кому-то что-то доказал.
При возможной партизанской войне ваша сила первой уйдет в подполье?
Нельзя рассматривать Правый Сектор как исключительно партизанскую силу. В войне наши ребята приобрели огромный опыт. Многие из них могли бы быть хорошими инструкторами по подготовке тех, кого еще будут отправлять на фронт. Многие из ПС имеет военные профессии. Хотелось бы, чтобы государство правильно применяло этот потенциал. Тем более, что потери среди бойцов Правого Сектора на порядок меньше. Это свидетельствует об одном - адекватное командование со стороны руководства Штаба ДУКа и личной отваге бойцов-правосеков. В первую очередь - Яроша, Вольфа, Летуна, а также комбатов Хорвата и Черного. За других наших героев пока не буду говорить, из осторожности.
Кроме того ПС - это не только ДУК. Много ребят с ПС в других батальонах - и в "Айдаре", и в "Азове", в батальоне УНСО, в "Донбассе". Кто-то пошел в Вооруженные Силы.
Нужна бойцам помощь профессиональных психологов?
Таких специалистов нужно обучать уже сегодня. Своими силами в условиях войны этому не научишься. Человек возвращается с фронта: мы считаем, что достаточно с ним посидеть, поговорить и выпить пива. Это расслабит, но глобально это ему не поможет. Также должно быть выработано соответствующее отношение общества к фронтовикам. Чтобы герои, вернувшись в гражданское город, не видели там удивление в глазах. А хотя бы тепло и приветливость. Жители сонных тыловых городов удивлены от одного вида человека в камуфляже.
Фронтовики говорят, что гражданское население кажется им равнодушным.
Я бы не называл это именно такими словами. Я бы скорее сказал, что на уровне общества срабатывает какой-то глубинный механизм самозащиты. Человек отказывается верить в опасность, и это соответственно воспитывает какое-то такое отношение. Даже гражданское население в городах, где происходят боевые действия, отказывается оттуда ехать. Их постоянно обстреливают, тем не менее, люди там живут. Более того, школьные олимпиады проводят. И это в городах на передовой. То должны ли мы удивляться, что люди, которые далеко в тылу, до сих пор не осознали, что такое война? Еще когда началась российская интервенция в Крым, наши СМИ должны были перенять опыт Балкан, Грузии - знакомить людей с тем, как происходили локальные конфликты. По телевидению нужно было об этом говорить, документальные фильмы делать, зато у нас на телеканалах показывали развлекательные попсовые телешоу и сериалы. Когда мы начали говорить об этом киношникам, их ответ был: если мы начнем говорить зрителю о войне, будет всеобщая паника.
Как вы лично себя чувствуете здесь, в тылу?
В конце мая, когда впервые вернулся в Киев, у меня было, пожалуй, раздражение: неужели вы не понимаете, что происходит на Востоке? Киев пассивный, люди гуляют парками. Позже я понял, что какой бы война не была, все-равно какая-то часть населения продолжает жить мирной жизнью. Кто-то должен учить детей, кто-то лечить людей, кто-то управлять транспортными средствами. И это, пожалуй, нормально.
Ваше раздражение прошло?
Понял, что люди, которые живут в мирных городах, далеко не все заслуживают на какие-то упреки с моей стороны. Потому что войной должно заниматься государство.
На передовой частые ротации?
С первого призыва батальона, который поехал на Восток еще в начале апреля, осталось только человек 5-6. Наша начмед Корпуса Яна, друг Проф, Педро, Святой (который кузнец), Мирный, ну и собственно я. Несколько ребят погибло. Кто-то поехал домой на ротацию. Состоялась и естественная ротация: кто-то оказался не готовым. Потому что воевать психологически непросто. Человек или способен убить, или нет. Труднее научить даже не убивать: труднее научить после войны больше не убивать. Человек должен оставаться человеком. Кстати, некоторые из волонтеров покупает только медикаменты исключительно потому, что покупка оптических прицелов подталкивает к убийству. Я такую позицию слышал от волонтеров лично.
Случалось ли вам убивать и как вы даете себе с этим справиться?
Я писатель, но я знал, что я иду на войну. Дай Бог, чтобы необходимость убивать не стала потребностью.
Как вам, писателю, было пойти с оружием на передовую взять в руки оружие? Вы адаптировались к этому?
Сначала скрывал, что я писатель. Больше пользы могу принести в том, что делаю сейчас, чем сидя где-то за письменным столом за писанием стихов о любви к Украине. Сейчас и без меня есть кому писать и издавать книги. Пушки говорят - музы молчат. Такие серьезные вещи нужно переосмыслить со временем.
Пока война, лит-процессом не занимаюсь. Стихи тоже не пишу. Читал, кажется, один раз, и то - инструкцию к медикаментам.
Как отдыхаете?
В дороге. Могу выпить, как вариант. Когда приезжаю в Киев, на концерты не хожу: я просто их не слышу. В кинотеатр если пойду, я не буду видеть, что показывают на экране. Есть такая вещь, которую я пока в себе еще не понял, и не знаю к чему это может привести: мне очень трудно отойти от мыслей о войне. Постоянно за что-то переживаю и что-то должен контролировать. Очень трудно абстрагироваться. Ну и должность такая...
Даже в отношениях с девушкой могу быть настолько отстраненным, что забываю, что рядом со мной женщина, которая требует внимания. Потом иногда приходится извиняться за резкость.
Кстати, когда был комбатом - первый месяц вообще ходил в гражданском. Есть аксиома деятельности диверсионно-разведывательной группы: лучшая для боевых действий в городе - это гражданская одежда. Сейчас уже камуфляж, как идентификация. Но стараюсь не потерять связь с ощущением себя как гражданского человека, поэтому иногда одеваю что-то гражданское. Я же не кадровый военный.
Очень хочется, но не могу позволить себе роскоши выключить телефон, потому что должен сопровождать или координировать доставку грузов до базы. Часто приходилось телефоном разговаривать с гаишниками, чтобы пропустили наши машины, которые идут на АТО.
Взятки ни разу не требовали. Как-то мы ехали по скорой к Западной Украины, очень спешили, превысили скорость. Нас остановил гаишник. Увидел, что мы в форме, поздоровался "Слава Украине" и отпустил.
В другой раз на полтавской трассе, когда мы опять превысили скорость, то проворонили приказ ГАИ остановиться. Потом мы сами вернулись к гаишникам и извинились, что их проскочили. Те стояли трое ошарашены: выходят правосеки и извиняются. Но культура поведения на дороге - это также признак нормального государства. Так должно быть.
Обычно гаишники спрашивают: как там перемирие? Отвечаем уже привычно: постреливают.
5 
1
Комментарии