"Такое впечатление, что на нас дышала смерть" - доброволец о боях за Иловайск

Нет. Сначала, мы с другом и еще кучкой отчаянных хлопцев были на баррикадах и затем поняли, что нужна координация всего. Обратили внимание на вышеуказанную организацию. Там происходили ротации, людей выводили на баррикады, меняли их на свежих бойцов. И они стояли под красно-черным флагом, а это очень импонировало. У меня бабушка была репрессирована, за то, что ее братья воевали в Украинской повстанческой армии. И она вернулась из Караганды уже с мамой на руках. Поэтому красно-черный флаг много значит для меня.

Вместе со своим побратимом "Цьвиком" мы после окончания событий на Майдане поехали в Днепропетровскую область. Проходили учебные семинары. Стали одними из первых, кто вступил в ряды Добровольческого украинского корпуса "Правый сектор".

Для меня все началось с Карловки (село в Марьинском районе Донецкой области - Gazeta.ua). Но там в бой, я не попал - элементарно не хватало оружия. Например друг "Хмель" поехал на выезд только с ножом. Поэтому свой первый боевой опыт получил, когда группа бойцов ДУК под командованием друга "Хорвата" отправилась в Иловайск.

10 августа, мы пошли в первое наступление на город. Разбили их первый блокпост и продвигались вперед. Уже четко было видно россиян, которые в суматохе бегали по позициям, мы накрывали их огнем.

Я за первые два дня, не сделал ни одного выстрела. Мне в руки попался охотничий карабин и 29 патронов. Так приходилось экономить. И вообще ситуация была слишком напряженной, мы чувствовали, что что-то - будет происходить.

Мы шли пять километров по дороге, а по обе стороны от нее, были зеленые насаждения. И это очень нервировало, ведь могли попасть в засаду. На дороге валялись убитые солдаты, чьи они - неизвестно. Однако их никто не забирал. Это еще одна причина волноваться.

Разведка батальона "Донбасс" почему-то повернула в наш тыл. Увидела, что россияне пытаются подорвать мост, который сделает невозможным наше отступление. То есть, уже тогда готовилась ловушка бойцам добровольческих батальонов. Ребята открыли огонь по ним и уничтожили. К сожалению, в этом бою за мост, погибло 4 бойца "Донбасса". Еще 4 наших хлопца погибли с другого края города, там, где был батальон "Азов" и "Шахтерск". Если бы удалась эта операция, мы бы там все погибли.

Однако нам удалось счастливо отойти, а потом и вообще поступила команда, что нужно возвращаться на базу. Приехав туда, нам сообщили, что основные силы украинских бойцов в Иловайске, попали в "котел". То есть в очередной раз, мы спаслись от смерти, которая подстерегала нас. А потом была ротация в село Пески, недалеко ДАП.

Упоминание об Иловайске больно бьет. Тем более, что я видел там гораздо больше, чем об этом рассказывают СМИ. Но так случилось, что я остался в живых и в этом большая роль отведена моему земляку, легендарному бойцу Георгию Семенишину с позывным "Семен".

Перед отправлением в Иловайск я стоял в оружейной и разговаривал с другом "Цьвиком". Он услышал мой западноукраинский акцент и спросил: "О, вы откуда?" Оказалось, что мы земляки. Он снова спросил: "Ты из группы "Леска"? Тогда была такая группа из Коломыи. "Да. И завтра, мы в Иловайск"- ответил ему. "Семен" закрыл дверь оружейной, затащил меня внутрь и дал гранату РГД. В то время это была огромная роскошь. Я говорю: "Батя, - у него еще такой был позывной - но у меня за дверью, еще друг стоит". Он выдал еще одну гранату. Это если будут брать в плен.

Уже в самом Иловайске он присматривал за нами. Видел нашу несерьезность - мы молодые, наивные и на адреналине. Нам хотелось только стрелять, а он оберегал нас от необдуманных поступков.

Мы въезжали в город, по обе стороны дороги росли рядом зеленые посадки. От них веяло пустотой, холодом, хотя на улице было больше 40 градусов. Такое впечатление, что на нас дышала смерть. Возможно и эта пустота смущала, заставляла включать инстинкт самосохранения.

Иловайск прошел для меня незаметно, возможно потому, что там я находился слишком мало. А в Песках, провоевал более 5 месяцев - молился, чтобы выжить, чтобы преодолеть страх.

Особенно вспоминается один такой момент, когда казалось, что уже конец нам, но мы чудом выжили.

Это был ноябрь 2014 года. Мы выбрались, чтобы отработать по целям в Донецком аэропорту, с позиции. У собрата была крупнокалиберная винтовка и он точно отстрелялся на 1300 метров. Российские оккупанты поняли, кто и откуда по ним стреляет - начали бить по нам из автоматического станкового гранатомета. Затем в ход пошли мины 80 калибра. И здесь я увидел уже ад, в котором наши бойцы разлетаются от взрывов.

Командир ЗСУшников, который сидел в пяти метрах от меня, погиб сразу. Ему в окоп прилетело несколько гранат, одна из них попала прямо в голову. Еще 11 его бойцов получили ранения. Мы с собратом кричали им, чтобы они бежали, не сбегались в кучу. Но они были не ориентированы, подавлены и почти не понимали, что с ними происходит.

Меня увиденное вывело из колеи на несколько минут. Я пришел в себя, когда мне собрат крикнул, что нужно выносить раненых. Я подумал, что пришел мне конец. Мина упадет и тоже оторвет голову. Но посмотрел на бойцов, которые истекали кровью и твердо поверил, что Господь защитит меня. Так и случилось.

Мы вынесли армейских собратьев, кремлевские оккупанты мгновенно остановили стрельбу. За ребятами приехала грузовая машина, за нами бронетранспортер и нас тоже вывезли. Мы только приехали в свой дом, нас направили отдыхать, как мины с удвоенной силой начали снова прилетать по той позиции.

Наоборот, после этих событий, мною руководила месть, я хотел отомстить за своего раненого друга "Цьвика". Поэтому пошел в группу разведки ДУК, которая совершала выхода в тыл к оккупантам. Они приняли меня к себе, после того, как я рассказал, что умею и где был. Единственное, что им не нравилось, да - это мой огромный трезубец, который я набил себе на плечах. Ведь работа у нас была специфическая, мы переодевались в их форму и отправлялись на разведку. Не дай Бог попасться и они увидят этот трезубец. Поэтому, я на всякий случай сшил себе чехол и прикрепил возле шеи, а в нем была граната. Чтобы в случае чего мог зубами вытащить чеку. Бойцы злились, и просто просили молчать, чтобы местное население не услышало мой прикарпатский диалект.

Наша группа изо дня в день обследовали район села Опытное (поселок в Ясиноватском районе Донецкой области - Gazeta.ua) и прилегающие территории. Мы изучили все подходы к нему и выхода. А потом тихонько, без шума - взяли село под контроль. И тогда наваляли сепаратистам. Одного из них даже взяли в плен - это оказался россиянин. В его телефоне были сведения об их диверсионные группы, местоположение и тому подобное. Затем по этим координатам, наша артиллерия отработала зарядами 152-го калибра, не оставив живого места от москалей.

Был такой интересный момент, связанный с селом. Во времена разведки, мы заходили в него и в своей форме, и под видом сепаратистов. Некоторые жители не различали этого и считали, что это разные группы и разные армии. Приходили к нам и сдавали всю информацию. Когда мы в российской форме, нам сдавали украинские позиции. Когда мы были в нашей форме, нам сдавали россиян. Вот такое двуличие этих людей.

Знаешь - это война. Однако даже во времена боевых действий привыкаешь к стабильности. У нас все шло ровно, мы воевали, уничтожали врага, вместе с бойцами ВСУ шли вперед. А потом наступило 21 ноября 2014. Наша группа выдвинулась в район Спартак. Мы шли под аэропортом в этот населенный пункт, чтобы разведать одну лесополосу. Группа разделилась на две части, мы дошли до середины лесополосы, как раздался взрыв. Это взорвался фугас. От него погиб наш командир Всеволод Воловик и молодой боец ​​"Морпех".

Не знаю. Возможно - это сепаратисты после нашего захвата Опытного активизировались и заминировали наши же лесополосы. Мы сами так часто делали.

Командир подорвался, а с ним подорвалась важная работа. Группа несколько дней была в ступоре, не знали, что делать, куда идти? Ведь все было завязано на нем: связи, пароли, люди.

Меня это событие выбило из колеи и я через некоторое время уехал на ротацию домой. Тем более, что нужно было сопровождать раненого друга из больницы.

А дальше все пошло так. В января 2015 года моя жена забеременела и я не поехал на передовую. Мы решили обвенчаться, поскольку не были еще женаты. Но тогда шли тяжелые бои и я не мог приехать домой. Поэтому позвонил девушке и сказал, что закончится война и мы поженимся.

Однако, так случилось, что первая моя ротация домой подарила нам любимую дочь. И обстоятельства изменились сами по себе. Я не мог покинуть ее в таком состоянии, поэтому занялся общественной работой. Тем более, что так называемые "Минские договоренности" запрещали нам активно воевать.

Меня назначили руководителем Снятинского роя ДУК ПС. Пришлось с "нуля" создавать структуру ДУК в районе, завязывать отношения с общественностью.

А потом была блокада Крыма. Куда, я поехал, со своими местными собратьями. Был там до ее окончания и возвращаясь оттуда, вместе с руководителем блокады от "Правого сектора" другом "Хорватом" попав в тюрьму.

Возвращаясь с блокады, мы решили отметить Рождество где-то в тихом месте.

Местом отдыха выбрали горнолыжный курорт "Драгобрат". Там у нашего знакомого есть комплекс для отдыха. В этот вечер, на курорте не было электроэнергии из-за непогоды. У него даже не было что поесть, только колбаса.

И здесь, мы увидели заведение на горе, где было светло. Наш знакомый сказал, что у них работает автономный генератор. Наш друг "Бес" сказал, что знает - это заведение, поскольку там встречал свой медовый месяц. Мы решили поесть там.

Нас впустили и не очень приветливо происходила встреча. Позже мы узнаем, что охрана и часть персонала являются выходцами из Донецкой области. Владелец, который сидел за столом и пил водку, начал хвалиться, что он друг очень влиятельного в Украине человека. Началась драка. Но событие комментировать не могу - идет еще следствие.

Я отсидел полтора месяца тюрьмы.