"Я чайлд-фри. Женщина имеет право не делать того, что не хочет" – Ярослава Кравченко

Ярослава Кравченко 13-летней переехала в Киев, чтобы заниматься волейболом. Вопреки воле родителей поступила в университет им. Ивана Карпенко-Карого на специальность "Театроведение". Во время Революции достоинства возглавляла штаб 39-й женской сотни. Посол международного движения солидарности за гендерное равенство HeForShe. Любит сладости, курит электронные сигареты. Брюнетка, но красится в блонд. Не любит макияж, но всегда имеет с собой красную помаду.

Телеведущая и "хозяйка" Дикого театра в интервью журналу "Країна" и Gazeta.ua рассказала о советском детстве, Майдане, мужчинах и идеальном утре:

- Декларировать, что ты хочешь сделать мир лучше – прекрасно. Но без действий это просто "бла-бла-бла". Моими действиями руководят мои убеждения, взгляд на мир и то, каким его хочу видеть. Называю это эгоизмом. Хочу, чтобы меня и моих близких окружали люди, готовые смотреть на мир шире.

Часто наше окружение диктует: каждый должен иметь большую цель. В этой погоне можно потерять себя. Не надо отчаиваться, если у тебя нет мечты. Слышать себя и прислушиваться к себе – самое важное.

 

Всё возможно. Это моя принципиальная романтическая позиция.

Родители много работали. Я часто оставалась наедине с собой. Самыми близкими друзьями были книги.

О Советском Союзе остались очень контрастные воспоминания. Голые полки магазинов, куда ничего не завозили. Только хлеб "кирпичик", который себе могли позволить. Или более яркие, как родители раздобыли ящик конфет "Помадка". Слой пирамидок в сахаре, затем пергаментная бумага, снова конфеты. Целый ящик! Покупали оптом не потому, что нужно было много. А потому, что было не так легко найти, был дефицит всего. Затем делились с родней и соседями. В то же время были моменты, когда от голода урчало в животе.

В 1990-х почти все дети ходили в одинаковых колготках. Отличались те, у кого родители "челночили". У меня были цветные с Микки Маусом. Это стоило моей маме хронического цистита и не только. Был период, когда мама ездила торговать в Москву на грузовой машине с другими женщинами - библиотекарями, воспитательницами из детсада. Возили разное: картошку, сало, всякую всячину. В холодное время часто там отмораживали себе "женское". Но другого варианта заработать не было.

Поступление в театральное было протестом. Родителей не убеждала. Сказала: "До 16 лет я к вам прислушивалась. Теперь сама решаю, кем хочу быть".

Протест стал частью моей жизни. Чтобы был стимул достигать цели, должна придумать, против чего бороться.

Спорт научил меня проигрывать. Очень верю в то, что я делаю. Но всегда знаю – может быть поражение. Я готова к нему.

Хотела детей с момента, когда поняла, что я девочка. А если девочка, логично и автоматически должна "хотеть детей". Это мне, конечно, навязывали с детства. Но в 21 началась ревизия ценностей. Поняла, что почему-то детей не хочу. Сказала себе: "Яся, подождем несколько лет". Сейчас занимаю позицию чайлд-фри. Не исключаю, что это изменится. Возможно, возьму ребенка из детдома. Каждая женщина имеет право не делать того, чего не хочет.

Страшно начинать, когда нет ничего. А потом страшно решиться на изменения, когда что-то есть. Боишься это потерять. Главное – не останавливаться пробовать что-нибудь.

Кровные связи менее важны, чем эмоциональные.

Люди в больших городах обрастают броней. Хочешь выжить – должен защищаться. Близкий или любимый человек – тот, с которым можно снять броню и ощущать безопасность.

Брак – это бюрократия. Не вижу в ней нужды. Если хочется сделать официальными отношения, можно подписать партнерский контракт.

У меня было много мужчин. В определенные периоды это были самые близкие люди. С большинством остаемся друзьям.

Каждые три года в моей жизни происходит какое-то глобальное событие. Я начинаю что-нибудь новое. Но не обязательно ждать три года, ведь каждую минуту нам дается возможность что-то изменить. Ты либо соглашаешься, либо отказываешься.

Бывают ситуации, которые вырубают. Воспринимаю это эмоционально, переживаю, стресую. Выдыхаю, когда это кончается. Это крутой момент.

С подругой Анной Коваленко жили вместе, она одной из первых пошла на Майдан. Создала там женскую сотню самообороны. Я не могла не последовать за ней.

Государство не было готово к войне. Подстраховали волонтеры. Если бы не они, мы сдали бы намного больше территорий.

Сентиментальные фильмы меня почти не трогают. Плачу, когда вижу кадры, на которых люди собираются вместе, отстаивают права. Видео Революции достоинства до сих пор не могу спокойно смотреть.

"Дикий театр" – это следствие Революции. Поняла: после того, как главная площадь страны была залита кровью, нельзя делать театр не о людях.

Искусство, не реагирующее на события – кастрированное. Постоянно обновляем представления. Можем переписать текст прямо перед выходом на сцену. Один посетитель оставил отзыв: "Пошел в "Дикий театр" и узнал, что умер Кобзон".

Не люблю одеваться, выбирать вещи. Потому для съемок программ со мной работает стилистка. Часто покупаю одежду на секонде. Обувь – у украинских производителей, потому что хочу их поддержать. Иногда бывает эмоциональный наплыв - хочу красное платье, и все. Такие спонтанные покупки разрешаю себе, но не снимаю бирку. Через три дня меня попустит и могу все вернуть.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "СССР развалился на частные советские союзы": в мюзикле о шахтерах актеры стояли на сцене голые

Имею правило баланса: если покупаю новую вещь, должна избавиться от старой.

Вижу возрастные изменения. Это только начинается. Пока мне интересно наблюдать за собой.

Боюсь не старости, а немощности. Пить и курить еще не бросила. Но сменила пищевые привычки, вернулась в спорт.

Один знакомый работает в государственном секторе. Имеет ежегодный план движения по карьерной лестнице. Хочет занять место в истории. Меня это не интересует. Какая разница, какое ты там будешь иметь место в истории, если будешь мертв? Есть более важные стимулы.

Эмоционально готова к смерти каждый раз, когда сажусь в такси или самолет. Страшно умирать в страдании, причинять эту боль другим.

Вакцинировалась среди первых.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Лагідна" украинизация давно прошла – надо гасить все, что идет из Москвы

 

Пять лет назад сказала, что я атеистка. Теперь считаю себя агностиком. В Бога не верю, в церковь не хожу. Но уважаю людей, нуждающихся в вере.

Я невыносима утром.

Когда нужно с кем-то посоветоваться, хорошо поговорить с собой в ролях. Иногда вслух. Есть Яся эмоциональная, она говорит: "Достало, больше так не буду делать". Другая отвечает: "Подожди, почему ты так реагируешь? Что тебя обидело?"

Не слушаю музыку на улице. Ловлю отрывки слов и фраз, долетающих от людей. Это часто наталкивает на новые идеи.

Идеальное утро – проснуться не от звонка телефона, будильника или сообщений, а выспавшейся. Говорю себе: "Привет, мир, я проснулась добровольно". Иногда позволяю себе такие дни. Когда у тебя высокий темпоритм, важно его менять. Можно уехать в другой город или страну. Это заряжает.

Я знаю свои преимущества и минусы, прислушиваюсь к переменам в себе. Может ли быть большой круг людей, любящих тебя полностью? Нет. Но главный человек, любви и уважения которого нужно добиться – это ты сама.

×