Виндзорские договоренности: что принесет конец Брекзита для Украины?

Последний месяц британская и европейская пресса гудели от исторического прорыва – семилетняя эпопея с Брекзитом наконец подходит к своему логическому завершению. Несмотря на неоднократные срывы договоренностей, перенос дедлайнов и даже применение боевых кораблей, Лондон и Брюссель наконец-то нашли в себе достаточно дипломатического дарования для подписания финальных договоренностей.

До самого конца ключевой проблемой оставался вопрос границы в Северной Ирландии, которая как на местном, так и на международном уровнях угрожал вновь возродить все ужасы тридцати лет Безвременья. И все же Урсула фон дер Ляйен и Риши Сунак смогли буквально найти компромисс, который удовлетворяет большинство пожеланий обеих сторон и позволяет избежать прямой пограничной конфронтации режимов и законодательств.

Однако есть и причины быть до сих пор обеспокоенными. Граница в Ирландии решает горячее, но все же не последний вопрос этих переговоров. Двусторонняя торговля все еще производится в режиме ад-хок. Вопрос о разграничении рыболовных угодий в Ла-Манше держится на джентельменском соглашении, да и сам тоннель под проливом с достаточно жестким пропускным режимом все еще вызывает вопросы.

Действительно ли мы дождались конца Брекзита? Когда мы можем поставить точку в этом затянутом политическом сериале? И насколько такие интриги на самом деле важны для Украины?

С четвертого раза

История попыток заключения договора по выходу из Европейского Союза стала своеобразным политическим проклятием, которое четыре поколения, конечно политические, передавалось от одного премьер-министра другому. Серия неудачных голосований за первый вариант договора о выходе и скандальных речах в парламенте стоила популярности, а впоследствии и премьерского кресла Терези Мэй.

Борис Джонсон, который непрерывно гарантировал окончание Брекзита и отсутствие каких-либо радикальных изменений для британцев из-за новых правил сотрудничества с ЕС, все же столкнулся с реальностью и не смог довести дело до конца. При нем впервые за многие годы угроза противостояния католиков и протестантов в Северной Ирландии на фоне невозможности разрешения вопроса границы. И только с четвертого премьер-министра – и, соответственно, с четвертой попытки – при Рише Сунаке удалось выйти на определенный компромисс с Брюсселем.

Почему достижение соглашения по Ирландии было столь сложным и длительным процессом?

Во-первых, большую роль здесь играла принципиальность и дипломатов Лондона и представителей Брюсселя. Ни один из них не готов был уступать. А когда речь идет о таком безапелляционно четком предмете, как граница, кто-то должен пойти на уступки.

Во-вторых, британские политики и их дипломаты отчасти стояли на невозможных для воплощения позициях. Понимая, что так или иначе должна быть создана новая граница - будь то полноценная государственная или таможенная - они все равно настаивали на отказе от каких-либо дополнительных проверок. В то же время именно это британские политики долгое время и обещали своим избирателям. Джонсон приходил к власти, обещая своим однопартийцам отсутствие какой-либо проверки или остановок на границах с помощью новейшей системы камер, которые якобы должны были в считанные секунды просвечивать и детально сканировать каждого человека и машину, которая будет пересекать границу. Реальные сроки создания такой системы, конечно, не назывались. В целом, прогнозы таковы, что подобные камеры действительно будут, или ближе к 2033-2035 годам. Поэтому ситуация была чрезвычайно сложной.

Североирландский протокол, продвигаемый британскими властями еще со времен министерства Мэй, сразу не понравился большинству вовлеченных в его воплощение. Главное его положение – установление полноценной таможенной границы между ЕС и Британией в Ирландском море. То есть, во всех портах Северной Ирландии должны были разместиться пограничники из ЕС, которые проверяли бы абсолютно все грузы. Даже те, кто просто перемещался бы в Северную Ирландию, а не в ЕС. Это, конечно, сразу вызвало протесты юнионистов, переросших в стычки с полицией и погромы католических кварталов.

Тогда британцами было принято, на их взгляд, единственно правильное решение – пойти на открытое нарушение международного права. Закон о внутреннем рынке, позволявший обходить таможенную проверку ЕС в Северной Ирландии, вызвал протесты со стороны Брюсселя. Власть консерваторов и не пыталась скрыть факт целенаправленного нарушения международного права. Об этом открыто заявил министр по делам Северной Ирландии на презентации законопроекта в парламенте. Это буквально подвело многолетний процесс переговоров к грани срыва.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Железная Лиз: шесть министерских должностей и лидерство в правительствеЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Новые республиканцы: существуют ли угрозы для Украины

На фоне этого спокойны, почти кулуарны, но при этом чрезвычайно эффективны переговоры Сунака и фон дер Ляен сродни дипломатическому чуду. Этот прогресс невозможно было вообразить еще год назад. Но уже сейчас не просто видим перспективу разрешения всех противоречий - уже находимся внутри процесса согласования отдельных деталей.

 

Сущность решений

Перед тем, как более подробно рассмотреть саму суть Виндзорского рамочного соглашения, следует кратко объяснить, в чем вообще заключалась проблема ирландской границы. Если не считать 800 лет колониального противостояния, 30 лет насилия и терактов во времена Безвременья (1960-е - 1998 годы), то все можно свести к одному уравнению. Которое в основе своей в принципе не имеет никакого логического решения. Торговые переговоры сразу стали полем мощной дипломатической битвы.

После принятого решения о выходе из Европейского Союза Великобритания должна была установить с ним пограничный режим. Такой же, как существует со всеми третьими странами. Должна быть сформирована соответствующая таможенная служба, введены тарифы на перевозку товаров, дополнительные проверки. То есть, все то, чего не существовало в отношениях Европы и Британии с 1973 года. Торговые переговоры сразу стали полем мощного дипломатического сражения. И первые годы после референдума июня 2016 дипломаты из Лондона и Брюсселя занимались, по сути, только этим. В то же время угроза обострения ирландского вопроса все возрастала.

Ирландия наравне с Гибралтаром – единственное место, где Соединенное Королевство имеет суходольную границу. Если в случае с Гибралтаром мы говорим об очень незначительном анклаве со сложившимися историко-экономическими связями и полной зависимостью от Испании, история с двумя Ирландиями в разы сложнее. 800 лет буквально колониальной оккупации и Лихолетия второй половины прошлого века привели к созданию нового статуса-кво на острове. Который наконец-то базировался не на системном противостоянии, а на договоренности.

Белфастские соглашения – также известные как Соглашения Страстной пятницы, – подписанные в апреле 1998 года, стали основой стабильного взаимного восприятия двух общин в Северной Ирландии, католической и протестантской. Они позволили избежать развития межгосударственного уровня противостояния между Соединенным Королевством и Республикой Ирландия.

Однако шесть лет Брекзита показали, что для дальнейшего мирного сосуществования общин и государств необходимо обновлять договоренности. 20 лет стабильности и мира не были уже такими. Ежегодно католическая и протестантская община враждовали и продолжали провоцировать друг друга на возрождение насилия. Важно отметить, что с момента голосования за Брекзит количество взаимных провокаций и атак на полицию возросло. Впервые почти за 15 лет начались теракты против полицейских участков. Уже упомянутый Североирландский протокол не помог решить проблемы. Поэтому становилось очевидно, что необходимые изменения и пересмотр существующего режима.

Торговые агенты, получающие соответствующие документы, смогут использовать новую систему "зеленых полос" для экспорта товаров из Великобритании в Северную Ирландию, не сталкиваясь с чрезмерными проверками. Это только в том случае, если товары не предназначены для дальнейшей транспортировки в Ирландию. То есть, на рынок Европейского Союза. Для товаров, которые могут пересекать границу, будет введен полный контроль в пределах красной полосы, а этикетки должны использоваться для различения двух типов товаров. Это как раз тот случай, когда "красный" и "зеленый" не аллегории. Фактически на каждом товаре и упаковке должна быть красная или зеленая этикетка, которая поможет таможенникам оперативно распределять товары.

НДС, акцизы и выплата трансграничной государственной помощи в большинстве случаев будут соответствовать правилам ЕС. Хотя Северная Ирландия будет получать значительную часть НДС и сможет использовать их на собственные региональные проекты в соответствии с британским законодательством. Режим государственной помощи ЕС будет применяться только в редких случаях.

Демократическая юнионистская партия (DUP) стремилась прекратить юрисдикцию Европейского суда. Но соглашение предусматривает, что Европейский суд остается главным арбитром законов ЕС, когда они применяются. Однако нельзя не сказать, что мнение юнионистов не было учтено - из более чем 1000 норм и законов ЕС, касающихся деятельности границы и юрисдикции Европейского Суда, действенными остаются менее 3%. Суды Северной Ирландии должны рассматривать большинство споров и имеют преимущественную юрисдикцию по большинству ежедневных дел. Потому и юнионистам уступка, и ЕС показатель сотрудничества.

Соглашение также включает создание механизма "тормоза Стормонта", позволяющего 30 членам Ассамблеи Северной Ирландии (известной также как Стормонт) от по крайней мере двух партий требовать от Великобритании ветировать изменения правил единого рынка ЕС. То есть, если вдруг условные юнионисты увидят нарушение собственных прав, две их партии должны найти 30 голосов, которые смогут остановить имплементацию нововведения. То же касается и республиканских партий Стормонта. Даже для малых партий – с представительством в районе 5-10 депутатов – будет не трудно найти поддержку введения "тормоза" среди ведущих партий. Так или иначе, но резко поляризованные системы склонны быстро находить поддержку радикальных предложений.

Украинская составляющая

Каждый раз, начиная поиски украинского интереса по любым международным делам, нужно помнить несколько базовых принципов. Во-первых, Украине выгодно все, что умножает стабильность среди стран, которые нас поддерживают. Любые договоренности, направленные на урегулирование споров, установление новой синергии в отношениях или просто на улучшение существующего сотрудничества.

Все это косвенно является большим плюсом для Украины. Чем активнее и лучше развиваются наши страны-партнерши, тем более вероятно, что смогут продолжить активную внешнюю политику и помогать нам сдерживать российскую агрессию. Чем меньше противоречий в позиции наших партнеров, тем более объединен будет коллективный Запад перед лицом потенциальных опасностей.

Отсюда правильный и обратный тезис – любой хаос или противостояние выгодны России. Теория контролируемого хаоса, которой пользуется в своих отношениях с Западом уже не первое поколение российских дипломатов, настаивает на постоянной эскалации внутриполитической ситуации в условных противников и максимальном усилении градуса напряжения в межгосударственных отношениях среди коллективного Запада.

Таким образом, на современном этапе россияне усилением существующих или созданием искусственных кризисов пытаются сконцентрировать внимание наших партнеров на их собственных проблемах. Отвлечь внимание от российской агрессии и создавая основу для противостояний внутри Запада.

Третья важная причина для Украины интересоваться почти любыми политическими договоренностями - это сугубо практический интерес. Изучая паттерны и инструменты, которыми оперируют наши союзники, можем гораздо лучше понимать их логику принятия решений, их тактические и стратегические интересы, и на этой основе гораздо эффективнее строить наше двустороннее сотрудничество и украинские предложения по его развитию.

Исходя из логики всех трех пунктов Виндзорские рамочные договоренности являются важным и позитивным развитием событий с точки зрения украинских национальных интересов. Они помогают и Соединенному Королевству, и Европейскому Союзу наконец-то достичь абсолютной прозрачности и открытости в собственных отношениях. Отсюда, соответственно, и сэкономить огромное количество политических и экономических ресурсов для противостояния общим внешним угрозам.

На этой неделе в Ирландии и Британии отмечали 25 лет со дня подписания Соглашений Страстной пятницы. Очень известно, что именно в этот юбилейный год Лондону и Брюсселю удалось предупредить потенциальное развертывание нового религиозного и этнического конфликта, угрожавшего десяткам тысяч жизней в Северной Ирландии. И хотя эта история еще далека от своего завершения, уже сейчас видны положительные тренды. Очевидно, для Дублина, Лондона и Брюсселя историческая память – не пустой звук.

×