Даже в темные времена можно отыскать маленькие радости

Это непростая задача, но попробовать точно стоит

Украинцы сполна осознали, что есть война. Психика не выдерживает этого знания, Многие погружаются в ступор, страдают от нервных срывов. Убийство — противоестественно. Только нация, лозунгом которой стала фраза "Нам не стыдно!", наслаждается кровью и страданиями. Нормальным людям следует защитить свою психику. Мне кажется, власти не в полной мере представляют глубину проблемы и 24\1 бомбят страну страшной информацией. Зачем, в чем смысл? Все знают, что война идет, что потери есть и они большие, что экономика и жилой фонд разрушаются: достаточно. Дальше — работаем, воюем, растим детей. Большего никто сделать не сможет, сколько не прочитай-не прослушай про новые битвы, потери, перемещения линии фронта. К тому ж в военное время достоверной информацией владеют очень немногие и делиться ею на весь мир не станут. Военные работают, гражданские в этом все равно ничего не смыслят и повлиять на ход войны не могут. Работай, плати налоги, помогай если можешь — точка.

Куда продуктивнее в таком положении искать позитив. Да, задача непростая и на первый взгляд безнадежная. Но нет! Ниже — мой список позитивов военного времени. Не претендую на полноту. Наверняка читатели смогут добавить собственные пункты, — пишет Олег Ельцов для "Украинской правды".

Истинные ценности: они в самых элементарных вещах и понятиях. Оказалось, для счастья нужно совсем чуть: сам жив, близкие живы, не страдают, не под обстрелами, не в плену, вода есть, в тепле, не голодают. Деньги, понты, престижное авто и модные шмотки — все эти фетиши мирной жизни оказались ложными ориентирами, и цена им — ноль. Состояние невесомости и блаженства, когда посадил детей в переполненный вагон, когда они звонят из своих заграниц и говорят: все ок, поселились, учимся по зуму, работаем по зуму, а в музыкальном магазине разрешили каждый день репетировать курсовую работу на концертном "Стэнвэе". Вот после этого наступает блаженство: ты включаешь плеер, садишься на велосипед и катаешься по притихшему городу.

Вчера с нескрываемым удовольствие отметил, что виски возвращается к довоенным ценам. Скажете: нам бы соль добыть по любой цене. Спокойствие! Соль — белая смерть. А той пачки, что стоит у вас дома, до победы хватит. Если соль заканчивается — отправляйтесь в ресторан и закажите чего-то солененького.

Месяц сухого закона доказал: трезвым жить можно. Чем не повод задуматься о здоровом образе жизни? Но в день победы напьемся все.

Яблоки! На фоне тотально пустых полок в первые дни, вплоть до отсутствия элементарных картошки-морковки, на прилавках повсеместно были яблоки. Причем, с ценами на них случилась необъяснимая трансформация: прекрасные плоды, которые традиционно стоили 20-30 грн, вдруг подешевели до 10 грн. Более того, доводилось встречать яблоки по цене 3 грн за килограмм!

Неожиданно выросло качество продуктов. В первые дни, когда за хлебом выстраивались очереди, и когда вдруг он появлялся на полках, по магазину распространялся божественный запах. Этот хлеб был удивительно вкусным. Очередь внимала этот запах, следя за счастливчиками, которые бережно, словно младенца прижав батон к груди, гордо несли его на кассу. "Граждане, по одному батону в руки!" Нет, я не ошибаюсь: этот хлеб был много вкуснее довоенного. Даже тот самый нарезной батон "Киевхлеба", который давно лишился права называться хлебом — какая-то несъедобная замазка, воняющая чем-то кислым и за день годная только на утилизацию, вдруг стал свежим, ароматным, вкусным, не портящимся. Увы, с постепенным увеличением ассортимента и налаживанием поставок все возвращается на круги своя и становится хуже. Зато всего стало больше.

Люди поменялись. Одни поменяли место жительства, те, что остались, стали как-то собраннее и отзывчивее. Бдительность идиотов, конечно, зашкаливает, но спишем это на панику, которой подвержена толпа. Образуются новые связи, дружбы, ячейки. Дефицит рабочей занятости, общения и неприкаянность бросают почти незнакомых людей в объятия. Соседи, с которыми раньше только здоровался в лифте, сегодня общаются в домашних чатах, совместно выгуливают собак, сидя на лавочках обсуждают прелести ленд-лиза. Помню свой подход к хлебной полке в первые дни войны. Хлеб был! Продавец, наполнявший полки, как-то радостно шепнул мне через плечо: "Свеженький, только что привезли". Он явно гордился этим событием и, кажется, радовался, что я буду уминать сегодня его свежий батон...

В первые месяц-два было как-то не до велосипеда, а позже, с наступлением тепла, когда психика адаптировалась к ужасу происходящего, мозг вышел из состояния ступора и удалось отчасти излечиться от бесконечного скролинга новостной ленты, вдруг выяснилось, что по лесу нельзя ездить. Остался асфальт и город, которые не люблю вместе и по-отдельности. Но город военного времени радует душу велосипедиста больше, чем на пике коронапсихоза: безлюдные улицы и дороги, транспорта меньше, чем два года назад. Дворы и обочины долго оставались девственно чистыми — все авто переместились в западном направлении. Сегодня дворы вновь загажены четырехколесыми повозками. Они совершенно бесполезны — бензина нет. О, это сладостное ощущение, когда ты движешься не в потоке зловонных рычащих монстров, в которых словно в инвалидных креслах спрятались баловни судьбы с баранкой в руках, а можешь двигаться как нормальный двухколесный где-то на марсианском шоссе или на глухой проселочной дороге на Полтавщине. А еще, когда хочется спрятаться от толпы, я выбираю персональный мост. С левого берега на правый можно неспеша, смакуя каждую секунду жизни, ехать в левой полосе по мосту Патона, а вернуться — выписывая змейки по всем трем полосам моста Метро. Большинство мостов закрыты для авто, теперь здесь гегемоны — пешеходы, велосипедисты, всадники на моноколесах и мотороллерах.

Из телевизора исчез трэш в виде ток-шоу, и перестали мелькать рожи политиков из-за каждого угла. Народ все глубже погружается в интернет, ютюб. Война породила новых информационных гуру. Страна дружно слушает Арестовича. Половина его мурчанием обманываться рада, вторая половина нещадно хает: все при деле.

Теперь в баре можно снова посидеть до 10 вечера, а не до 4, чтобы не бегать потом по знакомым продавцам маленьких магазинчиков и точек разливного пива.

До 16 мая киевляне могли сыграть в игру "коммунизм": целый день бесплатно кататься на всех видах транспорта. Я один раз отказался от поездки на велосипеде и, сэкономив 8 грн, проехался на бесплатном метро в переполненном вагоне. Нет, коммунизм мне не понравился.

Определился круг людей, которым ты дорог — они писали и звонили, узнать: ты как? Да и сам для себя выделил тех, кто близок, позвонив\написав десятку из тысячи телефонных номеров: "Ты где? Ты как?" В разгар сухого закона звонит товарищ, уехавший с семьей в Хмельницкую область: "Съезди в Вишневое, забери ключ от нашей квартиры, потом — ко мне домой на Борщаговку. У меня богатый бар — выгребай" Признаюсь: бар доброго самаритянина остался не тронутым, но предложение тронуло до слез.

Все вдруг объединились и стали героями. Половина воюет, вторая половина волонтерит. Строим блокпост в спальном районе. На обочине тормозит такси. Водитель кричит: есть курящие? В ответ бросает пачку сигарет. Второй останавливает бусик, интересуется что нужно подвезти? Пенсионерка ползет по тротуару из ближайшего супермаркета. Останавливается, вынимает из торбы связку бананов, отламывает половину, добавляет пачку печенья, оставляет и идет дальше. Откуда-то появляются две веселые дамы с термосами — наливают и бегут к следующему блокпосту. Кавказцы с автоматами выгружают из багажника упаковки с консервами: "Подкрепитесь". На строительстве оборонительной линии кого только нет: высокопоставленные чиновники в отставке, бизнесмены, врачи, хипстеры, не умеющие держать лопату. Никто не доминирует, не ищет выгоды: наверное так живут в хипповских коммунах где-то на Гоа. Да у нас на блокпосту не хуже!

Ты обнаруживаешь, что живешь среди прекрасных людей. Наверное, когда-то все вернется в прежнее состояние. Но сегодня мы прекрасны — этим следует гордиться и наслаждаться. Потому что иначе победу не добыть.