79-летний Владимир Грицюк из села Красное Дубровицкого района Ривненской области — единственный в районе загонщик, который охотился на волков с палкой и сумкой. В молодые годы Грицюк поймал с полсотни волков и четыре десятка лис.
— Теряю квалификацию, потому что редко хожу на охоту, — говорит мужчина. — Когда-то за голову волка давали 50 рублей. По тем временам это были деньги. Сейчас охотишься только ради удовольствия.
На улице солнечно. Начинаем разговаривать во дворе. Грицюк, тяжело дыша, приглашает в прохладную гостиную.
— Охотничьих трофеев не видно. Неужели ни одной шкуры себе не оставили? — спрашиваю.
— Волчьи шкуры продал лесоводам, а лисий и заячий мех — односельчанам. Моей старушке, — кивает на 85-летнюю жену Варвару, — уже в меха неинтересный рядиться.
Грицюк стал охотником в 25 лет. В молодости работал трактористом в Амурской области России, заболел неизлечимой болезнью дыхательных путей и вернулся домой. Ему запретили работать.
— Ну, стал инвалидом. А как кормить себя, жену и сына? Вот и пошел в лес, — пожимает плечами дед Грицюк. — Это был мой единственный заработок.
В самые удачные сезоны Грицюк откладывал на книжку по 500–600 рублей. После инфляции потерял все и опять пошел в лес.
— Вот такой палкой я могу поймать волчат или молодых волков, — показывает толстую палку. — Нужно еще хорошую сумку и нож с собой взять. Ружье в лесу мешает, цепляется за ветви.
Дед Грицюк всегда охотился сам. Зверь скалил зубы, а он кружил, суживая круг, пока у волка не туманилось в голове. Потом внезапно ударял зверя палкой между глаза. Потрясенного волка крепко связывал и тянул домой. Волчат забирал из логова и клал в мешок или корзину.
— Кусачие они, но это не страшно. Вон несколько лет назад покусали мне руку, но не сильно, — дед Грицюк показывает шрамы на левом запястье.
— Забудет взять сумку на охоту, так сбросит из себя рубашку. Завяжет узелком и принесет домой восемь-десять волчат. А я просто от страха умираю, — крестится жена Варвара.
— Из ружья убивал только старых, матерых волчиц. Те на хитрости не поддаются — некоторых неделями выслеживал. За 15 километров от села был скотомогильник. Волчицы стаями доедали там мертвые туши, — рассказывает Грицюк. — Я ждал, когда они вернутся обратно в логово или пойдут с водопоя. Волки после еды становятся тяжелые и неповоротливые.
Как-то Грицюк наткнулся в лесу на трех волков.
— При себе был только один патрон. Застрелил одного, другие разбежались. Но баба моя все фотографии погубила, а может, и в печку случайно бросила. Теперь на слово мне не поверите, — жалеет дед.
С ружьем Владимир Грицюк охотился на диких кабанов, зайцев и уток. Лис подманивал на 30 шагов и бил без промаха.
— А как же лисья хитрость? — замечаю.
— На самом деле лисы очень тупые. Их не сложно обмануть, — смеется Грицюк. — Они хорошо видят и слышат, зато плохо мыслят. К тому же ночью я вижу не хуже их.
Несколько раз дед Грицюк устраивал в поле засады на лис. Охотился только в лунную ночь — чтобы хорошо видеть местность. Когда заходило солнце, влезал на копну сена и ожидал до полуночи. Голову и плечи присыпал сеном, ружье выставлял наверх.
— Нужно только свистнуть мышью, так! — дед пронзительно свистит сквозь два передних зуба так, что закладывает уши. — Лиса прибегает не колеблясь. На мгновение останавливается, а ты еще раз свистни. Пусть думает, что это мышь-полевка. А как подошла, сразу стреляй! Если с первого раза не попадешь — эта лиса больше никогда на свист не попадется.
Дед Грицюк жалеет, что в настоящее время в лесах перевелась дичь. Из-за фермеров и лесорубов звере идут далеко в чащи.
— Раньше кабаны без страха подходили к самой Дубровице, — вспоминает Грицюк. — От нас до райцентра всего шесть километров. Леса были до города ближе. Теперь кабаны топчутся по сельским полям, подрывают картошку и пшеницу. Когда видят человека, убегают в лес, — рассказывает дед.
Говорит, с кабанами имел дело несколько раз.
— Мне просто повезло. Однажды товарищ из Дубровицы залег в поле и ожидал кабана. А тот подобрался к нему сзади. Мужчина убегал дальше, чем видел, — хохочет дед Грицюк.
Шестнадцать лет назад в Дубровицу зашел лось и наделал переполоха. Увидел в зеркальной витрине универмага собственное отражение и подумал, что это какой-то самец. Лось изо всех сил ударил витрину и начал трощить манекены. Продавцы и прохожие разбежались. Приехала милиция. Лося застрелили.
Последние три года Владимир Грицюк не охотится с ружьем. Говорит, с палкой надежнее. Оружие подарил старшему сыну Николаю.
— Он не охотник, не в меня пошел, — качает головой мужчина. — Раз или два в году Николай отпугивает выстрелами ворон, чтобы огород не трогали. Младший сын, дочка и внуки охотой не интересуются.
7 
1
Комментарии