В центре Леся Курбаса в Киеве показали ленту американского режиссера Джима Джармуша "Сломанные цветы". С английского для зрителей ее переводил Юрий Андрухович, 46 лет. Это — его любимый фильм.
Андрухович садится на сцене в коричневое кресло.
— Можно сказать, что приехал из Берлина специально, — смеется. — Но просто окончилась моя немецкая стипендия. Две недели назад вернулся домой навсегда.
Андрухович жалуется, что организаторы советовали ему рассказать публике о другом фильме — "Смерти в Венеции".
— Это вызвало у меня протест. У Джармуша мы видим Америку такой, какая она на самом деле, а не какой ее хочет видеть Голливуд, — объясняет свой выбор автор.
Андрухович достает из файла листки. На них — эссе о том, как они с ирландцем Мэтью искали фильм Джармуша в предрождественском Берлине. Потом вынимает из кармана очки, садится за микрофон и начинает переводить. В конце говорит, что посмотрел фильм 10 раз — тренировался.
В фильме успешный неженатый бизнесмен 55-ти лет получает анонимное письмо с сообщением, что у него есть 20-летний сын. Герой составляет список бывших любовниц и отправляется на поиски сына.
Английское "Фак ю" не такоематерщинное
— Начинает понимать, что свой потенциал уже исчерпал. Эта история призвана завершить его донжуанскую линию, — говорит Андрухович.
Почему не переводили матерных слов? — интересуются зрители.
— Не хотел калькировать россиян, которые переводят все однотипно "пошел...". Английское "Фак ю" не такое матерщинное.
Вы писали киносценарии?
— В 1989 году написал сценарий к фильму "Кислородное голодание". Мое название было "Боевой марш для ангела". Это был фильм о дедовщине, — вспоминает Андрухович.
Что-то нравится из новых украинских фильмов?
— Никак не складывается с фильмом, который бы всех удивил. В Беларуси сняли прекрасную ленту "Оккупация мистерии", о партизанских лесах. Даже хотел ее показать сегодня вместо "Сломанных цветов", — рассказывает он. — Там один полицай говорит другому: "А ты слышал, как Орловская спяває, якой у нєйо голос?" Другой отвечает: "Что голос, голос, как в жопе волос". В российских титрах перевели: "Да ничего особенного".
Как воспринимают нашу литературу в Германии?
— Очень интересуются. Страна имеет лицо: Кличко, Руслана, Ющенко, коса Тимошенко, Жадан. В литературе — Николай Рябчук, Любко Дереш, дальше будет Тарас Прохаско, Наталия Сняданко. Может, и до Стуса когда-то дойдет? Проблема в том, что на всех писателей не хватает переводчиков.
Он рассказывает, что за год в Германии успел написать две версии пьесы "Нелегал Орфейский". Закончил книгу эссе. Пел с польскими музыкантами для компакт-диска. Вел что-то наподобие дневника. Путешествовал.
— И, кажется, написал новый роман.
Его просят спеть.
— У меня слабый голос, — смущается Андрухович. — Но его усилили так, что это стало похоже на хор. Компакт появился в апреле. Очень нравится его название — "Самогон".
2 
1
Комментарии