Коротко о вызовах Юга Украины

Изменения после 2014 года по-разному воспринимали в разных регионах Украины. Если на Западе трансформацию можно обобщить до определенного "возвращения в колею", то в Центре и в большей степени на Востоке последние годы принесли большое количество новых опытов и переживаний. Больше индивидуализма, ответственности, меньше чувства твердой опоры со стороны государства, неопределенность относительно будущего и отсутствие ответов не в советской традиции - это неполный перечень факторов стресса, которые нарастали и в конце выплеснулись в виде протеста против существующих политических элит.

На юге Украины этот процесс был усилен конфликтом политических и коррупционных интересов, катализируемая возможностью силовых действий со стороны негосударственных формирований - то как 2 мая 2014 в Одессе, то как с ЛЭП в Крым. Отдельная страница - это огромный отпечаток убийства Екатерины Гандзюк, которое - как когда-то убийство Георгия Гонгадзе - уже стало самодостаточным фактором, влияющим на политику. Недостаток доверия к правосудию сужает разнообразие оттенков ситуации в глазах многих сторон до контрастной черно-белой картины.

В определенный момент я почувствовал, что мне не хватает резкости и четкости: понимания людей, их мотиваций, контекста, в котором они живут. Социология дает общее представление, но также допускает большую широту интерпретаций. В результате я откликнулся на предложение Сергея Данилова с Центра ближневосточных исследований (ЦБД), который с 2014 года плотно исследует Херсонщину, поехать на Юг, попросив присоединиться Евгения Вилинского, с его свежим многолетним опытом в руководстве Донецкой областной военно-гражданской администрацией. В Запорожье к нам также присоединился Игорь Семиволос, директор ЦБД. За 5 дней мы провели почти два десятка интервью и ознакомились с несколькими документами, которые готовили экспертные или государственные институты.

Итак, первые рефлексии из поездки.

Несмотря на мнимый покой, в регионе ощущается накопление усталости от неопределенности на многих уровнях. В восприятии жителей Юга улучшение экономической ситуации имеет неопределенное постоянство, поэтому даже очевидные изменения благосостояния или качества жизни компенсируются тревогой о вероятной необходимости возвращаться к старым стандартам. Каждый раз новые обстоятельства с резким ростом сельхозпроизводства, корпоратизацией фермерства, появлением в жизни людей возобновляемой энергетики и связанными бытовыми изменениями, изменением бизнес-моделей в коммунальной сфере, непаритетным относительно крупного бизнеса (с отставанием) развитием предпринимательства, незащищенностью собственности - ведут к ощущению уязвимости, неуправляемости изменений, случайности результатов, а потому необходимости быть в состоянии постоянной внутренней мобилизованности. Брак понятной рамки изменений превращает даже очевидный прогресс на источник стресса.

Во время, когда самый большой вызов - это надежность институтов и институций, нацеленность Киева на быстрые результаты в регионах выглядит, мягко говоря, рискованной. Она корнями вся в политике гонки вооружений: быстрые эффектные достижения в ответ на высокие ожидания. Эта модель очень неустойчива, потому что природа патерналистской политической поддержки в Украине базируется на принятии достижений как надлежащих, а также на мимолетных оппортунистических ориентациях. В то же время, цена провала анонсированного чуда может быть чрезмерной и легко может развязать руки оппонентам реформ. Отсутствие "планов Б", управления рисками делает тревогу из предыдущего пункта рационально обоснованной. Заложниками ситуации становятся не только чиновники, которые взяли на себя ответственность за своевременную доставку чудеса, но и люди, которые оказываются в окружении накопленных временных решений.

На этом фоне включенными или недостаточно включены в процесс принятия решений выглядят те, кто мог бы быть в долгосрочной успешности субъектами изменений: предприниматели, бизнес, церкви, международные корпорации, экспертные круги и часть (преимущественно профессиональная) гражданского общества. Но они все нуждаются в создании сложных процедур согласований интересов, систем сдержек и противовесов, которые делают процесс более надежным, устойчивых, но не позволяют "ускорять беременность". Формирование и укрепление среднего класса не звучало прямо или косвенно ни в одной из бесед.

Вопрос субъекта вообще является острым. Как в местном самоуправлении, так и в государственной власти или даже в частном бизнесе в целом базовые предположения дальше заключаются в том, что избиратели, потребители и даже клиенты не является несубъектными. Системы подотчетности спорадические, часто ритуальные, неэффективны, а следовательно не формируется доверие, с которым можно было бы восстанавливать новые отношения.

Другой стороной той же проблемы есть острое чувство вакуума власти. Очень выразительной метафорой являются построенные и давно заброшенные палаточные городки добровольческих формирований у перехода на Чонгаре, отсутствие видимого присутствия правоохранителей. Это ясный сигнал о том, что формальные органы власти не реализуют свои законные полномочия, давая их на фактическое разграбление неформальным группам. Если за "обычных" условиях это вызов, с которым, в принципе, можно сосуществовать, то в условиях постоянного нагнетания российского давления, рядом с оккупированной территории, эти группы вдруг могут стать не уполномоченными, но реальными игроками на гораздо более серьезном уровне и в существенно более весомых процессах безопасности.

Есть риск недоучета массовости и масштабности оппозиции изменениям. Взвешивание грузовиков на дорогах, коррупционные схемы на транспорте, в сельском хозяйстве, коммунальной сфере и т.д. имеют не десятки или сотни выгодоприобретателей. Выгоду от коррупции получает не только тот, кто на вершине пирамиды, но и все те, кто получает из этой пирамиды доли. Якобы простые вещи как введение порядка на админграницах с Крымом или урегулирование междугородного или муниципального автобусного сообщения могут потребовать огромных усилий и тормозиться сопротивлением не одного-двух игроков, а целых больших групп, включая их клиентов и общины вокруг.

Несмотря на политические заклинания, децентрализация не дает универсальных ответов на вызовы самоуправления в общинах. Имея якобы больше ресурсов, часть общин уже сидит на займах в казначействе, а следовательно возникает вопрос, что и как будет происходить с неуспешными общинами. Успешные будут обременены псевдо-субъектностью неуспешных? Как противодействовать нарезке границ с коммерческими интересами? Установление границ общин во многом делалось под влиянием интересов крупных землевладельцев, что создаст огромные угрозы установления монополии на власть внутри этих общин, формирование антидемократических условий, когда наемные работники землевладельцев, не имея других возможностей на местном рынке труда, будут бояться голосовать по своему усмотрению.

В тех общинах, которые мы посетили, поражали упорство и инициативность местных лидеров. Они не всегда занимают ключевые должности, могут быть в государственном, частном или некоммерческих секторах, но они - моторы изменений. В случае российской агрессии или продолжения стагнационной неопределенности в общинах - эти люди будут первыми кандидатами на принудительное или добровольное изгнание. Это возвращает нас к вопросу о включенности субъектов.

Нехватка концептуализированного видения, а дальше - четко очерченной политики относительно Крыма приводит к чрезмерной реактивности действий украинской власти. Наиболее остро в Украине это ощущается на Херсонщине. Здесь отчетливо видно, насколько стратегическая инициатива в процессе за последние пять лет была в руках Кремля и частных игроков - от Фирташа до Ислямова. Это видно по отсутствию ответов на базовые вопросы обустройства Крыма после деоккупации. Даже простые вопросы о том, как выглядит карта украинских субъектов в Крыму, не получают четких ответов. Практически все, кто причастен, отмечают наглость, с которой российские власти продолжают политику давления. На этом фоне не хватает заметного усиления формальных структур безопасности и запараллеливания безопасностых функций в частном и негосударственном секторе. Значительная часть способных игроков с украинской стороны должна была бы лучше понимать на основании крымской практики, именно угрозы для их безопасности и жизни ждут их в случае расширения зоны оккупации.

Постоянного мониторинга требует ситуация в сфере межнациональных отношений. Отношения между украинцами и крымскими татарами требуют особого внимания. Турки-месхетинцы, армяне и другие этнические общины, которые постоянно проживают на Херсонщине, преимущественно мирно интегрированы в украинское общество, но время от времени появляются свои линии напряжения. Это может быть изменение экономических обстоятельств, демографические изменения, бытовые конфликты или умышленная диверсия извне. Гипотетический конфликт может подорвать повестку дня региона или страны. В любом случае, стратегическое формирование условий должно исходить изнутри Украины.

Краткий вывод один: важно держать в поле зрения каждый регион с его уникальными контекстами. Каждое выпадение потом сложно компенсируется и требует чрезмерных усилий. Херсонщина является одним из безопасностых приоритетов и должна иметь постоянное непрерывное внимание со стороны всех задействованных в создании и реализации политики сторон.

Оригинал