Изменения, которые мы не замечаем: что произошло с нами за три года
Украина напоминает больного, вынырнувшего из комы – она тоже пересчитывает конечности и ощупывает мышцы, заглядывает в медвежьи углы и светит фонариком в темные закоулки. Контрабанда в Закарпатье, старатели в Полесье, коррупционные скандалы в нефтянке – это все было и раньше, просто лежало на дне болота. А теперь всплывает на поверхность большими пузырями. И хорошо, что всплывает.
Из 2016-го сложно поверить в новостную повестку 2013-го. Три года назад в событийной рубрике главных событий апреля Украины не было. В российской википедии – ни одного упоминания. В украинской – только лишь указ Януковича о помиловании Юрия Луценко. Того самого, который теперь возглавляет фракцию БПП в парламенте. Все.
В том перечне – смерть Маргарет Тэтчер и Бостонский марафон, обрушение здания в Бангладеш и победа Мадуро в Венесуэле. Киева нет и не может быть – единственное, что происходит в Украине, так это попытки Партии регионов сесть в лодку (получить соглашение об Ассоциации), не замочив ног (не выпустив Юлию Тимошенко), - пишет обозреватель Павел Казарин для Крым.Реалии.
До первого протестующего на Майдане остается семь месяцев.
Заглядывать в календарь вообще полезно – он отрезвляет. Потому что та Украина – образца позднего Януковича – выглядела абсолютно вторичной. После 2010 года, когда глыба личности из Енакиево одержала победу на президентских выборах, было полное ощущение, что страна ушла в арьергард российской повестки. Что ни о каком тренд- и ньюсмейкерстве с ее стороны больше речь не зайдет. "Партия регионов" выглядела как light-версия "Единой России", сам Виктор Федорович – потяжелевшим Владимиром Владимировичем, а страна – территорией победившего неофеодализма.
Заглядывать в календарь вообще полезно – он отрезвляет. Потому что та Украина – образца позднего Януковича – выглядела абсолютно вторичной
Это было странное время. В Украине ломали копья в спорах о том, кто разделит с "Федорычем" второй тур в 2015 году. Гадали, почему Врадиевка не переросла в новый Майдан. Говорили, что время протестов ушло и его не вернуть. Мирились с мыслью о том, что Украина закончилась. А оказалось, что она даже еще не начиналась.
Потому что не было никакой Украины все двадцать три постсоветских года – была лишь туша УССР и госмашина с единственной целью – утилизации советского наследства. Все, что создавалось в стране, создавалось не по воле государства, а, скорее, вопреки. Украиной гордились даже не за наличие в ней чего-то достойного, а по факту отсутствия недостойного. Например, однозначной цензуры или концентрации власти в одних руках. Украину ценили не за наличие внятных и достойных правил игры, а за их отсутствие – это казалось более выигрышным, чем железобетонные вертикали власти у соседей.
Не было никакой Украины все двадцать три постсоветских года – была лишь туша УССР и госмашина с единственной целью – утилизации советского наследства
В России любят говорить, что Майдан стрелял в Януковича, а попал в государство. Возможно. Вопрос лишь в разнице подходов: в глазах одних людей государство само по себе цель и ценность, а в глазах других – лишь инструмент развития собственного населения. Если госмашина нужна для проедания ресурсов, то от нее необходимо избавиться. Если бенефициар государства – коллективный Янукович, то государство нужно пересобрать.
Есть старый афоризм о том, что в какой-то момент понимаешь, что все достижения, которых ты ждал у главного крыльца под фанфары, незаметно пробрались в твою жизнь с черного входа. Это про современную Украину. Потому что перемены незаметны, если не одномоментны. Но они налицо – хочет страна это замечать или нет.
Потому что два года назад главной внешнеполитической дискуссией страны были буридановы споры о том, какой "союзный" стог сена симпатичнее – Таможенный или Европейский. Внутренняя повестка не лучше: выпустят ли Тимошенко, снимут ли Кличко с выборов, перенесут ли выборы президента в Раду. Все эти вопросы кажутся сегодня бесконечно далекими, как позавчерашний сон. Два года назад в медиасфере был только один Захарченко – который министр внутренних дел Украины. А сегодня в повестке обосновался уже совсем другой. Два года назад, чтобы оскорбить украинца надо было написать о "жадных хохлах". Сегодня достаточно заикнуться о "братских народах".
Главный внутренний раскол в стране отныне упирается в дискуссию о том, случились перемены или нет
Украинская повестка сменилась до неузнаваемости. Нет никаких разговоров о языках и внеблоковости. Главный внутренний раскол в стране отныне упирается в дискуссию о том, случились перемены или нет. "Зрада" или "перемога"? Украина как Босния или Украина как Хорватия? "#Нассливают" или "#всебудедобре"?
И то, что украинские ленты новостей посвящены проблемам страны, – тоже закономерно. Потому что Украина напоминает больного, вынырнувшего из комы – она тоже пересчитывает конечности и ощупывает мышцы, заглядывает в медвежьи углы и светит фонариком в темные закоулки. Контрабанда в Закарпатье, старатели в Полесье, коррупционные скандалы в нефтянке – это все было и раньше, просто лежало на дне болота. А теперь всплывает на поверхность большими пузырями. И хорошо, что всплывает.
Украинские противоречия нелинейны. Они напоминают сетки с ячейками разной крупности: накладываешь их друг на друга и понимаешь, что в стране не два окопа, а несколько. И что сторонники и противники разных взглядов на настоящее и будущее могут комбинироваться в удивительно причудливых сочетаниях. С одной стороны, в этом нет ничего удивительного: страна в ускоренном темпе пытается договариваться о самой себе. Этот процесс никогда не бывает легким, особенно, если учесть, что сейчас Украине приходится экстерном проходить тот курс, на который другие государства тратили много лет.
Но альтернативы этому процессу попросту нет.
Copyright © 2016 RFE / RL, Inc. Перепечатывается с разрешения Радио Свободная Европа / Радио Свобода
