Каждая историческая трагедия находила отголосок в украинском народном творчестве, которое становилась своеобразным зеркалом общественных преобразований.
Сотни легенд, преданий, песен, баллад и дум оставили для нас времена татарских и турецких нападений, национально-освободительная война под предводительством Богдана Хмельницкого, подвиги запорожских казаков, разрушения Сечи, крепостничество, рекрутчина ...
Голодомор и сталинские репрессии стали главными историческими трагедиями украинском в ХХ в. На фоне этих страшных событий возник новый пласт фольклора, который можно назвать антирежимным. Это прозаические и поэтические произведения, которые, к сожалению, не только не исследованы, но и мало зафиксированы учеными, ведь не только сам фольклор, его носители, но и сборщики и исследователи подвергались жестоким репрессиям со стороны властей.
Предлагаем вашему вниманию несколько впечатляющих выдержек из книги писателей Владимира Маняка и Олеся Воли "Мор. Книга бытия Украины" и другие документальные данные, связанные с антирежимным фольклором 1930-х годов в Украине.
Журналист Семья Григорий Федорович вспоминает слепого лирника, который пел на базаре в Ромнах:
В тридцять першому году
Вже пізнали ми біду,
В тридцять другому году
Їли люди лободу,
В тридцять третьому году
Помирають находу.
Это была, пожалуй, его последняя песня. Неожиданно подошли двое в штатском и забрали певца ". Антирежимный фольклор стал причиной гибели многочисленных певцов-кобзарей.
О кобзаре из Богуслава, замученного энкаведистами, рассказывает Петренко Никифор Никифорович: "Пел кобзарь как ангел небесный, что ничего не боялся [...] Ухватили энкаведисты кобзаря под руки и повели куда-то. Долго не утихал его трагический голос:
Погляньте, людоньки, який тепер світ настав:
Енкаведист у сліпого поводирем став."
Вспоминает Сыченко Петр Афанасьевич, уроженец села Ясногородка Макаровского р-на Киевской обл .: "Ходили кобзари, лирники, старые и малые просители. Помню мальчика лет десяти-двенадцати. Мы давали ему по разу укусить жмыха, а он танцевал перед нами, припеваючи:
Мати в СОЗі, батько в СОЗі,
Діти плачуть по дорозі,
Нема хліба, нема сала,
Тільки кіно та вистава,
А на хаті один куль,
Та й то кажуть, що куркуль.
Задержал его председатель сельсовета и отправил в Бышев. Там и потерялся его след."
Ткаченко Виктор Константинович из поселка Белокуракино Донецкой области рассказывает о председателе колхоза Ткаченко В.Ф., который в присутствии инспектора райкома спел частушку:
"Сидить Сталін на лугу,
Гризе кінськую ногу.
Де ж баранина пропала?
Кулаків тепер не стало.
А то доложил в ГПУ - и попал председатель в концентрационный лагерь."
Нередко в новообразованиях 1930-х годов использовались старые клише, взятые из исторических песен. Народ апеллировал к новым политическим проводникам, но не с любовью или укором, а с большим пренебрежением и пониманием страшных последствий их человеконенавистнической политики:
***
Устань, Ленін, подивися,
Як в колгоспах розжилися!
Ні корови, ні свині,
Тільки Сталін на стіні.
***
Батьку Сталін, подивися,
До чого ми дожилися:
Хата раком, клуня боком
І кобила з одним оком!
Итак, с уверенностью можем утверждать, что в начале 1930-х годов в Украине возникали новые жанры политических песен и стихов, в которых высказывалась непримиримость к тоталитарному режиму и его представителям. Впрочем, распространение такого антирежимного фольклора обычно заканчивалось трагедией, а жестокие репрессии ждали как его исполнителей, так и тех, кто записывал.
2 
1
Комментарии