"Мечтаю на "Донбасс Арене" написать "Ср*ка новороссии": истории пяти защитников Украины

6

С начала российско-украинской войны Gazeta.ua и журнал "Країна" опубликовали десятки интервью с участниками боевых действий - военными, медиками, волонтерами. Сегодня предлагаем вспомнить истории пяти защитников и защитниц Украины.

Игорь "Сумрак" ГОРДЕЙЧУК, 48 лет, Герой Украины, генерал-майор Вооруженных сил

О 2014-ом вспоминает:

- Как начались события в Крыму, я и еще несколько человек сразу подали рапорты: хоть на полуостров, хоть в Херсон, на перешеек. Нашу оперативную группу собрали, погрузили в самолет и доставили в Чугуев. Затем на вертолете добрались до Изюма, где создавали первый штаб АТО. Одним из формовщиков его был ныне покойный генерал-полковник Геннадий Воробьев. В свое время отказался выводить военных на подавление Майдана. Я работал заместителем начальника в Главном командном центре. Надо было сохранить части, которые остались в Крыму. Ставили им задачу выйти с полуострова. Сколько могли - спасли. К сожалению, многих - нет. Надо было быстро сформировать новые части, восстановить боеспособность старых. Дать обществу надежду.

Если бы Путин мог, то захватил бы Киев. Мы его остановили. По некоторым показателям окрепли в десятки, сотни раз.

В начале войны армия была в ужасном состоянии. Хуже всего - деморализована. Все годы независимости ее разваливали. На бумаге все было: личный состав, офицеры, техника. Прилетаем, а там - никого. Многие командиры не хотели воевать.

О Саур-Могиле врачи запретили говорить. Многое не помню. Нет принципиальной разницы между ней, Славянском, Краматорском, Донецким аэропортом или Дебальцево. Разве что Саур-Могила - на границе. С российской стороны нас постоянно обстреливали. Мы сразу видели, что это - армия. С этой высоты видно на 40-50 километров. Стоит знак - государственная граница. Мы фотографировали их, присылали командованию отчеты. Был зол, что не позволяли "ответку" давать. Говорили: "Сейчас разберемся". Со мной были несколько артиллеристов. Вопрос - в быстром противодействии. Только обстреляли, надо сразу ответить. За 10-15 минут - уже не надо.

Наибольший мой подвиг - выжил.

ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ в интервью: "Путин понял, что неделя, две, ну месяц - и все. Поэтому спустил армию"

Леонид "Кент" ЧЕПА, 36 лет, старший сержант

О потерях:

- 10 марта 2017-го погиб Виталий Дзидза. У меня на глазах разорвало. Менял его на посту. Пришел, покурили, говорит: "Сейчас пойду поем, потом покопаем немного". Весна, земля мягкая уже. Саня "Болгарин" с нами был. Они копают, а я стою на посту. Поднялся ветер, выхода мины мы не услышали, только шум подлета. Снаряд попал в дерево, под которым они стояли. Саню контузило, но целый. А Виталика прошило обломками размером с пачку сигарет.

ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ в интервью: "Встаем: чайнику кирдык. Убитых воробьев кот собирает. Посадки нету, сгорела"

Андриана "Малыш" СУСАК, 33 года, младший сержант

О самых тяжелых боях:

- Психологически тяжелым был бой за Лутугино (город близ Луганска. Украинские военные установили контроль над ним 7 июля 2014 года. - ред.). Тогда погибли 12 опытных мужчин, а я не сделала ни одного выстрела. Операцию спланировали так, что мы шли впереди - в километре от них. Это был цвет "Айдара".

Физически самый тяжелый мой бой - за Хрящеватое (операция из окружения Луганска, продолжалась 7-26 августа 2014-го. - ред.). Сражались с российскими кадровыми военными 13 дней. Нас зашло около 100 человек, а вернулись 40. Имели много раненых. Жгли шины, чтобы шел черный дым и враг не мог точно стрелять.

О военных буднях:

- Как-то нечего было есть. Вдруг напуганный звуками минометов выскочил поросенок. "Прапор" поймал его. Через несколько часов был шашлык.

Ребята нанесли воды в флягах с разбитого бассейна, чтобы помыться. Сняла одежду и услышала звуки минометов. Умереть голым - самый большой страх на войне. Одеваюсь и бегу - мокрой головой в песок. Следующие 13 дней имела "вареники" на голове.

Как-то зашла в деревянный туалет. Поднимаю голову, а в это время пули пробивают доски на уровне человеческого роста. Убегала ползком. Думала: как хорошо, что я - девушка и невысокая.

ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ в интервью: "На четвертом месяце беременности выехала на боевую операцию. Во время обстрела почувствовала первый толчок сына"

Александр "Славян" ВДОВИЧЕНКО, 39 лет, полковник:

 

- Говорят, в любом обществе люди делятся на "ястребов" и "голубей". Первые переживают за победу, вторые - за мир. Это - естественно. Я дважды поднимал людей в бой и вел их не из окопа, а с командного пункта. Легко наступать, если тебя это не касается. Когда ты в очаге боя, все выглядит иначе. 2014-го в Киеве кричали, что мы возьмем Москву, а я лежал под сгоревшим БМП на границе с РФ и думал: "Еперный театр, хоть бы к вечеру дожить".

Мечтаю поехать в Зеленополье, налить пацанам, которые там погибли, и выкурить сигарету, где была уничтожена сборная колонна 72-й, 79-й бригад и командный пункт 24-й бригады. Заехать в Авдеевку к пацанам, где сделают музей войны и поставят памятники погибшим. На пункте пропуска "Изварино" помахать рукой России и сказать: "Хорошо, что вы отсюда ушли", а на "Донбасс Арене" написать "Ср*ка новороссии".

ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ в интервью: "В Авдеевку мы заползали. Когда выходили - боевики боялись выстрелить в нашу сторону"

Руслан ШПАКОВИЧ, 51 год, инструктор по снайпингу:

- Спецназовцы о работе мало рассказывают. И это правильно. Рассказать есть что, но можно будет позже. Отношение к службе профессиональное: задача должна быть выполнена. Эта работа незаметна. Как в девизе: тихо пришли - тихо ушли.

Эпических сражений у меня не было. На выходах мне трудно на фоне отряда младших в лучшей физической форме. Моя задача - стрельба на большие дистанции. Это я умею. Могу поразить цель на километр, полтора и даже два - с соответствующим оружием и если позволит погода.

Перед первыми задачами думал, как это переживать. Но получилось, как в анекдоте: "Что чувствуете во время боевых задач?" - спрашивают снайпера. - "Отдачи".

ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ в интервью: "В первые волны мобилизации не попал. Сказали, нездоровый и старый"

×