В поселок Ворзель в Киевской области российские военные зашли в первые дни полномасштабной войны. Обстреливали жилые районы населенного пункта из артиллерии, сбрасывали авиабомбы и даже применяли ядовитый газ против гражданских.
Разбили местный детский сад, санаторий, разрушили многоэтажные и частные жилые дома. Ушли из Ворзеля после того, как украинские защитники перешли в контрнаступление в конце марта и начали оттеснять врага к границе.
Не меньше Ворзеля от действий российских оккупантов пострадало соседнее село Микуличи Бучанского района. Туда россияне согнали сотни единиц военной техники и окопались в лесу вокруг населенного пункта. Регулярно вели огонь по гражданской инфраструктуре не только Микуличей, но и населенных пунктов за селом.
В настоящее время в Микуличах проводят разминирование мест, где стояли оккупанты. И продолжают находить тела расстрелянных жителей.
Корреспондентка Gazeta.ua побывала в Ворзеле и Микуличах, чтобы узнать, как местные жители пережили оккупацию и как они приходят в себя после ужасов войны.
ХОТИМ ЗАБЫТЬ УЖАС
От столицы в поселок Ворзель едем по трассе Киев-Чоп. Дорога пролегает через разрушенную Бучу. Масштабы ее разрушений ужасают. Современные высотки и стильные новые многоэтажные домики изнутри выжжены, а вместо окон – черные рамы. Возле разбитых супермаркетов и торговых центров – нет людей. Хотя до полномасштабной войны там всегда было много жителей города.
В Ворзель заезжаем по дороге через старый лес, где пахнет хвоей и смолой. Несмотря на раннее время, в поселке уже успели убрать коммунальщики. Людей на улицах немного.
Одноэтажное здание поселкового совета находится возле самой железной дороги. Рядом – аптеки и супермаркеты. Их разбитые взрывами окна закрыты фанерными досками. Недалеко три железнодорожника в оранжевых робах распутывают клубки с проводами, которые лежат в корзине – чинят линии электропередач.
У входа в поселковый совет на круглой клумбе расцвели тюльпаны. Земля аккуратно перекопана, а бордюры побелены известью. От высоких сосен на старые бетонные плиты падает кружевная тень. В центре клумбы стоит круглая белая антенна – в Ворзеле работает спутниковый интернет Starlink.
– У нас все хорошо, мы уже хотим забыть об этих ужасах, – нервно улыбается староста Ворзеля Андрей Липовецкий, которого встречаем возле админздания. Черноволосый мужчина с прядями седых волос просит его не фотографировать. - Я до поры до времени здесь был. Молочко людям последний раз разлили, сел в расстрелянную машину и бежать. У меня есть талисман с авто, с подголовника забрал.
Сел в расстрелянную машину и бежать
Андрей Никитович достает из кармана смятую железную пулю и внимательно смотрит на нее, словно вспоминая пережитое. От обстрелов оккупантов он убегал в начале марта. Россияне знали, кто пытается выехать из поселка и поэтому начали стрелять по машине. От пуль у нее отлетело колесо, но Липовецкий не сбавлял скорость и сумел спастись.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Ему нужно дать пожизненное!" - что сейчас происходит в хоромах Медведчука и какие тайны роскоши скрывает его "золотой вагон"
– Люди уже возвращаются понемногу. Приходят вот взять картофель посадочный, а мы пытаемся их обеспечивать здесь, - продолжает староста. - Может, кому-то придется дать есть. Раньше немного людей за гуманитаркой стояло, а сейчас бывает и по пятьсот человек в очереди.
Для получения помощи жители Ворзеля должны прийти в поселковый совет и написать заявление. В основном удовлетворяются потребности людей с низким уровнем достатка, многодетных семей, пенсионеров, лиц с инвалидностью.
- Наш поселок не пострадал, как пострадали все, - продолжает Липовецкий. – Только часть та, которая выше дороги. Первые дни они (россияне. - Gazeta.ua) были все на въезде, на Ковельской трассе. Там была наша тероборона. Было немного бойни, а потом они зашли сюда к нам оттуда и со стороны Немешаево (село в 7 км от Ворзеля. – Gazeta.ua). Там есть такая "Ясная поляна" - коттеджный городок. И они там зашли танками, а потом пошли дальше. Были там у них штабы в частных домах. И они там творили все, что хотели. У нас стояли на улице Первого мая, у меня перед домом был пост. И перед санаторием "Украина" были, лечебный центр разбили.
Точное количество погибших в поселке до сих пор неизвестно. Часть мирных людей россияне расстреляли прямо в домах, вспоминает староста.
– Двое молодых парней нашли на окраине – улица Горького. Там они месяц пролежали. Их только похоронили.
В Ворзеле россияне обстреляли детский сад. Здание полностью разбито и не подлежит восстановлению. По саду прицельно выпустили несколько снарядов "Града". Оккупанты разбили также детский санаторий.
– Перестрелка же здесь была. Над головой летали самолеты и вертолеты, снаряды с одной и с другой стороны, – продолжает староста. - Я однажды возле своего двора насчитал 50 солдат и 90 единиц техники – то была только первая колонна. То в одну сторону бегут, то в другую... Они подъехали на Сосновую (улица в Ворзеле. – Gazeta.ua), им дом не понравился - из танка развалили три в ряд. У них нет логики. Мы сидим из окна и смотрим за шторами, когда они едут, а сосед сидит на дереве и снимает. Блеснул телефон – до свидания. Две секунды.
Липовецкий жил в Ворзеле вместе с детьми и внуками. Самые маленькие до сих пор не могут прийти в себя после увиденного.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Сашу разорвало снарядом. Собирали на лопату и складывали" - как сейчас живут люди в уничтоженных россиянами Мощуне и Горенке
- Внук говорит: "Дед, смотри, самолет летит! И так крутится, крутится". У нас большое окно, я смотрю, а это ракета над домом летит в сторону Гостомеля, – добавляет староста. – Выехал из поселка 11 марта. Решил, что нужно спасать семью. Мы не собирались уезжать, но когда танки постоянно перед двором катаются… Свет выключили, газ.
В поселке уже есть газ, электричество, водоснабжение и интернет. Каждый день в Киев курсирует автобус.
– Для меня самое страшное было, как 25-го (февраля. – Gazeta.ua) не было хлеба, – подходит к нам высокий седой мужчина лет 60. Имя назвать не хочет. - Пришли сюда где-то в одиннадцать часов, хотели поговорить со старостой. Поселковый совет был закрыт. Никого не было. Работал только один магазин. Я только подошел к нему - сразу залп "Града".
– Но с 27 февраля до 3 марта мы выдавали хлеб, лекарства и молоко. Знаете, что это за зеленые ящики? – спрашивает Липовецкий прохожего и показывает на горы ящиков в коридоре поселкового совета. – Тут был хлеб первого числа.
К поселковому совету подходят две женщины. Брюнетка Людмила Рыженко – местная депутат. Она одета в длинный бежевый тренч.
- "Новус" пек хлеб на заказ, договорились, - рассказывает 34-летняя Людмила и делает глоток горячего кофе из бумажного стаканчика. – Там есть ферма, молоко в больших бутылях бесплатно привозили. Лекарства из Бучи везли.
Женщина в первые дни войны уехала в Бучу за медикаментами, однако вернуться не смогла. Начались сильные обстрелы, вспоминает.
- Была вынуждена остаться там, сидели там в подвальчике в больнице. А уехала уже, когда был "зеленый коридор". Там хоть какая-то связь была – на четвертом этаже городского совета в туалете. Я там сидела и координировала все "зеленые коридоры". А в Ворзеле кто-то вылезал на сосну, а потом бежали по соседям.
БЫСТРАЯ СМЕРТЬ
Возле здания суетится рыжеволосая женщина. Веником подметает порог, выбивает песок из коврика и протирает крыльцо старой тряпкой. 68-летняя Екатерина Дротик работает в поселковом совете уборщицей. Из Ворзеля не уезжала даже во время оккупации.
Екатерина Тихоновна проводит внутрь здания. Через толпу людей в коридоре, протискиваемся в зал заседаний. Там пахнет сыростью.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Старшего сына расстреляли. Его ребята где-то закопали"" - как Бородянка и Андреевка оживают после пережитых ужасовроссийской оккупации
– У меня душа болит и сердце плачет, – рассказывает о пережитом женщине. – Я была в подвале "Учхоза" (учебно-исследовательское хозяйство на территории Ворзеля. – Gazeta.ua), где нас закрывали и душили газом. Там они мальчика застрелили и женщину ранили. Кровь стекала…
Страшное событие произошло 3 марта. В тот момент местные прятались в подвале хозяйства уже неделю.
– Вечером мы закрылись в подвале. Они очень долго стучали, минут 40. А потом давай стрелять! Автоматной очередью прострелили дверь, напустили газ, - вспоминает Екатерина Тихоновна. – Мы подбежали потом к двери. Стала так к стенке и думаю: "Слава тебе, Господи, что такая быстрая смерть". Дышать уже было нечем, но кто-то открыл дверь. Мы друг на друга попадали, а они сразу сказали: "Руки вверх, мужики!" У всех телефоны забрали. Первым выходил мальчик, а на горе танк стоял и они с автоматами. Стрельнули и мальчик сразу упал, кровь изо рта пошла. Женщина начала кричать. Он (русский. – Gazeta.ua) перемотал, что-то колол. Нас всех окружили, а ребят забрали в амбулаторию. Там их избивали, мы слышали крики. Издевались над ними – ребра переломали. Но живые остались. Мужа Люсиного (знакомая Екатерины Дротик. – Gazeta.ua) ранили в плечо. Врач сказал, что пуля прошла: "Перевязывайте сами".
Когда газ чуть-чуть вышел из подвала, россияне снова заставили людей зайти внутрь. Избитых парней также привели и усадили возле женщин.
Издевались над ними – ребра переломали
- У них были связаны руки, ребра поломаны, губы разбиты. Куртка у одного была разрезана, – продолжает местная. - Моего соседа ночью привели и я просила развязать ему руки, потому что веревка была толстая и пережала здесь до крови, - женщина кладет руку на запястье и вздрагивает. – Он не мог даже дохнуть, чай ему давала. На другой день двоих забрали и увезли на танках. Возили их как защиту. Выпустили через четыре дня. Ребята шли пешком где-то из Мироцкого (село в 5 км от Ворзеля. - Gazeta.ua). Говорят: "Мы даже не знаем, где нас выбросили". Там трупы лежали, а они без сознания были. Видимо, думали (россияне. - Gazeta.ua), что не выживут уже.
Мужчины сразу уехали из Ворзеля. Екатерину Тихоновну звали с собой, однако женщина не захотела. Потому что в селении у нее осталась сестра, которую она не хотела оставлять. Тем более у сестриного двора находился штаб русских военных, вспоминает Дротик.
– Из ее двора и города стреляли. Как я могу бросить ее? Ей 74 года. Когда ходила к ней, два раза стояла на коленях у блокпостов, чтобы пропустили. Они заворачивали назад, – говорит женщина.
КИБОРГ АНДРЕЙ
В ворзельском парке под деревьями стоят большие шатры. Брезент серого цвета в некоторых местах потертый и в черных пятнах. Слышен запах кулеша со шкварками. Здесь волонтеры готовят местным обеды на костре. В столитровых котлах булькает горячая каша, а дым от костра клубится в воздухе. За едой люди становятся в очередь.
Железную дорогу неподалеку переходят две женщины. В руках ведут велосипеды. Они приехали из села Михайловская-Рубежовка, чтобы получить гуманитарную помощь. Соглашаются показать разрушенный оккупантами поселковый детсад.
- Люди боятся, чтобы они не вернулись, - признается Валентина Недашкивская в черных солнцезащитных очках. На пояс связала спортивную куртку. – Это непризнанный геноцид. Нам нужно такие санкции вводить, что ого-го! Там (в России. – Gazeta.ua) люди такие. Мы бы уже в Украине выходили на улицы... Никакой дружбы и общения с ними больше не может быть.
Русские обстреляли здание для ясельной группы. Снаряды, очевидно, попали прямо внутрь, потому что помещение для самых маленьких детей - дотла выгорело. Крышу снесло, однако смятые ее остатки кое-где свисают до земли. В уцелевших комнатах валяется разбитая мебель и детские игрушки. От разбитого стекла отражаются солнечные зайчики.
– Мы отличаемся от них. Мы совсем другой народ. Украинцы никогда бы такого не сделали, – продолжает Недашкивская. – Они даже в школах детей с детства учат, что украинцы враги.
Людмила Стукаленко, подруга Валентины, осталась без работы. Была поваром в ресторане, сгоревшем из-за обстрелов.
– У меня сосед напротив киборг Андрей. Погиб недавно, - говорит Людмила. – Зашли к нему в дом и нашли брошюрку об аэропорте. Вышли и сказали: "Все сжечь!" Но родители уговорили.
– К одной женщине, которая сама родом из России, пришли во двор, – добавляет Валентина. – А она одна, дети уехали. Говорит: "Меня освобождать не надо! Я родилась в Воронеже. Я здесь хорошо живу, мне здесь все нравится".
МИКУЛИЧИ
Село Микуличи находится в 7 км от Ворзеля. Российские войска оккупировали населенный пункт 27 февраля и с его территории вели обстрелы по Ирпеню, Гостомелю и Буче. Сейчас в селе практически безлюдно.
На втором этаже сельсовета Микуличей встречаем Петра Перевозника – главу Немешаевской громады, в которую входит село. Мужчина с седой бородой и черными усами громко раздает указания подчиненным. Увидев нас, приветливо улыбается ровными белыми зубами. Предлагает показать разрушенную обстрелами школу. Везет туда на собственном Lexus золотистого цвета.
– Они зашли к нам 27 февраля. Я был здесь до 10 марта, – рассказывает по дороге Петр Петрович. – Вы ведь понимаете, что в оккупации голова не может быть? Либо он налаживает работу с оккупантом, либо отказывается. Тогда тебя в плен забирают, расстреливают или шантажируют семьей. Поэтому семью вывез 10 числа в Ладыжин. А с 12-го уже работал при оперативном штабе в Киеве.
Школу россияне накрыли минометами 5 или 6 марта, вспоминает глава громады, когда останавливаемся неподалеку от учебного заведения. К зданию идем по узкой дороге, которая с обеих сторон заросла травой.
Школьный двор убран. Лежат несколько куч битого кирпича и поломанное дерево.
– У нас российские войска делали для себя плацдарм, чтобы наносить удары, передислоцироваться и идти на Киев. Они у нас по населенному пункту (в окрестностях Микуличей. - Gazeta.ua) сделали себе блиндажи, окопались. И "Грады" как раз здесь заряжались, выезжали на поле и оттуда обстреливали Ирпень и Гостомель.
В Микуличи сначала зашла регулярная российская армия – мобилизованные войска, состоявшие из юношей около 20 лет, вспоминает староста. У оккупантов быстро закончились пайки. Потому они начали ходить по домам и просить еду и воду.
Они проводили зачистки
– Здесь садовое общество у нас одно есть. Там остались двое мужчин, чтобы за всем присматривать. Два орка с автоматами перелезли через заборчик: "Можно у вас водички попить набрать?" - продолжает Петр Петрович. – Наши спросили: "Зачем вы сюда пришли?" Отвечают: "Мы вот из этого автомата не выстрелили ни разу, мы войны не хотим. Отступить не можем, боимся Путина".
Иногда оккупанты воровали технику, которую позже могли обменять на продукты. У одной бабушки они выменяли телевизор на восемь штук яиц, вспоминает Петр Петрович.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Модули – как термосы" – как живут переселенцы в первом мобильном городке Украины
- Вторым (после регулярной армии – Gazeta.ua) заходил спецназ. Они проводили зачистки. У них где-то взялись списки с адресами руководства. Меня искали, атовцев, полицейских. Эти люди, в первую очередь, подлежали ликвидации со стороны россиян. Никого им здесь не удалось найти. Мы подозреваем, кто это (выдал россиянам адреса руководства и атовцев. – Gazeta.ua). Однако для того, чтобы привлечь этих людей к ответственности, нужно по крайней мере два свидетеля. Некоторые же до сих пор боятся говорить.
После спецназовцев в Микуличи пришли буряты и кадыровцы. Эти военные нагоняли страх на людей, обворовывали жилье.
– В предпоследний день перед уходом – россияне прямо из леса вышли с автоматами, зашли в один двор и расстреляли человека. Еще в двух дворах семейные пары… Были у нас похищения. Есть люди, пропавшие без вести.
РАССТРЕЛЯЛИ ЖЕНЩИНУ
Школа в Микуличах состоит из трех корпусов. Двум старым больше 130 лет. Третий – более новый – 1968 года. Он аккуратно облицован и окрашен в персиковый цвет. В его крыше зияет огромная дыра, возникшая после попадания снаряда.
Внутри поврежденного корпуса виднеются холодильник и деревянные полки на полу, которые перемешаны с книгами.
– В том, как враги заходят в населенные пункты, мы заметили тактику, – рассказывает глава громады. – Сначала они шли по полям, большими группами. И попадали под обстрелы. Потом поняли, что лучшее укрытие – это населенные пункты. Потому что наши не будут стрелять по людям.
Российские военные заходили в села, окапывались и заселялись в свободные дома. Технику ставили прямо во дворах и огородах людей, чтобы их не обстреливали. Школу разбили специально, считает Перевозник.
- Они предположили, что в таких объектах как школа могут размещаться ВСУ. Целенаправленно уничтожали инфраструктуру, – говорит председатель. – Чем им мешали заборы, по которым они ездили и разваливали просто? Им совсем была непонятна Украина. Наше государство они знали только по тому, что им рассказывали. Спрашивали у людей: "В какой город мы попали?" Они воспринимали как города все населенные пункты, где есть асфальт, вода, газ, школы нормальные. А это были наши села. Они не ожидали увидеть здесь такое развитие. Думали, что здесь, как у них в деревнях – туалеты на улицах перекошены, помойки прямо во дворах.
С 31 марта россияне начали новую передислокацию. На бронированных машинах уже проходили Микуличи и шли дальше – к границе Украины с Беларусью.
- Есть такие люди, которых называют "глаза". От них поступала такая информация, что двести-триста единиц выходили из этой зоны, - говорит Петр Петрович. - разная техника: танки, БТР, бензовозы. Они уже так не зайдут сюда. У нас сейчас три линии обороны до Киева.
Едем на окраину села. Из окна машины видны сухие поля, туристическая база с грязным прудом между деревянными домами для отдыха. На обочине под очистными сооружениями стоит сожженная легковушка. От огня железную дверцу и крышу выкрутило в разные стороны. Водитель сгорел за рулем.
В Клавдиево расстреляли женщину
– У нас в каждом дворе делали зажигательные смеси (коктейли Молотова. – Gazeta.ua). Я видел и просил, чтобы нигде и ничего. Партизанщина здесь не проходит, потому что это не та война, - объясняет председатель. – В Клавдиево расстреляли женщину, которая во время движения колонны с кем-то разговаривала по телефону. Ее снайпер снял… Мужчин могли остановить на дороге, раздеть догола и проверить их на предмет татуировок, потертости от ремня автомата, бронежилета. Если где-то что-то подозрительное, то сразу стреляли.
Выезжаем к двухэтажному дому из кирпича. Мимо проходит дорога в лес, где окапывались российские военные. Там они были уничтожены украинскими защитниками.
Возле забора дома стоят полицейские машины, пожарная с краном и скорая - сегодня в этой местности проводили разминирование. Несмотря на это, в лесу до сих пор лежат сотни неразорвавшихся боеприпасов и вражеская разбитая техника, из которой обстреливали Микуличи и другие села.
РУССКИЕ ОКОПАЛИСЬ
Враг бил из Градов, минометов и гранатометов. Микуличи также бомбили ракетами, авиабомбами и фосфорными боеприпасами.
– Мы сейчас пытаемся решить вопрос о присвоении звания Герой Украины нашей жительнице, Илоне Куровской. Она подорвалась на мине, когда работала как волонтер. Помогала в первые дни всем, чем можно. Сдавала ВСУ ключевые позиции россиян – говорит Петр Перевозник. – Сама она из Клавдиево-Тарасово, работала когда-то в аппарате Верховной Рады.
В лес от кирпичного дома идем по грунтовой дороге. Пыль поднимается в воздух и оседает на обуви и одежде. От удушающего воздуха становится тяжело дышать. Замечаем, как пожарный кран поднимает с земли разбитый российский танк и ставит на прицеп грузовика. Резкий скрежет словно разрезает воздух.
Возле другой российской сгоревшей техники виднеются обугленные корпуса стиральных машин, телевизоров и холодильников. Всю эту бытовую технику россияне украли из домов жителей села.
За скошенными снарядами деревьями стоят русские разбитые танки, грузовики, БТР и БМП, бензовозы. Объем уничтоженной техники впечатляет.
– Не доехало до Беларуси и России, – шутит Петр Петрович и проводит в глубь между соснами. Под ногами трещит трава и шишки.
Ходить здесь нельзя. Перевозник просит смотреть под ноги, потому что до сих пор саперы не все разминировали. Пожелтевший мох, выгоревший кое-где, усыпан мелкими гильзами, пулями и снарядами 30-го калибра. Вывернутые наружу железные боеприпасы разбросаны между окопами и блиндажами. Русские построили под землей настоящий городок. Правда, всюду валяется мусор, жестяные банки из-под консерв, пакеты от пайков, пластиковые бутылки и средства гигиены.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Рогань - та же Буча. Там столько изнасилованных женщин и девочек!" - семья из Харькова рассказала о пережитых ужасах
В вырытых окопах – камуфляжная одежда, на деревьях висят тельняшки и перевернутые бутылки-умывальники. Недалеко – полу выгоревшиебронежилеты и каски черного цвета, похожие на ОМОНовские. Чуть дальше у россиян была кухня – у развалившегося грузовика валяется картофель, поджаренный от взрывов. В воздухе царит вонь от сгнившей на солнце капусты.
Раздается громкий взрыв, от которого бросает в холод, но Петр Петрович даже не вздрагивает.
– Это наши обезвреживают, – объясняет. – Вам еще повезло, кое-что застали. Там лежат патроны, а то "Муха" (советская реактивная противотанковая граната. – Gazeta.ua) выстреленная. Вот еще патрон под ногами.
У потухшего огня стоит пляжное пластиковое белое кресло. Столики же россияне делали из деревянных ящиков из-под боеприпасов. На некоторых сохранились бумажные наклейки: "115 мм выстрелов", "г. Москва", "Свердловская область".
У полевой кухни разбросаны коробки от пайков болотного цвета с надписью "Военторг" и "Не для продажи". В куче пластиковых бутылок фирмы "Троицкая" потерялись черные берцы. Возле дорожки лежит развернутая газета "Красная звезда". На первой полосе оккупантов призывают бороться с "нацизмом в Украине".
ПУТИН СОШЕЛ С УМА
В доме, от которого мы ходили в лес, живет одинокий пожилой мужчина. У двора к нам выбегает молодая овчарка черного цвета. Хозяин в старой военной форме мгновенно ее успокаивает: "Эльза! Ану иди сюда!".
– Я их (россиян. – Gazeta.ua) сильно ненавижу за все те дела, что они наделали, – говорит Иван Ковальчук, поправляя тонкие прозрачные очки. – Они в доме у меня жили. Откопанные здесь были, метров десять от дома.
Иван Дмитриевич не покидал Микулич во время оккупации. Русские приходили с обысками и не разрешали выходить из дома.
– Военную форму нашли. Спросили, военный ли я. А я полковник в отставке. Служил во внутренних войсках сразу, затем в пожарной охране и начальником охраны по Чернобыльской электростанции. Потом города Припять. Был ликвидатором аварии на ЧАЭС, – рассказывает Ковальчук.
Полномасштабная война застала Ковальчука неожиданно. 24 февраля он как раз собирался ехать в Киев.
– Слышу рано где-то такое, как потрескивание. Вышел, вылез на чердак, а там вертолеты уже летают! – вспоминает. - Думаю, ну все, сошел с ума он (Путин. - Gazeta.ua) полностью. К двум часам здесь был, потом уехал заправился. Начали мне звонить знакомые и однокашники. Говорят, что они (россияне – Gazeta.ua) идут, как на марше. Подъехала машина – чеченцы экипированные. Спрашивают: "Вы здесь один?" Я говорю: "Один". Развернулись и уехали.
Уже через сутки Иван Дмитриевич увидел возле своего двора три бронированные машины. Россияне наставили пулеметы и пушки на дом, вспоминает.
Целое поле заставили техникой!
– Они на углу стояли, я вышел к ним. Спросили, почему не ухожу. А куда мне идти? Здесь моя земля, и это - мой дом! Сбили у меня все замки, развернули на углу свою радиостанцию. Целое поле заставили техникой! Я насчитал где-то единиц пятьсот.
Ковальчук перед войной перенес операцию на сердце. Врачи назначили ему особую диету. Мужчина просился у оккупантов съездить в магазин, чтобы купить продукты. Но русские не пустили. Мол, снайпера сделают из него "решето".
– Задал вопрос им, надолго ли к нам? Сказали, что на два дня, - продолжает местный. – У одного из солдат увидел нашивку Псковской дивизии.
Сильные взрывы возле дома были после 26 марта, вспоминает мужчина.
- С 26 числа около семи часов вечера слышу приход идет. Бах-бах! Начало срываться все, меня бросило волной, - говорит. – Были такие взрывы, что не было сил. И длилось оно часа три. На другой день тихо было. После этого стояли еще пять дней. 1 апреля ушли уже совсем. Пришел лесник ко мне: "Дядя Вань, вы живы?". Принес мне поесть.
Во время оккупации Ковальчук почти ничего не ел. Дома была только вода и мука.
– Раз принесли мне пакеты, но я их собаке отдал, она ела. А так муку разводил водой, – говорит. – Когда-то мой отец в голодовку рассказывал, что опух был, и баба его спасла. На работу они ходили, а перед тем ему мешала какую-то смесь типа дерти и давали пить. Так разводил муку.
20
гражданских погибли от действий оккупантов в селе Микуличи. Точное количество жертв пока установить не удалось.
2 
1
Комментарии