— Володя прожил 17 лет после Чернобыля. Умер от острого лейкоза, — говорит 50-летняя Нина Навроцкая, вдова заместителя председателя Совета Министров УССР.
Возле могилы Владимира Навроцкого на Байковом кладбище в Киеве человек десять. В пластмассовые стаканы разливают коньяк и водку. Сыр, колбаса и ветчина лежат на газете, постеленной на могильной плите.
— В первые дни аварии Володю повезли в Чернобыль, чтобы регулировал ситуацию. Получил там 200 бэр. Просил, чтобы ребятам, гасившим пожар, ежечасно наливали водку. Но в те дни туда не позволяли везти с собой даже йод, — рассказывает вдова. — Сейчас в живых остались только те, кто тогда валялся пьяным.
В 2 м слева 49-летняя Светлана Ганская ставит в вазу возле памятника футбольному тренеру Валерию Лобановскому высокий желтый нарцисс.
— Долго не могла запомнить, как пройти к могилам свекра и мужа, — снимает темные очки. — Ориентиром стал памятник Лобановскому. Когда несу гостинцы своим родным, что-то беру и Васильевичу.
Ганская работала диктором на Первом национальном канале. Ее муж Сергей Иваненко умер два года назад. На телеканале отвечал за трансляцию футбольных матчей и боев боксеров Кличко.
— Сначала мужа похоронили на Лесном кладбище. Свекровь боялась, что я не буду ездить к нему на могилу, потому что далеко. Поэтому перепохоронила Сергея на Байковом возле его отца Бориса. Свекор заведовал отделом культуры в ЦК. На Лесном у нас участок забрали.
Сейчас в живых остались только те, кто тогда валялся пьяным
На могиле академика Владимира Немошкаленко откололся полуметровый кусок гранитной плиты. 45-летний Борис Мамко прикладывает его на место. Молотком отбивает остатки бетона.
— Немошкаленко был моим научным руководителем в Институте металлофизики, я часто у них дома бывал, — говорит Борис. — Владимирович умер на кухне, когда делал чай дочерям. Я в день его рождения, 26 марта, пообещал его родным отремонтировать памятник.
— Почему Леся к отцу не приходит? — Зоя Винокур, 57 лет, в черном платке убирает могилу дедушки. Рядом — могила народного депутата-"нашоукраинца" Юрия Оробца. Он погиб в автомобильной аварии в 2006-м. — Цветы никто не приносит. Вот к Сироте — и то кто-то приходил! — показывает на могилу нардепа Михаила Сироты, погибшего в прошлом году в автокатастрофе. В двух корзинах искусственные красные розы, в вазе — свежие желтые и красные тюльпаны.
Двое беспризорных просят у Зои Васильевны денег. Женщина достает 20 грн и полбутылки коньяка.
— Дай Бог вам здоровья, — прячут бутылку в сумку. Из памятника комику Юрию Тимошенко (Тарапуньке) крадут разрезанную на ломти пасху и четыре пасхальных яйца.
— Ему это уже не пригодится, — беспризорный лет 30 разбивает вареное яйцо о свою лысую голову. На скамье возле могилы запивает его коньяком.
Зоя Винокур выбрасывает на мусорник ботву от могилы писателя Павла Загребельного. Под высоким деревянным крестом на венках — запыленный портрет.
— Литераторы никому не нужны, — говорит женщина. — Ни к Тычине, ни к Рыльскому, ни к Ле — никто не пришел.
Жительница Чернигова Любовь Семенчук, 70 лет, крестится возле памятника лидеру Народного движения Украины Вячеславу Черноволу.
— Я его любила больше, чем своего мужа. Всегда Черновола в пример ставила, когда со своим Иваном на съезды ходили, — поправляет нарциссы в вазе. Кладет два красных пасхальных яйца. — Вчера здесь, наверное, его Атенонька (вдова Атена Пашко. — "ГПУ") была или сестра Валентина...
За спиной Семенчук цыганка в грязном черном пальто крадет писанки и бежит по центральной аллее.
— Людей бы постеснялась! — кричит ей вслед Любовь Семенчук.
Цыганка поворачивает на соседнюю аллею.
Дорога на кладбище в селе Кинашив Тульчинского района Винниччины запаркована автомобилями.
У входных ворот черный джип. Миряне христосаються на гробах. Женщины со шкатулкой и колокольчиком несут пожертвования на храм. Между могилами ходят мальчики, собирают пасхальные яйца, конфеты, апельсины. Посередине выкопана яма для покойника.
— Когда свекровь два года назад погребали, могила была крайней. Теперь за ней вон сколько! — разводит руками Людмила Дюк, 52 года. — Здесь больше знакомых, чем в жизни.
Я Черновола любила больше, чем своего мужа
Священник правит панихиду возле часовни. В грамотки с именами умерших люди кладут по 5–10 грн.
Начинается трапеза.
— Здесь нужно обедать, перед умершими. Иначе то не то, — первую рюмку кагора Инна Нагорянская выливает на могилу.
Перед главным входом на Личаковское кладбище во Львове торгуют свечами и искусственными цветами.
Данута Буць, 61 год, с букетцами ландышей стоит над могилами отца и сестры.
— Сестры не стало за год до моего рождения. Утром была на могиле матери на Яне (Янивское кладбище в противоположном конце города. — "ГПУ"). Мама хотела лежать рядом с папочкой на Личакове. Даже выбила на памятнике свое имя, фамилию и дату рождения. Но хоронить ее здесь не позволили. Нужно было дать взятку, а не было за что.
На кладбище заходят с десяток ребят с красно-черными повязками Украинской народной самообороны. Возле крестов зажигают лампадки.
— Поминали Сергея Обуха и Романа Галазика, погибших в 1993 году во время войны России с Абхазией, — Иван Илькив, 27 лет, одет в вышиванку и черный пиджак. — Они воевали в батальоне морской пехоты военных сил Грузии. Также здесь похоронен Непогода. Он тоже воевал в Абхазии, а упал от пули пьяного милиционера во Львове.
Экскурсовод долго рассказывает группе польских туристов о похороненных на Личакове поляках: вспоминает писательницу Марию Конопницку, историка Кароля Шайноху, архитектора Зигмунта Горголевского. Возле могил украинцев не останавливаются.
В Корещине Глобинского района Полтавщины похоронена певица Раиса Кириченко. Памятник сделан в виде бандуры, на ней написано: "Роки промчали як прийдешній вітер і зупинилися біля жоржин".
— Ее муж Николай Михайлович с племянниками приезжали в воскресенье. Венков, цветов и конфет было много. Мы с учениками тоже носили цветы, печенье, вафельные конфеты, повязали платочки, — говорит Виктория Срибная, 37 лет, заместитель директора Землянковской школы, которая носит имя Раисы Кириченко.
2 
1
Комментарии