17 лет назад в процессе распада Югославии закончилась Гражданская война между Боснией и Герцеговиной, Хорватией и Сербией. Переводчик с сербского и литературовед Алла Татаренко говорит, что только сейчас наступает время литературы, которая сможет правдиво рассказать о балканских конфликтах.

Насколько ощутимой является травма гражданской войны на Балканах в тамошней литературе?

- Во время Форума издателей во Львове на творческом вечере сербского прозаика Игоря Мароевича его спросила хорватский писательница: "О чем Вы не можете написать?", - "Я не могу написать о 1990-х. Еще нет того языка, чтобы беспристрастно об этом говорить, - ответил. - Лучшие романы пишутся через 15 лет после войны. Как антифашистское произведение Гюнтера Грасса "Жестяной барабан", появившийся именно через 15 лет после окончания Второй мировой войны. Военные травмы требуют от писателя определенной дистанции". Кто и когда провинился на Балканах - это запутанная история. Клубок старой ненависти подогрели в конце 1980-х, когда разваливалась Югославия. До этого писатели говорили только о творчестве, а потом вспомнили о врагах. Главным двигателем всего был страх: они могут прийти и убить меня, лучше выстрелю первым. Агрессивный тот, кто защищается. Один мой знакомый босниец как-то рассказал историю. Бывшие соседи, представители двух народов Боснии, оказались по разные стороны. Общались между собой по рации. "Если мы завтра пойдем в бой, ты будешь в меня стрелять?", - спрашивает один. - "А ты уверен, что не выстрелишь в меня первым?" - "Не уверен, но Постараюсь не попасть". Жаль генерации и целой страны, где успешно сосуществовали совершенно разные народы, имели общую культуру и музыку. Как-то по нашему телевидению показывали один сербский фильм о войне в Боснии "Хорошие села хорошо горят". По сюжету встречаются когда-то двое лучших друзей - православный серб и мусульманин. Но теперь мы видим врагов. Один говорит: "Зачем ты разрушил мой дом?". Другой говорит: "Зачем ты убил мою мать?". "Я не разрушал твоего дома", - "А я не убивал твою мать". А кто же это сделал? Это сделали преступники, которые прикрываются именем народа. Поэтому многие произведения военного и послевоенного периода не переводят в таком количестве, в какой бы нам хотелось. Потому что они требуют комментариев. Если боснийцы, хорваты или сербы чувствуют нюансы кожей, то наш читатель не поймет, что здесь происходит.

Сколько сейчас писателей, которые прямолинейно указывают на виновных и жертв, до сих пор подогревают конфликтную ситуацию?

-Сейчас выработалась другая тенденция. Во время войны говорили: "Моя нация права". И это естественно. Иначе человек не выиграет, если с мыслями "А имеем ли мы права?", идти в бой. Сейчас в определенных кругах сербских литературных критиков появился тренд оценивать произведения за тем, представлены ли в них преступления сербов в 1990-х. Такая позиция является популярной благодаря поддержке отдельных фондов. В Хорватии больше доминирует национальная тенденция. Это понятно, потому что войны 90-х велись на территории Хорватии и Боснии.

Имя Эмира Кустурицы неохотно принимают в Сараево. Есть такие нежелательные персоны в литературе?

-Это зависит от участия писателя в политике. Кустурица навлек на себя эти неприятности из-за изменения культурной среды, когда Сараево переехал в Сербию. Затем перешел из ислама в православную веру. Мусульмане, которые составляют подавляющее большинство населения боснийской столицы, это воспринимают крайне негативно. Во время войны "чужим" быть очень плохо: в Боснии тогда разрушили памятник нобелевскому лауреату, писателю Иво Андричу - югославскому писателю хорватского происхождения. Он не был мусульманином, хотя писал о Боснии. Произведения Андрича выбрасывали из библиотек, а затем их вернули. В конце 1990-х писателя начали цензурировать. Это касалось моментов с описаниями насилия, которые напоминали, что несколько веков назад турки пришли на эту землю насильно потуречивать населения Боснии. Мол, не надо пробуждать межнациональную рознь. В Хорватии есть две писательницы, Дубравка Угрешич и Славенка Дракулич, которые в начале 1990-х получили имя "хорватских ведьм". Они писали против войны. Это было непопулярным, потому что война ассоциировалась с патриотизмом, защитой своей территории. Угрешич написала эссе "А мы ребята-молодцы" об обратной стороне мужской власти на Балканах. Описала мужчин, в том числе и тогдашних политических лидеров, как детишек, что сначала испортят свои штанишки, а потом плачут: "Мама, мама!". Конечно, это не понравилось политикам. Писательница была обвинена в отсутствии патриотизма, переехала за границу. Сейчас издание книг писательницы уже финансирует хорватское Министерство культуры, ее печатают в Хорватии, но и предпочитает жить в Голландии. Потому что до сих пор есть много людей, которые нервно реагируют на ее имя.

Что у нас переводят с военной балканской литературы?

-Появляется достаточно романов, которые на фоне войны рассказывают о чем-то другом. В прошлом году в "Фолио" вышел роман Ренато Баретича "Расскажи мне о ней". Это история хорватского адвоката, жена которого исчезла во время войны. Он долго ее ищет, не знает, жива она или нет. Адвокат защищает интересы сербов, у которых отобрали дома. В Сплите он знакомится с журналисткой. Возникает роман. Хотя журналистка любит главного героя, но помогает искать жену, потому что есть ребенок, который остался без матери. Другой изданный у нас роман Баретича "Отель "Гранд" демонстрирует взгляд ребенка на сложные события. Показано отель, где танцовщицами в стриптиз-баре работают украинки. Сюда приезжают военные, политики, люди, которые только воевали и разбогатели на войне. В боснийской и хорватской литературах, в кинофильмах часто появляется образ украинки такого профиля. Когда-то в газете прочитала о судьбе украинской девушки по имени Елена, которую нашли на вокзале в боснийском городе Тузла. Она была больна на все возможные болезни. В 20 с лишним лет умерла. Девушка объездила всю бывшую Югославию, где работала в домах. Тогда в хорватской и боснийской литературах появилось много женщин по имени Елена, выступавших в разных ипостасях. Где-то Елена была царицей темного королевства, которую все боялись. Или просто женщиной с дороги, представительницей древнейшей профессии.

Кроме политической позиции автора, чем отличаются между собой сербский, боснийский и хорватский литературы?

- У этих народов существовала немного отличающаяся "литературная мода". В Сербии долгое время господствовал постмодернизм. Милорад Павич - известный представитель этого направления. Зато в Хорватии постмодернизм пришел на десять лет раньше, имел короткий период расцвета и преимущественно это отразилось на фантастике. В начале этого века здесь начинает развиваться массовая тривиальная литература, а высокая литература перенимает ее модели. Появляется много комбинированных романов - с одной стороны, они претендуют на высокую художественность, с другой стороны, заигрывают с массовыми жанрами. В Хорватии еще с 1980-х очень развился детектив. Зато в сербской литературе он появляется фактически только теперь. Сейчас оживился культурный обмен между этими государствами. Много книг хорватов выходит в сербских издательствах. Эта литература в определенной степени удовлетворяет спрос сербского читателя на другие жанры. Сербские авторы издаются в Хорватии меньше. Обе литературы используют коды массовой литературы, но при этом не скатываются до банальности. В текстах сербских писателей есть интересная линия рок-н-ролла - культура рок-музыки, поп-культуры, которая имеет общий код у современных украинских авторов. Когда читаем Ирену Карпу или Светлану Поваляеву, понимаем, что они слушают те же песни, которые любят герои, скажем, Звонко Карановича. Если слушаем одну и ту же музыку, или смотрим одни и те же фильмы, значит, имеем общую матрицу. Это помогает лучше понять друг друга.

?Чем отличается жизнь украинского писателя от сербского?

-Думаю, сербам живется легче. Профессиональным писателем трудно быть и там, потому что гонорары не позволяют выживать. Исключение составляют "живые классики" и авторы бестселлеров. Но тиражи сербской и хорватской литературы не меньше, а иногда и больше, чем украинской. Их авторы очень удивлены, что такая большая страна как Украина имеет такие маленькие тиражи. Там издатели больше заботятся о популяризации своих авторов, постоянно организовывают литературные вечера. За участие в последних, кстати, платят гонорары и писателям, и критикам. Средний уровень зарплат и уровень жизни в Сербии примерно такой как у нас. Книги дорогие, но их покупают. Зато в Украине, многие приходят на литературные вечера. Сербские и хорватские писатели говорят, что такой публики, как на львовском Форуме издателей, они не видели нигде.

×