"В конце лета 1941 года я возвращался домой, уставший, больной после двух долгих месяцев, проведенных в пыли и грязи бескрайней равнины между Днестром и Днепром. Моя униформа порвалась, слиняла от солнца и дождя, пропахла медом и кровью — так пахла война в Украине", — записал в дневнике Курцио Малапарте, корреспондент миланской газеты "Коррьере делла сэра" — "Вечерний курьер".
Когда он узнал о подготовке Германии к нападению на СССР, то попросился в передовые части. Вместе с немецкими и румынскими войсками 22 июня 1941-го перешел советскую границу возле города Галац. Через месяц оказался в молдавском местечке Сороки на Днестре.
"Пикирующие бомбардировщики с ужасным свистом бросаются сверху вниз на российские бункера, — пишет Малапарте в репортаже "Бегемоты на Днестре" 6 августа 1941 года. — Артиллерия долбит по территории между бастионами Линии Сталина (сеть оборонных сооружений и огневых точек вдоль юго-западной границы СССР. — ГПУ). Огнеметчики уже плавят стальные плиты бункеров. Видно, как длинные языки кислородного пламени пронизывают дым взрывов. Штурмовые подразделения уже перешли реку. Слышно, как бьют молотки по доскам понтонного моста, который заканчивают саперы. Теперь пехотные батальоны приступают к маршу".
Так итальянец оказывается в Ямполе — в настоящее время райцентр на Виннитчине. Улицы местечка пусты. Люди убежали в леса или попрятались в подвалах. Из колхозной ямы для удобрений выходят около 40 человек. Просят хлеба и интересуются, когда можно будет вернуться домой. Солдаты советуют еще день подождать в хранилище.
"Ужасная вонь паленого мяса забивает дух. В колхозе под длинными крышами сараев лежат плотно сложеные трупы расстрелянных и полусожженных коров, — писал позже в романе "Шкура" о Ямполе. — Ноги и верхние части туловища погибших советских солдат возвышаются над защищенными железом входами в бункера. В дорожной пыли я увидел ковер из человеческой кожи. Это был мужчина, раздавленный гусеницами танка. Его лицо стало квадратным, грудь и живот розплюснулись, напоминая ромб. Расставленыные ноги и руки были похожи на штаны и рукава только что отутюженной одежды".
Немцы удивляются, с какой тщательностью советская армия убирает за собой. На месте ожесточенных боев не осталось никакого оружия и боеприпасов, продуктов и медпрепаратов. Лишь кое-где погибшие.
После следующего боя отмечают, что враг воюет преданее остальных противников, которых захватывали в Европе. От первых пленных узнают, что все они были мобилизованы в начале июля. Это сельская молодежь или старшие мужчины, которых вызвали из запаса.
"Советские войска не оставляют своих мертвецов на поле битвы и не хоронят их на месте, — пишет Курцио Малапарте 6 августа 1941-го в селе Качковка Ямпольского района.
— Они берут их с собой. Хоронят на 20–30 километров дальше. В чаще леса или на дне долины. В больших братских могилах. Не ставят крестов и не делают каких-то других знаков. Утаптывают свежую землю ногами, рассыпают над ней листья, траву, ветки. Иногда набрасывают кучу навоза — чтобы никто не нарушал покой могил. Однако здесь они не успели этого сделать. Мы зашли в долину, устланную трупами, — такое было впервые. Очевидно, полег батальон, который прикрывал отступление основных сил".
Немецкие солдаты находят между ветками дерева громкоговоритель. Провод от него ведет в яму рядом. Там мертвый советский боец телом закрывает большой проигрыватель. Вокруг разбросаны обломки пластинок: "Интернационал", "Марш Буденного", "Марш Черноморского флота" и "Марш кронштадтских матросов". Также — альбом с 24 пластинками с надписью "Доклад товарища Сталина на чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде советов 25 ноября 1936 года".
"На месте взрыва тяжелого снаряда лежат переплетенные тела мертвецов. Как будто их снесло потоком воды. Много полуголых, — вспоминал итальянец. — Из распоротого мешка выкатились на землю несколько ковриг. Это жесткий хлеб с плотной мякотью. Я откусываю кусок. Вкус очень хороший, шкурка крошится между зубами, как сухарь. У солдата с загрязненным кровью лицом на колени и вокруг разлетелись крошки свежего овечьего сыра, который здесь называют брынзой. Она у погибшего во рту. Солдат как раз ел, когда осколок попал ему в висок".
— Заходи, Господь, это твоя церковь, — с приходом немцев женщины села Малиновка — теперь Крыжопольский район на Виннитчине — открывают двери греко-католического храма. В течение 20 лет в нем был склад подсолнечных семян.
Сносят и моют деревянные канделябры. Выпалывают сорняки вокруг сооружения. Внутри лопатами засыпают семена в мешки и выносят на двор. По углам разрушают гнезда мышей. Со стен снимают агитационные плакаты и цепляют иконы. Моют окна. Спрашивают у Малапарте, когда вернется их священник, которого забрали в Сибирь. Тот пожимает плечами.
Когда вспоминают о колоколах, какой-то мужчина бежит на луг неподалеку. Там пасутся коровы. Снимает у одной бронзовый колокольчик и несет в церковь. Парнишка лезет и цепляет его на колокольню.
"Пока мы слушаем звон, немецкая артиллерийская часть останавливается перед церковью, — пишет Малапарте. — Офицер отдает команду распрягать коней и входит в храм. Когда выходит — приказывает разместить в нем коней. Старые крестьянки крестятся, мужчины опускают головы и молча уходят прочь. Мальчишки смотрят на меня и улыбаются".
Во время публикации в "Коррьере делла сэра" абзац о церкви цензура вырезает. Через несколько недель Гестапо высылает Малапарте с фронта за правдивые статьи и репортажи. В Берлине их считают "пропагандой в пользу врага".
5 лет провел Курцио Малапарте на ссылке на острове Липари в Тирренском море. Был осужден за антитоталитарный памфлет "Техника государственного переворота", в котором критиковал лидера фашистов Бенито Муссолини и нацистов Адольфа Гитлера. Стал их личным врагом. Освобожден в 1938-м благодаря вмешательству Галеаццо Чиано — зятя Муссолини.
Семью украинцев не выпустили за границу
Из Украины высланный Курцио Малапарте в подкладке мундира вывез первую часть своего антивоеннего романа "Капут".
"Я начал писать эту книжку летом 1941 года в селе Песчанка (теперь райцентр Винницкой области. — ГПУ) в доме местного Романа Сухины, — вспоминал в предисловии произведения. — Каждое утро я садился в саду под акацией и начинал работать. Хозяин, сидя на земле возле сарая, мантачил косу или резал свиньям свеклу. Наш сад был рядом с сельским советом, который теперь занимала эссэсовская команда. Когда какой-то эссэсовец подходил к ограде, Сухина покашливал — чтобы предупредить меня. Дом был небольшим с соломенной крышей и валькованими стенами, имел завалину, обмазанную кизяком. Радио, патефон и библиотечка с полными собраниями произведений Пушкина и Гоголя — вот и все его богатство".
Через неделю писатель отправляется дальше на фронт. Рукопись оставляет у хозяина. Когда заезжает опять, рассказывает, что немцы недовольны его публикациями. Спецслужбы ведут надзор. Услышав это, невестка Романа Сухины зашивает бумаги в одежду Малапарте.
После войны разыскивает спасителей произведения. Приглашает приехать на его виллу на острове Капри. Однако украинцев не выпускают за границу.
3 
35413
Комментарии