Тот год начался хорошо. На ХХ съезде КПСС Хрущев осудил культ Сталина. Коммунизм еще не назван преступлением.
Но услышали больше, чем сказано. Венгрия, как весь соцлагерь, жила по нашему образцу. Коммунисты захватили власть, создали мощную репрессивную систему. Их кагебистов звали " авошами". Их главного сталиниста звали Матиаш Ракоши. Венгры начали с обсуждения "культа", а закончили восстанием. В Будапеште спилили автогеном статую Сталина. Голова с отбитым носом упала на асфальт, а сапоги остались на постаменте.
Упал и Ракоши. Его заменил Имре Надь, тоже коммунист. Назовем его условно "их Хрущев". А впрочем, их "оттепель" была горячее нашей: Венгрия вышла из Варшавского договора, армия частично перешла на сторону народа, колхозы разбежались. И все это — за несколько дней! Сначала никто ничего не понял. Москва даже хвалила "венгерских товарищей" за победу над культом личности.
Но скоро наши газеты показали страшные снимки: рабочие, повешенные в Будапеште венгерскими фашистами на деревьях. На самом деле это были " авоши", повешенные восставшими рабочими.
Тот год плохо закончился. Вошли советские войска. Их встречали таблички, которые показывали назад: "Москва — в ту сторону!". Не подействовало. Восстание придушили. Войска бросили на западные границы Венгрии — а вдруг оттуда поступит помощь восставшим. Но никто не помог.
О тех событиях у нас всегда говорили неохотно. Хотя мы с венграми — соседи. С нашей страны ближе всего было перебрасывать туда советские войска. А перед тем переговоры с "антикризисным правительством" Яноша Кадара проходили тоже у нас — в Ужгороде.
В 70-х годах офицеры, которые в юности прошли через Будапешт-56, охотнее всего вспоминали тамошних девушек. Якобы они были дивно красивые и опасные: "заманивали" солдат, и те не возвращались.
Говорим с участником событий, 75-летним киевлянином Ярославом Александровичем Кузьменко:
— Я тогда был лейтенантом, " зампоте х" роты, 379-й отдельный автомобильный батальон тыла Киевского военного округа. Батальон стоял в Киеве на Сталинке. Нас собрали по тревоге и скомандовали формировать роту. Формировали на станции Киев-Московский. Машины старые: ЗИ С-150, ЗИ С-151, несколько новых ЗИ Л-154, и даже " студебекеры" с прошлой войны. Вот такая рота, сто машин. Это было где-то в середине октября. Вот документ: "Действия по ликвидации контрреволюционного мятежа с 30.Х.1956 по 10.ХІ.1956". Как раз период интенсивных боевых действий. А оттуда я уехал в феврале 1957-го.
Как Вам это объясняли?
— Сказали, что рота формируется для выполнения спецзадания. А где — не говорили. Потом приехал начальник тыла округа Шеремет. "Нам предстоит задача в Венгрии, — сообщил. — Волноваться особо не нужно. Ну, вы военные, роди на требуе т. Это ненадолго". Оружие дали — офицерам пистолеты ТТ, солдатам карабины СКС.
В Будапеште меня ранило в ногу, легко
Загрузились в эшелон. Ехали быстро, нигде не стояли. Первые тревожные сигналы получили под Львовом: навстречу шел встречный эшелон с ранеными. Стало ясно, что там боевые действия. В Мукачево вы грузились и своим ходом, через Береговое, перешли границу. Я представлял, что будет стена пограничников. А там один наш солдат в телогрейке — и на нашу сторону границы, и на венгерскую сторону.
Как Вас венгры встречали?
— Люди на улицу не выходили, смотрели в окна. Бывало, на заборе написано: "Русские, уходите домой!". Мы шли по маршруту Береговое—Секешфегервар—Сольнок, и там стали. Нас расквартировали в военном городке, в казармах жили.
Наше задание было — транспортные перевозки. Началась работа, а с ней и стрельба. Впрочем, стреляли и во время марша — то там, то там. Как вот в Киеве теперь ночью постреливают. Ну, там больше было...
Приходили эшелоны с гуманитарной помощью. Ее мы дальше везли, в основном в Будапешт, на склады. А венгры распределяли, как им нужно. Эта гумани тарка была из ГДР, СССР, Чехословакии. В основном продовольствие — печенье, шоколад, консервы разные. В роте четыре взвода: три работали, один стоял. В Будапеште меня ранило в ногу, легко.
Как это случилось?
— Вечер, темно, и мгновенно близко стрельба началась. Я взял несколько солдат, бегом туда. "Стой, стрелять буду!" — кричу. А оттуда граната летит. Меня ранило и солдата из мотострелковой роты.
Сам я стрелял только вверх. А куда стрелять, когда темно? Это же в городе, люди. Там не было передовой — все вместе, как вот у нас на Майдане. Неинтересный я для вас собеседник, правда? Ну, не стрелял, что тут поделаешь...
И боев настоящих не видел — они очень быстро прошли. Потом венгры в основном справлялись сами. Наши танки стояли так — для подстраховки. Что им сделаешь? Больше страдали наши БТРы с открытыми верхами — туда бросали гранаты из окон.
Страшно было?
— Ну, еще бы: идет ра згрузка и начинается стрельба. Был у меня лейтенант — не выдерживал, нырял сразу под машину. А кто стреляет? Потом нам говорят, что рядом кто-то хотел взорвать наши танки, вот и стреляли. Из Будапешта обратным рейсом приходилось возить в э вакопункты наших раненых. Если их грузовиками подвозили, значит, санитарок не хватало на всех.
Вы слышали о венгерских террористках, которые соблазняли наших солдат, чтобы убить?
— Там таких бары шень было море! Но в основном не террористки. Действительно, многие солдаты, говорят, не возвращались...
У Вас такие были?
— Один был. Но мы его своевременно вернули. Правда, он больной вернулся, вы понимаете... Солдат от этого сдерживать тяжело. У меня потерь не было. Разве что в технике. Но кто ее там считал?
Вы понимали, что там происходит, чего хотят венгры?
— Теперь мы можем думать иначе, когда есть возраст и опыт, когда столько пережито и прочитано. А тогда мы знали, что должны восстановить порядок и народную власть. Особых контактов с ними не было: язык очень трудный, по-нашему они мало знали. А жестами мало поговоришь. Но не скажу, что встречался с какими-то злыми людьми.
Потом в Венгрии не бывали?
— С удовольствием бы, так пенсия не пускает.
Сопротивление повстанцев в разных формах продолжалось до конца декабря 1956 года, а местами в провинции — вплоть до весны. Количество жертв со стороны повстанцев только в Будапеште — 200 человек. Эмигрировали 174 тыс. человек. Заключенных активистов восстания амнистировали в 1963 году.
Янош Кадар, который возглавил Венгрию в 1956-м, был не сталинистом, а скорее реформатором-либералом. Этим Венгрия выделялась во всем соцлагере. Кадар говорил: "Нужно бороться с идеями, а не с людьми". Он провел коллективизацию без раскулачивания. Напротив, "кулаки" стали уважаемыми колхозниками. Потому-то у нас во времена СССР такими популярными были венгерские сельхозпродукты.
1956, 23 октября — 10-тысячная студенческая демонстрация в Будапеште разрослась до 200 тысяч. Начало восстания
26 октября — Имре Надь предлагает ЦК Компартии приветствовать революцию
3 ноября — Надь вывел из правительства "сталинистов и московитов"
2–3 ноября — встреча Яноша Кадара с советскими коммунистами
4 ноября — в 5 утра советские войска в Будапеште начали боевую операцию и до полудня закончили ее. Имре Надь спрятался в посольстве Югославии. Янош Кадар позволил ему покинуть страну. Но Надя арестовало советское КГБ. В июне 1958 года его казнили
2 
1
Комментарии