Из моих 5 до 8 лет мой папа делал диссертацию по биологии под Москвой. Там был научный городок для молодых ученых со всего Союза. Эта многокультурная молодежная среда меня сформировала. Там проходили первые джазовые фестивали. Показывали запрещенные фильмы, читали в самиздате Булгова. Это была прогрессивная, молодая и мультикультурная среда.

Когда мы вернулись из России во Львов, бабушка моей одноклассницы, бывшая диссидент, очень патриотическая дама, буквально падала перед моими родителями на колени за то, что мы сохранили язык.

В Галичине все очень сильно связано с греко-католической церковью. Она для нас, подростков, была чем-то крутым. Мы пели в церковном хоре, и я чувствовала себя приобщенной к крутой среде. Затем таким же для меня в 13 лет был Пласт. Там тусовались модные, прикольные. Это была правильная среда, где ребята играли на гитарах.

Но когда выросла, поняла, что эта львовская среда для меня слишком герметична. Там все правильные вещи были прописаны как клише: тебя всегда оценивают по твоим поступкам, высказываниям и родственными связями. Это то, что меня во Львове немного тяготит.

Для меня в подростковом возрасте наибольшей фобией было стать невесткой в ​​правильной галицкой семье. Там всегда сильный архетипический персонаж бабушки, которая всем управляет и контролирует. Все происходит под ее пристальным взглядом. Эти бабушки на самом деле положительные. В галицких семьях сильное женское начало. Но невестку оценивают всегда за тем, насколько она правильно умеет сделать голубцы, все 12 блюд готовит на Рождество. Не допускается, что может быть по-другому, что ты можешь не хотеть идти святить пасху. Это устойчиво. Так делали из поколения в поколение, и может быть только так. Хотя если тебе в этой среде хорошо, она очень комфортна для жизни. Ты живешь себе так, как привык с детства.

Но если ты чувствуешь, что эта религиозность и семейные ценности - не совсем твое, то к тебе, конечно, будут вопросы. Есть даже шутки о том, как во Львове проехать в маршрутке мимо церкви, не перекреститься и выжить.

Во Львове невозможна найти государственную школу, которая была бы полностью лишена религиозного влияния. К первому причастию идут всем школьным классом. Если же дети из семей буддистов, мусульман, атеистов, это воспринимается как нечто странное: "ну пусть приспосабливаются".

Повсеместное присутствие религии напрягало. Я с большим уважением отношусь к вере других людей. Но очень не люблю, когда ее навязывают. Всегда напрягало, когда тебе звонят по работе и говорят "Слава Иисусу Христу!".

Ни один из моих четырех дедушек и бабушек не отвечал этому галицкому стандарту. Дедушкина семья частично происходила из Петербурга. С этим моим дедушкой вы разговаривали на русском.

Когда я подростком тусовалась в пластунской среде, помню, мне с дедушкой разговаривать на русском при друзьях было неудобно. Я считала, что это надо скрыть как темный факт моей биографии. Тогда как во всей стране было наоборот. Языковой вопрос не черно-белый.

Львов похож на Амстердам - по численности населения, по площади, и по ощущениям. Но в Амстердаме огромный человеческий трафик, многие приезжают со всего мира. Во Львове же приток свежей крови мал. В Киеве этого больше.

 

В последнее время люди начали ездить с востока на запад Украины и наоборот. Поэтому перестают друг друга мифологизировать и демонизировать.

Не с первой. Сначала Киев казался мне каким-то расхристанным. Дома было значительно проще считывать людей. Видишь кого-то на улице и плюс-минус понимаешь его происхождения и взгляды. А в Киеве много людей, смотря на которых совершенно не понимаешь, что у этого человека за плечами и в мыслях.

Сейчас мне в Киеве очень классно. Не зря его называют новым Берлином. Здесь есть ощущение свободы. В более крупном городе всегда легче скрыться. Если в одном районе в Киеве тебе становится тесно, ты едешь в другой район, в другую тусовку, и спокойно можешь там потеряться.

Киевский андеграунд очень крутой, наряду с Берлином. Пару лет назад я начала любить всякие киевские техно-клубы. Пишу о них в соцсетях под хэштегом # жіночкапідсорок.

Это, наверное, у меня попытка не стареть. Имею желание и порыв сохранить внутреннюю молодость. Чувствую себя лет на десять моложе. Люблю быть среди молодой энергии. Часто в среде сверстников думаю: "Что я делаю среди этих взрослых людей?". Они серьезно одеваются, серьезно ведут себя и говорят о серьезных вещах. Заботятся о том, чтобы на выходных закупиться продуктами на неделю. Это для меня слишком взросло.

Сейчас, под сорок, я чувствую себя значительно лучше и увереннее, чем в двадцать. Я научилась принимать себя и меньше сравнивать себя с другими.

Мы живем в мире идеалов. Когда тебе 20, эти идеалы владеют тобой, и ты пытаешься им соответствовать. Нынешний молодежи еще сложнее из-за давления инстаграма и соцсетей. Полагают, что должны выглядеть и вести себя определенным образом, любить то, что любят все.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Львов без туристов обновится, как Венеция: как город переживает карантин

Сейчас я не буду тратить свое время на то, чего не люблю, хоть это и считается крутым. Например, я не люблю горы и не поеду туда из-за того, что это считается модным. Не люблю шоколад, не умею петь, не умею ездить на велосипеде. В 20 я себя к этому вынуждала: другим нравится, значит и тебе должно понравиться, ты что-то теряешь. А потом поняла, что имею право на другие предпочтения.

Я урбанизированный человек. Люблю городской андеграунд и жизнь большого города, где все постоянно бурлит и происходит. Это держит меня в тонусе.